– А к парню сестры пчела не прилетела? – спросила Яра.
Ул ухмыльнулся:
– А чего к нему лететь-то? Он ныл все время. А когда ноешь, сам себя нытьем вознаграждаешь.
– А о чем ты думал, когда пер?
– Да ни о чем. Как бы допереть… – Ул задрал голову.
Форточка над ними брызнула стеклом, и на газон свалился табурет.
Мама в пятнистой шубке и ее непятнистый мальчик перестали давать друг другу концерты и разом вскинули головы.
– А на каком Аф этаже? – обеспокоилась Яра.
– Чудо, былиин! Откуда табуретка прилетела, видела? По-моему, очевиднее подсказать невозможно, – удивился Ул.
– Надо что-то делать!
Ул усмехнулся. Когда Яра благородно говорила: «Что-то надо делать!» – делать обычно приходилось Улу. Он неохотно поднялся и, прихватив из сугроба воткнувшийся в него табурет, пошел в подъезд. Яра рысцой побежала за ним.
Дверь на втором этаже была нараспашку. Ул увидел спину Афанасия, который, повторяя что-то успокоительное, придерживал за руки встопорщенную маленькую старушку. Заметив Ула, старушка с писком вырвалась, кинулась по коридору и заперлась в туалете.
– А-а-а-а-а! – закричал Афанасий, колотя в дверь. – Что ты наделал? Не надо, Нина Матвеевна! Отнимите у нее телефон! Любой ценой! Аа-аа!
Из-за двери слышалось бойкое бормотание.
– А чего такое-то? – спросила Яра.
– Да она вызывает всех подряд! Пожарных, ФСБ, милицию, «Скорую»!.. Рассказывает, что у нее трупы под диваном, взрывчатка на антресолях, а ее саму захватили в заложники и пытают!.. И главное: убедительно говорит! Откройте дверь, Нина Матвеевна! Вам же хуже будет! В психушку заберут!
– А ну-ка, отойди! – решительно велел Ул.
Использовав льва, он легко снял дверь с петель, забрал у старушки телефон, бережно отнес ее в комнату и усадил в кресло. Дальше в дело включилась Яра, захлопотала с чаем и лекарствами, и через полчаса Нина Матвеевна уже мирно спала.
– Все! Теперь до утра!.. А там уж не моя забота: Рузя дежурит! – с облегчением сказал Афанасий. – И почему шныры вечно должны всех опекать? Откуда сваливаются все эти ненормальные, увечные, несчастненькие? Э?
– Обычная история. Бабка в очереди. А подходящую закладку не могут выудить вторую неделю. И все это время бабку приходится опекать, – пояснил Ул.
– Все равно глупо! Молодых психов завались, а закладку тащим для бабки, – разглядывая прокушенный палец, буркнул Афанасий.
Ул строго взглянул на него.
– Да все я отлично знаю! Не мы решаем, кого, когда и как. Сто раз слышал! – буркнул Афанасий. – Думаешь, легко с этой партизанкой целые сутки просидеть? Она меня самого нервным сделала! Вон, глаз дергается!
* * *
До «Планерной» они добрались за час. Город был засыпан снегом. За троллейбусными дугами по заточенным в ледяной футляр проводам ползли синие молнии.
– Как поживает Гуля? – спросила Яра.
– Нормально, – кисло ответил Афанасий. – Недавно выиграла комплект дорогущих кастрюль! Тяжелые, как утюги. И мы их перли. По дороге устали и начали раздавать… Так, вообрази, многие не брали. Москвичи во всем подозревают подвох. А самую большую кастрюлю мы запустили в Москву-реку. С моста. Думали: она пробьет лед. Ничего подобного – тогда льда уже сто лет не было.
– Подарил бы Суповне! Она была бы счастлива! – с сожалением сказала Яра.
Афанасий даже остановился, пораженный этой мыслью.
– Во! Сразу видно: женское мышление! – воскликнул он восхищенно. – Но, увы, всякая хорошая мысля всегда приходят опосля! И вообще: во мне живет неблагодарная свинья!
– Ну и пусть живет! Не ковыряй ее! – посоветовал Ул.
– Ты не понимаешь. Если б она только жила, а она все время хрюкает! – пожаловался Афанасий.
Яра и Ул улыбнулись, но кисло. Разговор не клеился. Афанасий ничего не мог понять и напрягался. Он ощущал себя третьим лишним на празднике жизни. Влюбленные, если разобраться, скучнейшие люди для окружающих.
– Ул! – начала Яра, когда они в подмосковной маршрутке ехали в Копытово. – Помнишь, ты проспорил мне одно желание? Скажи, пожалуйста…
– Пожалуйста! – сразу согласился Ул.
– УЛ!
– Ничего не знаю! Ты просила сказать «пожалуйста»! Желание исполнено, – заявил Ул.
Сказал, а сам вопросительно следил за Ярой глазами. И она, разумеется, прекрасно это чувствовала.
– Сегодня? – спросила она.
Короткий шрам на верхней губе Ула дрогнул.
– Хорошо. Сегодня вечером.
– Чего вечером? – влез Афанасий. Он сидел впереди, рядом с водителем, и все время оборачивался.
– Вечером и узнаешь! – пообещал Ул.
– А почему вечером? Что, сейчас нельзя?
– Можно и сейчас. Но лучше вечером, – таинственно ответил Ул.
В ШНыр они пришли в середине ужина. Кто-то из средних шныров – скорее всего, Наста, которая вечно все нарушала, – впустил в столовую жеребенка Дельты и спрятал его под столом. Вместо того чтобы сидеть тихо, жеребенок вскидывал голову и бился снизу в столешницу. Наста и те, кто был с ней вместе за столиком, изо всех сил делали вид, что ничего не происходит, хотя после каждого такого «буха» тарелки подлетали на полметра.
Ул и Яра за стол садиться не стали и сразу, как были, в куртках, прошли к столу Кавалерии. Та вопросительно подняла на них глаза.
– Вообще-то в помещении принято раздеваться! – заметила она.
– Мы хотим… – начал Ул. Он осекся, кашлянул, приобретая внутренний разгон, и решительно закончил: – Ну это… расписаться!
Кавалерия осторожно опустила ложку на стол. Потом приподняла ее, проверяя, не осталось ли на полировке пятна, и подложила под ложку салфетку.
– Это не по адресу. Ближайшее отделение ЗАГСа находится в Копытове. Но лучше всего по месту прописки, – заметила она.
Ул жалобно оглянулся на Яру. Во все сложные моменты рупором становилась именно она.
– Вы не поняли! – торопливо заговорила Яра. – Бумажки мы сами оформим. Ул хочет сказать, что мы с ним хотим вступить в шныровский брак.
Кавалерия вскинула брови:
– Отлично! Вы люди взрослые. Запретить вам я не могу. Но все же очень надеюсь, что вы раздумаете. Потому что это будет шныровский брак.
– Мы не раздумаем, – уверенно сказал Ул.
Кавалерия вздохнула.
– Я подумаю. Давайте вернемся к этому разговору после Нового года! – сказала она и, считая, что вопрос исчерпан, потянулась за хлебом.
Ул с Ярой переглянулись и остались у стола.
– Ну в чем дело? Неужели нельзя подождать две недели?
Яра с ласковой улыбкой наступила Улу на большой палец ноги, включая звук.
– Мы хотим сегодня. Как раз в этот день у Яры познакомились родители, и нам бы хотелось… – послушно начал Ул.
Кавалерия рывком встала, за ручку на шлейке подхватив с пола Октавия. Тот ощутил недовольство хозяйки и зарычал на Ула, болтая лапами в воздухе.
