«Он издевается надо мной», — мелькнула первая мысль. — «Нет. Он ведь доктор, психолог. У них, докторов, „особенный“ может означать совсем не то, что я думаю.»
Закрыв рот, он постарался прийти в себя, сделав несколько глубоких вдохов и выдохов. Внезапно поразившая вторая мысль заставила мальчика стремглав выскочить в коридор.
«Надо найти его и обо всем расспросить. Может, он ждет меня? Может, ему просто было любопытно, как я отреагирую? Я ведь на самом деле особенный! Я могу делать такие вещи, которые, к примеру, Деннис или Стюард не могут. Он точно меня должен ждать, чтобы забрать из проклятого приюта.»
Однако в коридоре Адама не оказалось. По прикидкам Тома прошло всего несколько десятков секунд, максимум минута.
«Он никак на такое короткое время не мог уйти из приюта! Наверное, он пошел к этой старой карге, миссис Коул.»
Мальчик бросился искать ее и обнаружил на кухне, отчитывающей поварих Марту и Сюзану.
— Чего тебе? — недовольно поинтересовалась она. — Кто тебе разрешил выходить из моего кабинета? Где доктор Паркер, он уже закончил с тобой?
Тома словно обухом ударили по голове.
— Я не знаю… — пробормотал он. — Я думал, он к вам пошел…
Развернувшись, еще лелея последние остатки надежды, мальчик побежал к входной двери и выскочил на улицу. Взгляд вправо, взгляд влево, через широкую, выложенную крупным булыжником дорогу… Фигуры, одетой в серый плащ с черным кожаным портфелем в руке, нигде не виднелось, лишь босоногий мальчишка, с удивлением глядевший на него, да двое подвыпивших мужичка в потертых шерстяных костюмах. Том наугад бросился влево вдоль дороги и бежал до тех пор, пока не выбился из сил. Он упустил Адама…. Он упустил свой шанс…
Шел мелкий дождик, однако мальчик не обращал на него внимания, лишь посильнее закутался в тускло-серую курточку, какую носили все дети, живущие в приюте. На душе было тоскливо и одиноко. Не радовала даже новая обнаруженная способность — двигать вещи на расстоянии. Таким образом, он смог умыкнуть у Стюарда Бэнкса игрушку йо-йо, а тот ничего и не заметил.
«Неужели я останусь в приюте до тех пор, пока не стану взрослым?» — подумал он, непроизвольно сжимая левой рукой йо-йо в кармане штанов. — «Я буду оставаться бедным и похожим в этой убогой куртешке на оборванца.»
Том нащупал в правом кармане с десяток мелких монет, сущую мелочь, но это все, что было у него из денег. Он чрезвычайно ими дорожил, скопив за несколько последних лет, постоянно перепрятывал в своей комнате, а сейчас, надолго уходя из приюта, опасаясь кражи, прихватил с собой.
«А если я никакой не особенный? Если то, что я могу делать, могут и остальные, просто не пытались? А докторишка на самом деле докторишка и пришел в приют только потому, что карга позвала?…»
Мальчик вытащил йо-йо из кармана и, просунув палец в петлю нитки, плавно отпустил вниз. Игрушка, быстро крутясь, упала в сторону асфальта, дернулась, когда закончилась длина нитки, останавливаясь, а затем, закрутившись вновь, вернулась на ладонь. Не глядя на нее, Том продолжал брести по улице. Дождь все продолжал идти, мелкий, назойливый, поэтому, когда Том, спустя четыре часа решил повернуть обратно в сторону приюта, одежда на нем сильно промокла. По мере приближения к ненавистному месту, мальчика начало охватывать отчаяние вперемешку со злостью.
«Я сам виноват, что не догнал доктора. Он явно хотел мне что-то сказать, а я вместо этого поперся к старой карге! Она ведь не особенная, с какой стати доктору идти к ней. Дурак я! Какой же дурак!..»
Открыв дверь, он вошел внутрь приюта. Прошел до лестницы и начал подниматься по ней, оставляя после себя на ее каменной поверхности мокрые следы.
— Ах ты, негодник! — услыхал мальчик за своей спиной резкий голос. — Какого черта!
Вздохнув, он медленно обернулся, сейчас ему никого не хотелось видеть, особенно миссис Коул, стоявшую внизу и с перекошенным лицом глядящую на него.
— Реддл! Опять ты, несносный мальчишка! Где тебя носило так долго?! Ты мокрый и грязный! Полы только недавно помыли, а ты все здесь опять перепачкал!
Она поднялась по лестнице и подошла к нему вплотную. Вид у нее, как показалось Тому, был не важнецкий. В придачу от женщины разило джином, к которому, как все знали в приюте, та испытывала слабость.
— Это всего лишь вода, — он с вызовом посмотрел на нее. — Я гулял. Разве прогулки по городу запрещены?
— Ты время видел? — миссис Коул указала на висевшие внизу часы. — Ты обязан был прийти час назад! Где ты шарахался?!
— Не ваше дело! Приют смог спокойно без меня обойтись. Ведь ничего страшного не случилось за время моего отсутствия?
Том, искривив губы в ухмылке, посмотрел на женщину.
Та в гневе от услышанного открыла рот, желая сказать нечто гневное, но от охватившего ее негодования не нашла подходящих слов. Поняв, что выглядит смешно стоя с открытым ртом, она быстро закрыла его и еще больше от этого разозлившись, заголосила:
— Псих! Идиот! Хулиган! По тебе тюрьма плачет! Нет, хуже! Сумасшедший дом! Только там место таким, как ты!
Она с силой топнула ногой по каменной ступеньке и продолжила, предварительно набрав в легкие побольше воздуха:
— Доиграешься у меня! Точно сдам тебя в психушку! От тебя ведь одни проблемы и неприятности! Какой от тебя прок? Зачем ты, вообще, здесь нужен? Скажи, Том, зачем? Ведь видно, что тебе тут не нравится! Так уходи!
Том насторожился. Перспектива оказаться одному на улице его вовсе не прельщала.
— Я тебя накажу! Обязательно накажу! — продолжала она между тем восклицать, начав от переполнявших эмоций размахивать руками.
Видя, что на шум начинают сходиться любопытные, Том окончательно разозлился. Ему сильно не нравилось, когда его ругают, а оскорбления на публике он переносил с еще большей неохотой.
«Провалиться бы тебе, старая карга, на этом самом месте», — подумал мальчик. — «Как ты меня уже достала! У меня от твоих криков голова начинает болеть.»
Он тихонько потрогал виски. Те и в самом деле начали побаливать.
«Если у меня болит, то почему у тебя нет? Где же справедливость?»
Том зло посмотрел на продолжавшую орать миссис Коул. Внезапно та скривилась и потерла лоб.
«Ха!» — подумал он. — «Неужели у меня получилось? Пусть у нее голова заболит тогда еще сильнее. Так чтобы карга и думать обо мне забыла!»
Мальчик вновь зло посмотрел на женщину, ожидая ее реакции и до конца не веря в то, что у него получится. Однако та опять скривилась:
— От разговора с тобой, Томас, у меня развилась головная боль! Как больно! Позже с тобой разберусь, — схватившись за виски, она поспешила в свою комнату.
