Книга скачана с сайта mirknig.su (бывший mirknig.com)
4
Народу в этот раз в камере было немного, только что ушел очередной этап с каторжанами, в камере остались только наседки, да старожилы, которых администрация не очень то хотела видеть в лагерях и на каторгах. Пока же в камеры уголовникам кинули нас, мы были сродни уголкам, больше половины нашего контингента состояла из разрисованных личностей. ШКонки в камере стояли в три этажа и мест все равно не хватало, народ спал по очереди. В землячестве оказалось очень удобно, оно действительно оказалось достаточно далеко от понятий обычного землячества. Здесь земляками называли группу людей, объединившихся для общего пользования вещами, для того чтобы было удобней защищаться. Как меня просветили доброхоты, в землячестве вступали несколько знакомых по прежним отсидкам, кореша, случайно оказавшиеся в одно время в тюрьме и иногда принимали какого-нибудь "пухлого" новичка. Так обычно называли не бедного новичка, которого хорошо подогревали с воли, достаточно часто передавались посылки и деньги, вот его и брали в землячество. Такой получал определенную защиту от остальных уголков, щедро делясь содержимым передач. Очень ценились сухари, копченая колбаса, сало, сахар, мыло, чай, сигареты. А еще деньги. Если у тебя были деньги, то жить в тюрьме становилось гораздо легче. Можно было договориться с охраной, лишний раз сходить в душ, купить кое-что у барыг. Часть всего, получивший посылку, должен был отдать в общак. Это делилось на всех арестантов, в том числе и нат тех, кто ничего не мог положить в общую копилку. Я как существо, принадлежащее к этой категории, был только за. Никто ничего не отбирал, другое дело, что считалось в порядке вещей, если тебе приедложат, например мне предложили ботинки и куртку, поскольку привели меня с вербовки в одних штанах. Выпрашивать, если не у земляков, было западло; да земляки и не допустили такого. Дело в том, что даже выполненная просьба, тянулась за тобой. Быть должным считалось нехорошо. Существовала категория лиц, которые присматривали за порядком в камере и соблюдением неписанных правил общежития. Это был обычно кто-то из ночных братьев. Кстати, до такого поворота событий, я был уверен, что здесь сплошные страшные хрипатые личности, ежеминутно матерящиеся, то и дело пускающие в ход ножи, монстры убивающие за косой взгляд. Я ошибался, наоборот, народ здесь более вежлив чем на воле. Никто не оскорблял друг друга, все обращались с должным уважением, когда же я спросил почему, то мне объяснили:
- Здесь ведь не воля, столько места нету. Если приходит какой-то хрен с бугра и начинает из себя строить, то его моментально в прядок приведут.
По зрелому размышлению, мне показалось, что большая скученность и многолетнее постоянное напряжение плюс общение с одними и теми же людьми, поневоле заставляет вас вести себя вежливо. Иначе вероятность бунта и убийства очень велика. Да и правила, которые заставляют соблюдать, заточены именно под выживание в таких местах. Они не дают окончательно скатиться к животному образу жизни, но опять только для сильных. Слабый же человек сломается. Причем я не говорю за себя, что я сильный. Мне просто повезло, чем то я приглянулся Шустрому, который от какого-то преступления тоже уходил в армию и сразу попал в землячество.
В этой же камере я видел здоровенного молодого паренька, который пришел по первоходу, подрался, да еще нанес побои стражнику, который пытался их разнять. Он сидел здесь и ждал пока родные соберут на него выкуп или он не отработает на благоустройстве города в течении года. Сейчас же, порядка трех месяцев, он должен был просидеть в тюрьме, но потом бы его перевели н вольное поселение, повесив ошейник временного раба. Парень был молодой, большой, сильный и постоянно хотел есть. За миску похлебки он готов был унижаться, мыть в камере пол, выкинуть парашу, кое-кто намекал ему, чтобы взять его на постоянное содержание, если он станет для него девочкой, но тот пока держался. На него ставили ставки, уйдет ли он в "свободную любовь" или не уйдет, до тех пор пока его не переведут на поселение. Пока же он спал на полу под шконкой, ближе к параше. Не смел говорить в присутствии уголков, общаться с ним, нам, порядочным арестантам, как сказал Шустрый, западло. Тем не менее здесь была жизнь и я старался в ней разобраться.
Пробыли мы в камерах не долго - дней пять, но и этого мне хватило, чтобы возненавидеть общественные тюрьмы человеческой империи. Кстати еще интересный момент - такие тюрьмы были только у человеческой расы и у гоблинов, все остальные не заморачиваются подобным. /здесь рассказчик немного ошибается. Тюрем у свободных гоблинов нет, свободные гоблины органически не способны совершить преступления, если же свободный гоблин совершает что-либо такое против своего племени, то совершает ритуальное самоубийство, и его не съедают. Преступления совершают только так называемые "освобожденные гоблины", то есть те, кого "освободили" войска империи, попутно уничтожив всю верхушку племени./
Эльфов, и светлых и темных, достаточно мало, чтобы они так раскидывались кадрами. За не очень страшное преступление или мелкую провинность они обычно изгоняют нарушившего до тех пор, пока он не осознает и не раскается. Со стороны это похоже на то, что ему просто предлагают проветриться и подумать. Как они узнают, что он осознал и раскаялся - не знает никто. Единственное преступлении против которого работает сметная казнь - убийство детей, само собой, что не всех, а эльфийских. Вообще список разрешенного эльфами для эльфов гораздо шире людского, а список наказания наоборот. По большому счету единственное правило работает так - я совершил преступление, или кто-то посчитал это преступлением, что одно и то же. Эльф, против которого я совершил преступление, вызывает меня на суд. На суд являются представители обоих домов и представитель правящего дома, в их пристутсвии устраивается дуэль. Кто победил, тот и прав. Все с этим соглашаются - официально, не официально же проигравшая сторона начинает гадить другой. А так как живут они долго и зло помнят очень хорошо /эльф может перечислить все обиды, нанесенные другими домами, что было взято в качестве контрибуции, как отомстили и так далее /, то все эльфы находятся друг с другом в состоянии перманентной войны. Это, впрочем, не мешает им моментально объединяться против не эльфов.
С гномами все просто - самое страшное для них это изгнание. Им обрезают бороду и выгоняют на поверхность, проводиться специальный обряд, его не поминают жрецы: не в молитвах хвалящих живых, ни в молитвах прославляющих мертвых. Гном вне анклава, обычно погибает, выжившие очень редки, так что о них не стоит и говорить. Гномы согласны сдохнуть прикованными в пещере, лишь бы их не выгоняли из клана и захоронили у себя. То есть легкое наказание для них - это просидеть на цепи в пещере без белого света лет пятьдесят, а тяжелое - когда тебя отпускают на волю, из темных и сырых подземелий, под солнышко.
