— Обо всём успевает подумать, так ведь?
— По крайней мере, пытается. Повезло, что он с нами.
— Может, попросим его показать, как лучше маскироваться? — весело предложил Леллдорин. — Пригодится, когда будем охотиться за твоим врагом.
Гарион был уверен, что Леллдорин давно забыл о принесённой под влиянием внезапного порыва клятве. Молодой аренд, казалось, не был способен сосредоточиться ни на одной мысли, но теперь Гарион понял, что легкомыслие его только кажущееся. Перспектива идти на поиски убийцы родителей с этим восторженным юношей, на каждом шагу ищущим приключений, представилась в довольно тревожном свете.
Когда совсем рассвело, путешественники забрали тюки с сукном, взвалили их на спины запасных коней и возвратились на Великий Западный путь, дорогу, построенную толнедрийцами и проходившую через густой лес, и направились на юг лёгким галопом, оставляя позади милю за милей.
Они миновали крестьянина, одетого в лохмотья из мешковины, кое-как подвязанные обрывками верёвки. Лицо крепостного выглядело измождённым и осунувшимся, сквозь дыры в грязных отрепьях просвечивало костлявое тело. Сойдя с дороги, чтобы пропустить всадников, он провожал их мрачным взглядом, пока те не проехали. Гарион почувствовал внезапный прилив сострадания. Вспомнив Леммера и Деттона, он попытался представить, что будет с ними, почему-то на миг это показалось важнее всего на свете.
— Неужели и вправду необходимо держать их в такой нищете?! — возмущённо спросил он у Леллдорина, не в силах больше сдержаться.
— Кого? — удивился тот, озираясь.
— Я об этом рабе.
Леллдорин оглянулся на оставшуюся позади жалкую фигуру.
— Ты даже не заметил его! — упрекнул Гарион.
— Таких, как он, много, — пожал плечами Леллдорин.
— И все оборваны и голодают!
— Мимбратские налоги, — ответил Леллдорин, как будто это всё объясняло.
— Но у тебя, по-моему, еды всегда хватало!
— Я ведь не крепостной, Гарион, — терпеливо объяснил Леллдорин. — Самые бедные всегда страдают больше, так уж устроен мир.
— Но это не правильно, так быть не должно, — вскинулся Гарион.
— Ты просто не желаешь понять.
— Не хочу и не могу.
— Естественно, — с раздражающим благодушием согласился Леллдорин. — Ты ведь не аренд.
Гарион стиснул зубы, пытаясь удержать вертевшийся на языке достойный ответ.
К концу дня они успели проехать десять лиг, снег на обочинах дороги по большей части успел растаять.
— Не пора ли подумать о ночлеге, отец? — спросила тётя Пол.
Господин Волк задумчиво поскрёб в бородке и, прищурившись, поглядел на притаившиеся в гуще деревьев тени.
— Недалеко отсюда живёт мой дядя, граф Релдиген, — вмешался Леллдорин. — Уверен, что он будет рад принять нас.
— Тощий? Чёрные волосы? — вспомнил господин Волк.
— Уже седеют, — кивнул Леллдорин. — Вы знаете его?
— Двадцать лет не виделись. Горячая голова, насколько помнится. Храбрец!
— Дядя Релдиген? Должно быть, вы его путаете с кем-то, Белгарат.
— Может быть, — согласился Волк. — Далеко до его дома?
— Не более полутора лиг.
— Ну что ж, поехали, — решил Волк. Леллдорин взмахнул поводьями и поскакал вперёд, чтобы показывать дорогу.
— Ну как, ладите со своим другом? — спросил Силк, пристраиваясь рядом с Гарионом.
— Вроде да, — ответил тот, не уверенный в истинном смысле вопроса необыкновенного человечка с лицом, похожим на морду хорька. — Хотя некоторые вещи ему довольно трудно объяснить.
— Естественно, — пожал плечами Силк, — он ведь как-никак аренд.
Гарион немедленно бросился на защиту.
— Но он честен и очень храбр.
— Все они таковы. В этом и кроется часть проблемы.
— Но Леллдорин мне нравится, — настаивал Гарион.
— И мне тоже, но это не значит, что я должен на всё закрывать глаза.
— Если хочешь сказать что-то, почему бы не покончить с этим раз и навсегда?!
— Ну хорошо. Не дай дружеским чувствам затуманить твой здравый смысл.
Арендия — очень опасное место, и аренды имеют неприятное свойство непрерывно навлекать несчастья на свои головы. Не позволяй своему юному порывистому приятелю втянуть тебя в какую-нибудь не касающуюся тебя историю, — заключил Силк, пристально глядя на Гариона.
Юноша понял, что тот вовсе не шутит.
— Буду осторожен, — пообещал он.
— Я знал, что могу на тебя рассчитывать, — торжественно объявил Силк.
— Издеваешься надо мной? — взвился Гарион.
— За кого ты меня принимаешь? — нарочито-оскорблённо воскликнул Силк, но тут же рассмеялся, и оба, пришпорив коней, продолжали путь по бурой слякотной тропе.
Серый каменный дом графа Релдигена находился в чаще леса, почти в миле от большой дороги, и стоял в центре поляны, простиравшейся во всех направлениях почти на расстояние полёта стрелы. Хотя вокруг не было ограды, выглядел он почему-то как крепость. Узкие окна, забранные железными решётками, по всем углам — хорошо укреплённые башни, увенчанные зубцами, а ворота, открывающиеся в центральный двор, сделаны из нетесаных стволов, скреплённых металлическими полосами.
Гарион оглядел нависающую над окрестностями громаду. Было в этом замке некое высокомерное уродство, мрачная жестокость, бросающая, казалось, вызов всему миру.
— Не очень-то приятное местечко, тебе не кажется? — спросил он Силка.
— Астурийская архитектура — отражение их общества, — ответил Силк. — Иметь укреплённый дом совсем неплохо в стране, где споры между соседями иногда перерастают в кровную вражду.
— Неужели они так друг друга боятся?
— Простая предосторожность, Гарион, простая предосторожность.
Подъехав к массивным воротам, Леллдорин спешился и, наклонившись к маленькому зарешеченному оконцу, заговорил с кем-то, находящимся за ним.
Наконец раздалось бряцание цепей и скрип тяжёлых, окованных железом засовов.
— Я бы не делал резких движений, — тихо посоветовал Силк. — На башнях могут стоять лучники со стрелами наготове.
Гарион пристально взглянул на него.
— Такой вот странный обычай в этой местности, — сообщил Силк.
Въехав в вымощенный булыжником двор, путешественники спешились. Появился, опираясь на палку, граф Релдиген, высокий, седоволосый, худой человек, в богато расшитом зелёном дублете и чёрном трико.
Гариону показалось странным, что, хотя граф находился у себя дома, с пояса его свисал меч. Сильно хромая, он спустился по ступенькам навстречу гостям.
— Здравствуйте, дядюшка, — почтительно поклонился Леллдорин.
