Глава 4
Я не знаю, как в моей руке оказался охотничий нож. Первые несколько мгновений слились в размытый вихрь из гигантского рычащего зверя с золотистым мехом, визга моих сестёр, обжигающих потоков ледяного воздуха и объятого ужасом отца.
Я поняла, что это не мартакс, но облегчение было недолгим. Зверь величиной с лошадь, и хотя его тело было слегка кошачьим, голова была явно волчьей. Как справиться с закрученными оленьими рогами, выступающими из его головы — я не знала. Лев это, гончая или олень — сомнений не было — его чёрные, острые как лезвия когти и жёлтые клыки могут причинить вред.
Если бы я была одна в лесах, я бы позволила страху поглотить меня, я бы упала на колени и умоляла бы об аккуратной и быстрой смерти. Но места для ужаса не осталось, я не позволила ему притаиться в душе, несмотря на дикий стук сердца, грохотом отдающий в ушах. Каким-то образом я оказалась перед сёстрами, когда существо взвилось на дыбы и взревело клыкастой пастью:
— УБИЙЦЫ!
Но у меня в голове эхом звучало другое слово:
Фэйри.
Дурацкие охранные знаки на пороге были действенны против него так же, как и паутина. Я должна была спросить у наёмницы, как она убила фэйри. Однако толстая шея зверя выглядела хорошей целью для ножа.
Я рискнула обернуться через плечо. Сёстры кричали, стоя на коленях у стены с очагом, отец присел перед ними. Ещё одно тело, которое мне нужно защищать. Я сделала ещё один глупый шаг к фэйри, оставляя стол между нами и пытаясь побороть дрожь в руках. Лук и колчан остались в другой стороне комнаты — за зверем. Мне придётся обойти его, чтобы добраться до ясеневой стрелы. И выиграть достаточно времени, чтобы выстрелить.
— УБИЙЦЫ! — снова взревел зверь, вздыбив шерсть на загривке.
— П-пожалуйста, — пролепетал отец позади меня, не найдя в себе сил встать рядом со мной. — Чтобы мы ни сделали, мы сделали это неосознанно и…
— М-м-мы никого не убивали, — добавила Нэста, захлёбываясь рыданиями. Она подняла руку над головой, будто крошечный железный браслет способен сделать хоть что-либо против существа.
Я схватила столовый нож со стола — лучшее, что я могла сделать, пока не доберусь до колчана.
— Выметайся, — огрызнулась я на существо, выставляя вперёд ножи.
На глаза не попалось ни кусочка железа, которое я могла бы использовать, как оружие — разве что я брошу в него браслетами сестёр.
— Выметайся и убирайся прочь.
Я едва могла удержать ножи в дрожащих руках. Гвоздь — я бы могла воспользоваться проклятым железным гвоздём, если бы он был.
В ответ он зарычал на меня — дом задрожал, загремели тарелки и чашки. Но он оставил свою массивную шею незащищённой. Я метнула в него охотничий нож.
Быстро — так быстро, что я едва заметила — как он отправил его прочь, отбив лапой, и щёлкнул зубами у меня перед лицом.
Я отшатнулась назад, почти споткнувшись о съёжившегося отца. Фэйри мог убить меня — мог, но выпад был предупреждением. Нэста и Элейн, плача, молились забытым богам, должно быть, скрывающимся где-нибудь.
— КТО УБИЛ ЕГО? — существо шагнуло к нам.
Он поставил лапу на стол и тот затрещал под ним. Его когти с глухим скрежетом впивались в дерево, один за другим.
Я осмелилась шагнуть вперёд, когда зверь вытянул морду над столом, чтобы понюхать нас. Его глаза были зелёными с вкраплением янтаря. Это не были глаза животного, не с их формой и цветом. Мой голос был удивлённым, даже когда я уточнила:
— Убил кого?
Он зарычал, негромко и злобно.
— Волка, — сказал он.
Моё сердце пропустило удар. Рык смолк, но гнев остался и в нём виднелась скорбь.
Элейн пронзительно вскрикнула. Я не подала виду.
— Волка?
— Большой волк с серой шерстью, — прорычал он в ответ.
Он догадается, если я совру? Фэйри не могут лгать — это знают все смертные — но могут ли они чувствовать ложь людей? У нас не было шансов проверить этого на практике, но ведь должны быть другие способы.
— Если он был убит по ошибке, — сказала я так спокойно, как только могла. — Какую плату мы можем предложить взамен?
Это всё ночной кошмар, через мгновение я проснусь у очага, утомлённая днём на рынке и временем с Айзеком.
Зверь издал звук, который мог бы быть горьким смехом. Он оттолкнул стол в сторону разрушенной двери. Холод был настолько сильным, что я дрожала.
— Оплата, которую вы должны предложить, указана в Договоре между нашими мирами.
— За волка? — резко переспросила я, отец предупреждающе прошептал моё имя.
У меня были туманные воспоминания о Договоре, который мы читали на уроках в детстве, но я не могла ничего припомнить о волках.
Зверь повернулся ко мне.
— Кто убил волка?
Я смотрела прямо в нефритовые глаза.
— Я.
Он моргнул и посмотрел на моих сестёр, затем снова на меня, на мою худобу — без сомнений, он видел только хрупкость.
— Понятно, что ты лжёшь, чтобы спасти их.
— Мы ничего не убивали! — плакала Элейн.
— Пожалуйста… пожалуйста, пощадите нас! — рыдания Нэсты стихли, она толкнула Элейн себе за спину.
При виде этого у меня внутри всё сжалось.
Кряхтя от боли в ноге, отец поднялся, но прежде, чем он добрёл ко мне и совершил ошибку, я повторила:
— Я убила его.
Зверь, обнюхивающий моих сестёр, изучал меня. Я расправила плечи.
— Сегодня на рынке я продала его шкуру. Если бы я знала, что это фэйри, я бы не тронула его.
— Ложь, — прорычал он. — Ты знала. И если бы ты знала, что он из моего вида, ты бы ещё больше захотела убить его.
Правда, правда, правда.
— Ты можешь обвинить меня?
— Он напал на тебя? Спровоцировал?
Я открыла рот чтобы сказать «да», но…
— Нет, — прорычала я. — Но, учитывая всё, что ваш вид сделал нам и что с удовольствием продолжает делать, даже если бы я знала кто он — он заслужил смерти, без сомнений.
Лучше умереть с высоко поднятой головой, чем унижающимся съёженным червём.
Его ответный рык был гневом и яростью.
Свет от огня в очаге освещал его оскаленные клыки, и я представляла, как они сомкнуться на моём горле и как громко сёстры будут кричать, прежде чем и они погибнут. Но, с неожиданной ясностью и чёткостью, я знала — Нэста выиграет время, чтобы Элейн сбежала. Не для отца, которого она недолюбливала всем своим стальным сердцем. Не для меня, потому что Нэста всегда знала и ненавидела, что мы с ней две стороны одной медали, и что я могу сама за себя постоять. Но для Элейн, растящей цветы, для её доброго сердца… Нэста будет бороться за неё.
Вспышка понимания была такой же быстрой, как отброшенный зверем нож.
