Я слабо улыбался в ответ и никак не мог понять, почему до меня никто не попытался поставить зарвавшегося шамана на место. Неужели это так сложно, собраться вместе и постоять за себя? Матерые рубаки Сиплый и Волк ничего не смогут сделать протии десяти-двадцати моряков. Даже Неприкасаемому не так просто было бы столкнуться в схватке с такой толпой, чего уж говорить о каких-то штурмовиках.
Тогда я еще не знал, как устроена жизнь, и что даже один мерзавец способен победить десятерых противников, если каждый из них будет делать вид, будто его-то возникшая проблема точно не касается.
И только когда беда доберется до него - в душе появится тень сожаления, мол, чего же ты раньше отсиживался.
Но в целом день прошел спокойно. Половой старался меня работой не загружать, опасаясь за мою спину, но ближе к вечеру осмелел. Или же уточнил у доктора Квана мое состояние. В любом случае, до того как рельса пробила отбой - старший матрос никак меня не замечал, позволив почти весь день валять дурака.
Вечером же, когда я готовился ко сну, Половой подошел ко мне и присел на корточки рядом, поглаживая свой жуткий шрам. Я машинально нащупал под одеждами компас, убедился, что тот на месте и с ожиданием воззрился на старшего матроса. Фарри, с прищуром подозрения, тоже следил за грубым лицом Полового. Мой друг уже забрался под шкуры, и с наслаждением растянулся на матрасе, предвкушая сладкие объятья сна.
- Собирайся, Лавани, - грубо сказал старший матрос.
- Чего еще? - мгновенно помрачнел Фарри. - Я позавчера в ночной был!
- Былые времена ушли. Время новых свершений. Ты же друг нашему благородному кретину, да? Тебя, кстати, тоже касается, - покосился на меня Половой.
Одноглазый понизил голос. От него пахло чем-то крепким. Вообще, старшим матросам и офицерам сухой закон "Звездочки" не мешал выпивать чего-нибудь под вечер, пока капитан наслаждался обществом южных настоек. Наш палубный командир тоже своего не упускал.
- Одного его оставлять нельзя, - глухо продолжил Половой, - У меня не так много рук, чтобы спокойно выбрасывать на лед придушенного где-нибудь в темном коридоре дурачка. Дел ты наворотил, конечно, малец.
Он посмотрел на меня. Я чувствовал его неодобрение.
- Так что скажи спасибо своему приятелю, Лавани. Теперь работаете только вдвоем. И работать будете больше чем раньше. И, надеюсь, быстрее.
- Что нам делать на ночной вахте то вдвоем? - буркнул Фарри. Он был прав. Ночью основная задача это помощь впередсмотрящему, вроде мальчика на побегушках. Ну или если случиться что у механиков, и кто-то из них полезет на вторую палубу, чтобы найти пару лишних рук. Вот у них, у обитателей темных лабиринтов, ночью работы хватало. А у нас...
- Придумаете, - Половой покачнулся, выдав, насколько же он набрался. - При свидетелях ни Волк, ни Сиплый вас не тронут. Надеюсь на это искренне.
- Что им помешает еще и Фарри навредить? - наконец, сказал я. - Может не надо, мастер Половой?
- Собираешься оспаривать мою команду? - прищурил глаз моряк. - Я лучше знаю, что надо, а что не надо. Так что заступаете оба. Дежурите до рассвета, потом отоспитесь.
Я кивнул. Обычно смена шла до четвертого часа. На камбузе, у плит, над рельсой висели диковинные часы, по которым и жила команда. Если до рассвета, значит в два раза дольше. Ночка предстояла тяжелая.
Половой немного помолчал, а затем сказал то, что крутилось у него на языке.
- Зиан нормальный парень. Просто надо уметь себя поставить, юнги. И поставить, не наживая себе врагов. На моей памяти был один морячок, что тоже сцепился с Зианом на кулаках. Очень гордился собой потом. Смелый был, отчаянный. Мы тогда ходили к югу от городов Содружества. Добыча там побогаче, но и нервов тратится побольше. Погиб тот паренек при первой же вылазке. Единственный, кто погиб. Причем совершенно по дурацки, сорвался с борта ледохода когда с него вынесли уже последнее. Тело нашел Волк.
Мы с Фарри понимающе переглянулись. Надо же какое совпадение.
- И ни у кого не возникло подозрений? - спросил я.
Половой фыркнул.
- Подозрения... Капитана не интересуют подозрения. Он слушает только факты. Конечно, секрета нет, как помер тот паренек. Но никто ничего не видел. А если и видели - то молчали.
Он икнул, тяжело вздохнул.
- Фух... Ты молод еще, Бауди Слишком молод. Из тебя может получиться толк, если будешь осторожнее. И если до тебя не дотянутся лапы офицерья штурмовой бригады. Коротышка Яки за тебя очень просил, а ты его сильно подвел, Бауди.
- Почему, если все знают о том, что произошло, никто ничего не делает?
- Знают и догадываются разные вещи. Когда подрастешь - поймешь. Закон на "Звездочке" - это Мертвец. То есть, конечно, капитан, по-хорошему. Но Мертвец самый справедливый из офицеров. Он не будет домысливать и рассуждать, чертов сын льдов и ветра.
- У нас на борту три поклонника алого камня! - пробурчал я, возмущенный ситуацией.
- А все офицеры постоянно прикладываются к бутылке, - осклабился Половой, глаз его потемнел. - Половина абордажников тайком играют в курду. Инструментарии из-под полы продают в порту энгу и лишние детали. Но вся команда - это цельный механизм, юнга. Если разоблачать - то разоблачать всех. Капитан это понимает. Все это понимают, кроме, наверное, Мертвеца. Но тот не верит в то, чего не видит. И не видит того, что ему приказал не видеть старина Гром. Это просто, но надо подрасти, чтобы понять. Надо повзрослеть, вникаешь? Нет людей, не нарушающих законы. Жизнь непростая штука.
Никогда Половой не говорил с нами так долго. Сказывалось его опьянение.
- Найти командира не так просто, как кажется, - продолжал моряк. - Волк и Сиплый - хорошо командуют. На их место почти никто не метит, а если метит, то не дотягивает по умениям. Я слышал, как сокрушался по этому поводу Старик. Была бы замена - мигом бы выперли обоих. И шамана во льдах найти непросто, совсем непросто. Особенно искателям приключений, вроде нас. Капитан это понимает. И ты пойми. Юнг в любом порту можно отыскать. И покрепче и посмышленее, чем вы. Так что закон штука такая... Нестабильная. Пока никто не наглеет, на прегрешения можно прикрыть глаза, как и поступает капитан. Мудрый человек, скажу я вам.
Я промолчал, хотя внутри все стенало от возмущения. Закон должен быть стабилен. Закон должен быть для всех. Во что может превратиться мир, если все будут жить по принципу капитана Грома?!
- Мы все поняли, мастер Половой, - пробубнил унылый Фарри.
- Главное, чтобы понял наш бортовой дурачок. И в будущем держал свои кулаки в карманах, где им самое место.
Моряк опять тяжело вздохнул и неожиданно улыбнулся:
