— По лицу вижу. Жар у тебя, — спокойно и даже с некоторым участием пояснила ведунья. — Наверное, на наконечнике яд был.
— Чего? — лицо 'лося' дрогнуло. — Какой яд?
— Такой. Обыкновенный. На стреле какое оперенье было? Которой ранило тебя?
— Вроде сине-черные перья. Сорока, кажется, — неуверенно протянул ариг.
— Сорочьи перья у Илоха. Значит, он в тебя стрелял, — ведунья говорила спокойно, но голос ее подрагивал. Рука продолжала обхватывать голову сына. — Ты сильно не бойся. Илох ленивый был, охотился редко. И яд у меня давно брал. От свежего яда ты бы сразу умер.
— А сейчас? — спросил после паузы ошарашенный гарт.
— Настой тебе выпить надо. А то плохо будет. Можешь и умереть. Или не умрешь, если повезет, но ноги отнимутся.
— А где ж я этот настой возьму?
— У меня, — ведунья показала на навьюченную лошадь в конце каравана. — Вон, два мешка из лосиной шкуры. Это мои мешки, из моей землянки. Там у меня травы разные и снадобья. Если твои воины не вытряхнули. Хочешь жить — я тебе помогу.
На этот раз ариг посмотрел прямо в глаза женщины, но не долго. Отвел взгляд в землю. Хмыкнул:
— А зачем тебе мне помогать? Я тебе враг. Может, наоборот, отравишь?
— Для чего? Чтобы вы моего сына потом убили?
Хран вздохнул и промолчал. Пусть надеется. Сейчас напоминать о жертвоприношении было совсем некстати.
— Я знаю, что вы людей в жертвы приносите, — словно подслушав мысли арига, сказала лесовичка. — Но, может…
Она замолчала.
— Не морочь мне голову, — раздраженно пробурчал гарт. Разговор ему не нравился. И чего он вообще с этой ведуньей разболтался? В голове снова плеснуло багровой болью. Процедил сквозь зубы. — Придумала яды какие-то. Доберемся до стойбища, там меня колдун вылечит.
— Не доберешься ты, — равнодушным голосом возразила женщина. — Ноги тебя не держат. Но, смотри сам.
Несколько секунд Хран колебался. Он почти не боялся смерти, этот грубый и жестокий воин, привыкший убивать. А о понятии 'сентиментальность' и вовсе не слышал. Но в стойбище его ждали трое детей. Сын, правда, почти взрослый, усы начинают расти. Но вот еще две маленьких девочки. Забавные такие. Жена же недавно умерла, при родах четвертого ребенка. Именно эти слабохарактерные соображения быстро промелькнули в голове внешне твердокаменного арига и заставили колебаться. И тут еще на носилках застонал раненный 'лось'.
— Как тебя зовут?
— Олия.
— А ему поможешь, Олия? — небрежно спросил ариг, всем видом демонстрируя: мне то что, вот, его жалко.
— Надо посмотреть. Отвяжите меня, не убегу, — ведунья показала пальцем на петлю на шее. — Я сына не брошу. И мешки мои пусть принесут.
— Ладно. Но смотри…
Ариг распорядился развести костер. Олию отвязали от сородичей, и она с головой забралась в свои мешки. Достала засушенные травы, грибы… Все у нее было разложено по маленьким кожаным мешочкам. Храна знобило. Он присел у костра и сонно наблюдал за действиями ведуньи.
Та, между тем, в награбленном на стоянке лесовиков скарбе нашла несколько глиняных горшков, набрала в реке воды и поставила у костра. Потом подошла к аригу, присела на корточки, требовательно произнесла:
— Покажи рану.
Хран развязал пояс и распахнул огушу. Ведунья повела маленьким, слегка приплюснутым носом:
— Это кто тебя прижигал?
— Сам.
— Кто же так прижигает? Надо было сначала рану промыть, а ты туда грязь загнал. Вот и загноилось.
— И чего теперь? — вяло спросил ариг. Его клонило в сон.
Олия нажала пальцами на грудь:
— Больно?
— Вот здесь, немного, — Хран ощущал от прикосновения маленьких холодных пальцев приятное покалывание, как будто на подушечках у женщины находились тоненькие иголочки. Он покосился на руки ведуньи — левая кисть, та, которая остановила плеть арига, распухла. Перевел взгляд на лицо: женщина сосредоточено изучала рану, на лбу выступили капельки пота.
— Сейчас я тебе здесь прочищу, потерпишь немного. Потом помажу, есть у меня одно снадобье. Оно 'больную' кровь вытянет. И настоя попьешь, чтобы яд выгнать из тела. И так надо пять дней пить, два раза в день. Иначе яд внутри останется.
— А с ним что? — Хран показал рукой на раненного соплеменника.
— Умрет он. Уже не поможешь. Я боюсь ему помогать. Был бы лесовик, я бы попробовала. А так ваш же колдун потом скажет, что я на него окаху навела.
Ариг задумался: 'Пожалуй, что она права. Если 'лось' умрет после ее помощи, ведунье точно не сдобровать. Хотя ей так и так не сдобровать. В лучшем случае — заставят землю рыть, а потом убьют'.
— Можно лесовиков немного покормить? Хотя бы чуть-чуть? — жалобно спросила ведунья. — Вы же все наши запасы забрали.
'О щенке своем заботится', - усмехнулся про себя гарт.
— Ладно. Пусть немного поедят.
Подозвал молодого косоглазого воина:
— Пускай она покормит этих. И напоит. Смотри, чтобы не убежала.
Олия в сопровождении 'лося' подошла к навьюченным лошадям. Нашла мешок с вяленой олениной.
— Ты того, — 'лось' смотрел подозрительно. — Много не бери.
— А ты не командуй, — огрызнулась лесовичка. — Я сама всю зиму вялила. Ты мне что, помогал? Небось, со своей жамой* в это время терся?
'Косой' усмехнулся:
— Я бы и с тобой потерся. Люблю таких шустрых.
— Терка еще не выросла, шустряк. Помоги мешок снять. Ваш вожак сказал — накормить досыта. Так что, бери нож и режь мясо на куски. Вот такие. И себе возьми.
Олия подмигнула 'лосю'. Тот довольно хмыкнул.
Ведунья обошла каждого из сородичей, дав по кусочку вяленого мяса, напоила водой. И каждому успела сказать несколько приободряющих слов. Косоглазый конвоир следовал за ней неотступно, то ли от избытка старания, то ли симпатичная лесовичка приглянулась.
Данула в своем обходе Олия оставила напоследок. Сын неотрывно следил за матерью, но, когда она приблизилась, обиженно отвернулся в сторону.
— Ты чего, сынок? На, пожуй мяса. Здесь два кусочка. Один спрячь на вечер.
Данул с показной неохотой взял мясо. Недовольно пробурчал:
— Зачем ты этому гарту помогаешь? Пусть бы он подох. Вот он говорит, — мальчик показал на сидевшего неподалеку бортника, — что ты перед гартами выслуживаешься.
— Дурак он, этот бортник, хуже дикой свиньи. Невесть что болтает, — Олия не могла простить бортнику гибели мужа, несмотря на то, что тот был женат на ее сестре. — Слушай только меня. Понял?
Олия посмотрела на 'конвоира', просительно улыбнулась:
— Дай с сыном поговорить, он при тебе не хочет.
'Косой' многозначительно наморщил нос, но отошел в сторону на несколько шагов.
