— Энциклопедия магических артефактов…
— Тебя убила энциклопедия? — не сдержала я недоумения. — Мда…
Нет, ну полный бред! Как может убить энциклопедия?! Это же не заклятая 'Книга пророчеств' или 'Тетрадь семи печатей', которая отрывается только магам определённого уровня, а неподготовленных наказывает за непочтительное поведение на своё усмотрение. Некоторых, довольно сурово.
Ректор у двери кхыкнул с таким сарказмом, что Гораций недовольно поёжился.
— Энциклопедией, — повторил он недовольно. — Так вышибло из тела, что я почти год очухаться не мог. Это я уже потом время посчитал, которое мне понадобилось, на то что бы в себя придти.
— А можно на неё взглянуть? — Вольф стал обшаривать глазами помещение башни в поисках вожделенной книги. — Она здесь?
— Конечно, — фантом согласно кивнул. — А мне вы поможете?
— Гораций, — повернулась я к нему, — ты настаиваешь на общении с девушками? — Он радостно мотнул головой. — Может, создать какое-нибудь общество… помощи одиноким призракам…
— Тайное, — внёс предложение заинтересованный парень, — тайное общество!
— Тайный орден Горация! — придумала я название.
— Никаких тайных обществ в моём университете не будет! — решительно заявил ректор. — Не допущу!
— Посмотрим, — буркнула недовольно себе под нос. Гораций услышал и ехидно улыбнулся. Вольф понял всё по моему виду и сдержал улыбку. — Или — ложа Горация, — продолжила я упрямо.
— Лучше, конечно, ложе… — мечтательно произнёс фантом.
— Вы мне это бросьте! — возмутился Вальдек, но поста своего у двери не покинул, словно боялся чего-то. — Никаких лож!!! Никаких обществ!!! Будешь настаивать, Гораций, найду способ тебя развеять!
— Если я правильно понял, — подал голос Вольф, — просто так его не уничтожить… — Он перевёл задумчивый взгляд на меня. — Ты когда-нибудь подобную сущность видела?
Я точно знала, что видела, но абсолютно не помнила, где…
Соберись, Петра, и вспомни все случаи, когда доводилось встречаться с призраками!
Мелисса и Вах. Нет, не один из них не подходит. Хотя Ваха я почти не помню, но откуда-то точно знаю, что это не он. В детстве Рихтер возил меня в старинный замок. Там этих призраков было, что кур в курятнике. Это там я узнала, что призрак может воспользоваться памятью человека, войдя в его тело, но человек должен при этом не дышать. Сейчас я, конечно, понимаю, что это было тщательно отрепетированное шоу, но тогда… Думай, Петенька, соображай! Совсем недавно встреча должна была состояться. Слишком свежи воспоминания, а в руки не даются! Так, до или после королевского отбора? Хлор! Хлор! Хлор!!! Склеротичка юная! Хранитель!!!
— Хранитель? — вперила я удивлённые глаза в Горация.
— Кто?! — перепугался фантом.
— Храни-и-итель, — эхом повторил за мной Вольф. — Гораций, где книга? — потребовал он от призрака показать местонахождение вожделенного тома.
— Петра на ней сидит, — виновато сообщил фантом.
Я вскочила, как ужаленная.
Он что, не мог раньше предупредить, что я на раритет беспардонно уселась?! А вдруг бы он по мне шарахнул каким-нибудь мудрёным заклинанием?
Точно! Толстенный фолиант лежал прямо на том месте, где я только что сидела. Брать его в руки я не решилась. А Вольф уже с интересом рассматривал старинную книгу.
— Магические артефакты. Энциклопедия Шфора, том второй… — прочёл он надпись на обложке.
— Что?! — подскочил к нам ректор с прытью юного спринтера. — Шфора?! Потерянная энциклопедия? В нашем университете хранится такая книга?!
— Вообще-то, это моя книга, — загасил на корню радость ректора Гораций.
— Не потерянная, — Вольф взял книгу в руки и аккуратно открыл первую страницу, — сгоревшая… О! Она именная! 'Другу, последователю, продолжателю дел моих, светлому Килиму. С надеждой и благодарностью. Д' Шфор'.
— Сгоревшая? — обернулась я к ректору. Вольфа в данный момент спрашивать о чём-либо было бесполезно.
— Когда напечатали эту книгу, в здании, где хранились тома, произошёл пожар. Сгорел весь тираж и рукопись, — поведал мне Вальдек. — Это, — кивнул на книгу, — скорее всего пробный экземпляр, который Шфору успели отдать, а он подарил другу… Этому Килиму.
— Что же потом не напечатали новый? — удивилась я столь странным обстоятельствам утери книги.
— Не до того было. Началась двадцатилетняя война. Возможно, в ней и канул этот самый светлый… По миру легенды ходят, что сохранились обе книги. Но, где они, кто их хозяин? Кто же знал, что одна у нас находилась… А вот где вторая? Точнее — первая. Я ведь правильно понял, — обратился он к Вольфу, — там статьи в алфавитном порядке расположены?
— Да. Этот том с буквы эр начинается, — подтвердил Сарториус, продолжая перелистывать страницы. — Господин Гораций, — не поднимая глаз от книги, спросил Вольф, — мне надо букву ха открыть, чтобы с тайной вашей гибели разобраться?
— Эр, — нехотя признался фантом. Вольф вопросительно поднял бровь. — Рыцарь… хранитель… Я тогда не разобрался, что это значит.
— Понял, — радостно улыбнулся профессор и открыл нужную страницу. Пока он читал, лицо его вытягивалось от удивления, челюсть, практически отпала. — Гораций, ты читал это вслух?
Призрак гордо мотнул головой, что-то разглядывая на потолке, а потом нехотя согласился.
— Ну, вслух… Шёпотом!
— Какая разница… Он прочёл заклинание создания рыцаря-хранителя, — вздохнул Вольф, усаживаясь на моё место. — Его читали над рыцарем, или поверженным в бою, или над добровольно согласившимся стать чьим-то хранителем. А наш друг Гораций сотворил себя сам…
— Как это?… — возмутился фантом. — Я ничего подобного не делал!
— Это заклинание нельзя произносить в одиночестве. Тут вот значок специальный стоит. Если такие заклинания произносить наедине с собой, то сам становишься объектом действия магии. Что, собственно, с тобой и произошло. Ты сам сделал из себя хранителя, Гораций. Тело твоё, за ненадобностью, вышвырнуло в окно, а ты стал хранителем университета… Поздравляю Вас, господин фон Вальдек. Такого феномена нет ни в одном учебном заведении мира. Мне кажется, Вы должны пойти навстречу своему хранителю в его невинной просьбе. От этого будет лучше всем!
— Я должен подумать! — нахмурился ректор и решительно покинул башню, оставив нас разбираться с новоявленным хранителем.
— Печально осознавать, — вздохнул Гораций, — что свою судьбу я сотворил сам, безрассудно взявшись за то, что было мне не по зубам… И вот влачу я своё жалкое существование уж почти двести лет, и радости от жизни этой бесконечной не испытываю!
