Катя осенила перед собой крестом, но птицу этот жест не заинтересовал. Ворон в упор смотрел на нее, медленно перебирая когтистыми лапами по подоконнику, издавая скрежет, от которого по коже проходил мороз. Тогда девушка махнула на него, надеясь испугать. Черный гость даже не шелохнулся.
— Катюша, — неожиданно раздался за спиной голос.
Девушка резко обернулась и случайно скинула со стола стопку тетрадей.
— Ну что же так неаккуратно, — заворчала преподавательница, — все своротила…
Катя бросилась собирать тетради, затем плюхнула стопку на стол, а когда посмотрела в окно, на подоконнике уже никого не было.
Вскоре начались занятия, Алиса с соседкой по парте так громко обсуждала свои новенькие сережки, что старушке преподавательнице приходилось повышать голос все сильнее и сильнее. Катя рассеянно записывала в тетрадь лекцию, но сосредоточиться на ней не выходило. Взгляд как нарочно тянуло к окну, а от воспоминания мертвых вороньих глаз волосы на затылке приподнимались и мурашки волнами стекали по спине. Ей прежде никогда не доводилась видеть таких существ, точно из потустороннего мира.
Страх, благополучно вчера позабытый и замененный нелепыми мечтаниями о красивом незнакомце из парка, снова вернулся. Она вспомнила птиц со старой березы, как раньше, застывших при ее появлении, шаги за спиной и неприятное ощущение, что кто-то постоянно следит. Вспомнила удивительную сцену со снежками, летевшими невесть откуда, человека в коричневой куртке, растворившегося в воздухе, силуэт кого-то крупного на тополе перед ее окном, отпечаток ладони и зеленые глаза…
«Я их себе не выдумала, они были, — окончательно поняла Катя, — зеленые, как изумруд, и сверкающие… как у незнакомца из парка. Отчего же газовый баллончик не навредил ему? Почему он не представился? Зачем пошел провожать? Откуда знал, где живу, и почему соврал, что не знает? Может, и правда не знал? А имя свое называть просто не захотел! Да и люди все разные, кого-то от запаха лука может вырвать, а кому-то даже газ нипочем».
Она искала всему простейшее объяснение, но в глубине души понимала, что так правильные ответы на возрастающие вопросы будет не найти.
Девушка размяла заледеневшие пальцы. У нее не было ни одной версии, выходящей за рамки привычной обыденности, потому что она боялась глубоко задумываться. Брала самую простейшую информацию, каждому понятную и без всяких выдумок, хранящуюся буквально на поверхности мозга. И чувствовала себя человеком с лопатой, которому нужно на некой территории икс найти и выкопать труп. Вместо того чтобы рыть там, где скорее всего закопан труп, она подальше от этого места трусливо косила лопатой траву, оттягивая страшный момент истины.
Занятия закончились, все пары Катя просмотрела в окно, за что получила два замечания. Преподавателей особенно бесило, когда их не слушают примерные ученики. Но сосредоточиться на учебе она не могла. Медленно перебирала в голове свои простейшие, безобидные объяснения, размышляла над дальнейшими действиями и опять в мельчайших подробностях воспроизводила встречу в парке.
У ворот колледжа девушку поймал Малой. После обстрела снежками он первый раз заговорил с ней. А так все проходил мимо с видом, будто у него масса неотложных дел.
На улице шел снег — пушистые мокрые снежинки. Еще утром расчищенную дорогу занесло.
— Катюха, какая встреча! — воскликнул Костя, взгромождая ей на плечи свою ручищу.
Терпеть его нелепые ухаживания хотелось сейчас меньше всего, поэтому она поинтересовалась:
— Ну что, разобрался с теми, кто тебя зашвырял снежками?
Улыбка исчезла с лица, парень помрачнел, рука на ее плечах напряглась. Девушка догадывалась, что вопрос его заденет, хотела поскорее отвязаться, но огорчение, отразившиеся в наглых глазах, ее неожиданно расстроило.
«Даже у такого, как Малой, есть чувства… Какие-то, хоть и примитивные».
— А я и не понял, что произошло тогда, — униженно промямлил он, — за домом никого не было, я поискал-поискал да и пошел себе… У пацанов из группы спросил — никто ничего не знает. Я даж прифигел немножко. — Малой снова разулыбался, пафосно прибавив: — Мистика какая-то!
Возразить было нечего, похоже, это мистика дышала каждый божий день ей в затылок и лазила по тополю возле дома, сверкая зелеными глазами.
— Ты на работу? — спросил Малой.
— Да, — встрепенулась Катя, ускоряя шаг, — мне нужно идти!
— Ка-ать, — продолжал виснуть на ней Костя, — давай после твоей работы сходим куда-нибудь? В кино там… или в клубе затусим, а?
— Не-ет, — помотала она головой, — извини, нет.
— А чего такое? — как всегда неподдельно изумился Малой. — Ща такой прикольный ужастик в киношке идет, пошли, ты чё бычкуешь?
«Ужастиков мне и в жизни хватает», — подумала она, осторожно спихивая с себя его руку и твердо повторяя:
— Извини, нет!
Парень резко остановился, как будто принял для себя какое-то решение.
Она тоже остановилась, вежливо улыбаясь.
— Ну как хошь! — выплюнул он с обидой. — Алиску приглашу, она хоть не корчит из себя… примадонну, блин!
Катя кивнула и, быстро распрощавшись, заспешила на работу, радуясь, что Малой на этот раз так быстро отстал. После встречи с незнакомцем в парке Костя показался ей еще более нелепым ребенком, чем раньше. И без того заоблачная, как казалось многим, планка для потенциальных ухажеров взлетела до небес. Она не считала себя особенной, не пыталась корчить примадонну или еще кого, но быть с первым, кто положит на нее глаз, не желала. Особенно если этот кто-то — хамоватый, наглый грубиян.
Юля все-таки заболела, поэтому у дверей торгового центра пришлось стоять одной. Лиду поставили в магазине, последнее время начальница к ней благоволила.
Листовки брали плохо, установка парников зимой в снегопад никого не интересовала. Катя всматривалась в лица людей, как и должен хороший промоутер, но это не помогало. Да и выискивала она не потенциальных клиентов, а человека в коричневой куртке, умевшего растворяться в воздухе. Только из магазина выходили все не те — обычные.
«Сомнительно, что я его узнаю. Сколькие мужчины носят коричневые куртки! Как узнать?»
Работу она закончила позже обычного, на сотовый несколько раз успела позвонить мама, возмущенно спрашивала: «Тебя вообще ждать сегодня дома или как?», и таким тоном, как будто блудная дочь целую неделю не появлялась.
Снегопад усилился. Катя быстро пронеслась дворами до шоссе, перешла дорогу, некоторое время постояла на пустынной остановке и пошла по натоптанной тропинке к парку.
«Я только посмотрю и сразу на автобус, — заверила она взволнованное сердце, вдвое быстрее забарабанившее в груди. — Просто посмотрю… и все».
