— Спасибо. Не жалуюсь, — спокойно ответила я.
— Хорошо. Меня Кира попросила позвонить, узнать, как ты. Ничего ли тебе не нужно?
— Нет, спасибо. У меня всё есть, — я вспомнила про закончившийся сахар. Но шефу о таких мелочах не сообщают. — Не волнуйтесь, Антон Сергеевич. Я выйду на работу в понедельник.
— Смотри мне, — ответил шеф. — Кире так и передам. Приятных выходных.
— Антон Сергеевич, — вспомнила я, что хотела спросить у шефа. — Вы, случайно, не знаете, может ли номер мобильника со всеми нолями принадлежать физичскому лицу?
— Таких номеров не бывает, — не задумываясь, ответил начальник. — Что-то произошло?
— Да так, ничего особенного. До свиданья, Антон Сергеевич.
— До встречи, Роксана.
Мужчина отключился. Я отложила телефон на столик. Посмотрела на диван. Там вместе с одеялом лежала и моя куртка. А, точно, сначала я пыталась согреется в ней. Взяв одежду, я направилась в прихожую. Однако из кармана куртки выпала какая-то карточка. Подобрав её, я прочитала:
Частная клиника «Хевитан»
Врач-консультант Клод Оди
Ниже на французском дублировалось имя: «Claude Audy», и шли телефоны. Городской и два мобильных.
В памяти сразу всплыл недавний вечер и странный врач в тёмном парке. Сцена из фильма ужасов. Если б этот «добрый самаритянин» не унял жуткую боль, неизвестно, где бы я сейчас находилась.
Повесив куртку на вешалку в прихожей, я с визиткой вернулась на кухню. Таня почти не притронулась к кофе.
— Горячий, — пояснила она. — И сахар ты забыла. Поэтому кофе крепкий, жесть!
— Не забыла, — поправила я. — У меня его нет.
— А чего молчала? Я б купила.
— Забыла как-то. Тань, а твой Дима, случайно, не в клинике «Хевитан» работает?
— Конечно, там, — подруга скучающе покивала. — У нас ведь нет других приличных частных больниц. А что?
— Я встретила одного человека. По работе. Но он оказался тоже врачом оттуда. — Я протянула визитку подруге. Та внимательно изучила серый прямоугольник.
— Нет, не знаю, — карточка снова перекочевала ко мне. — Да и с Димой мы знакомы не так давно, чтобы я всех его коллег знала. Мне, честно говоря, и не хочется. Познакомит — хорошо. Нет, значит не надо.
— Он, вроде бы, француз…
— Интересно, — сделав глоток кофе, Таня спросила. — Что француз делает в нашем захолустье?
— Вовсе и не захолустье, — почему-то я обиделась за город. — Очень зелёный, компактный. И жильё, и работа есть. И воздух не так загажен.
— Не спорю.
Допив кофе, мы ещё проболтали полночи. Спохватились около часа. Решили, что ничего страшного, ведь завтра выходной.
Всего каких-то две недели назад мы также сидели с Татьяной и болтали ни о чём в её квартире. Раскладывали Таро и делились интересными историями.
— Ксана, спишь?
Моя квартира однокомнатная. Так что, уложив подругу на разложенный диван, я свернулась калачиком на кровати у противоположной стены.
— Не-а, — я высунула нос из-под одеяла.
— Помнишь, мы недавно раскладывали Таро друг другу?
— Угу, — кажется, Таня тоже вспомнила тот вечер.
— Я вот думаю. Ведь всё сбывается.
— Извини, — сонно сообщила я, — не помню, что тебе нагадала.
— Зато я помню. Ты предрекла мне деньги, новые знакомства… И смерть в текучей воде.
— А-а, теперь припоминаю. Ещё я сказала, что тебе никакие поездки не светят. Да уж. Это, конечно, тоже абсолютная правда.
— У тебя опять кризис веры в себя? — спросили с дивана.
— Какой там… Я прекрасно понимаю скудость своих способностей.
— Твоё счастье, что в темноте я не вижу. А то пришибла б подушкой!
— Счастье, — согласилась я.
— Хм, я не к тому. Ведь другое-то верно. И деньги, и знакомства. Один Дима чего стоит.
— Боишься, что скоро придёт и смерть в воде?
— Мы завтра, то есть уже сегодня, на горячие источники отправляемся, — с сомнением ответила Таня.
— Ты залезешь в трубу, через которую подаётся вода? Или предпочтёшь сток в бассейне? Или это будет душ? Нет, душ мелковато как-то.
— Редиска!
— Не волнуйся. И не принимай близко к сердцу, — я посмотрела в сторону дивана. В свете уличных фонарей комната выглядела умиротворённо. Тёмные шторы пропускали не так уж много электрического сияния. Я отчётливо видела, как Таня ворочается под одеялом.
— Слушай, — продолжила она. — А у тебя как дела? А то из-за работы, — она задумалась, — из-за Димки мы почти не видимся.
— Всё по-прежнему.
Кого я обманываю? Её или себя? Вокруг меня что-то странное происходит. То в обмороки грохаюсь, то загибаюсь не понятно, от чего.
— Помнишь, я тебе тогда тоже гадала?
— Угу.
— Я ещё не стала говорить, что карты показали.
— Угу.
— У тебя там сплошные неудачи и тяжёлая болезнь шла.
— И что? Ты мне и про тёмную магию говорила. Вроде, пока никто не проклял… — или… я задумалась.
В самом деле. Что со мной происходит? Ни с того, ни с сего. Может, и правда, прокляли… Нет. Пусть у меня способностей кот наплакал, но проклятье над собой я почувствую. А вот порчу — нет. Ну и кому надо портить мою жизнь? Завистников всегда и везде хватает. Но чтоб до такой степени. И порчу простой обыватель не наведёт. Тут профи нужен. Либо огромная удача. К простому человеку, в магии не искушённому, наводимая порча сама собой вернётся. Опытный мастер же и концы спрятать может. В случае возврата порчи, она не на него, а на другого человека пойдёт. На заказчика, например. Или на животное. Или дерево. Вариантов масса.
Бред. О чём только думаю? Будь рядом брат, сказал бы не страдать ерундой, а врачу показаться. Для него любая порча — это злобный вирус.
— Ксана, спишь? — снова спросила подруга.
— Нет пока, — отозвалась я, выплывая из туманных мыслей.
— Если завтра какая беда случится, ты ведь поможешь?
— Что? — не поняла я. — Какая беда, ты о чем? Или вправду тонуть собралась?
С дивана донеслось лишь молчаливое сопение.
— Хорошо. — Я закрыла глаза. — Я обещаю, что если что случится, сделаю всё, что в моих силах.
За окном проехал грузовик, заглянув в окно лучами мощных фар. Комната на мгновенье осветилась ярким светом.
Таня тихонько засмеялась.
— Это мироздание дало знак, что приняло твоё обещание, Ксана.
— Угу.
— Спокойной ночи.
— Спокойной.
Иногда я сама себе кажусь циником. Разговаривая на глубокие животрепещущие темы, я могу проявлять разные эмоции. Только в сердце всё равно лёд. На самом деле мне зачастую всё равно. Я научилась притворяться ещё в средней школе, когда поняла, что все люди лицемерят, и что это очень выгодно. Как хамелеон, я часто подстраивалась под окружающих. Если во мне хотели видеть серьёзного сотрудника, я была им. Если простоватую дурочку, была ею. Доброю и послушною гостьей — нет ничего проще! Постепенно это вошло в привычку. Теперь я сама зачастую не отличала, где говорю от души, сама, а где то, что хотят от меня услышать. Надеюсь, моё обещание было именно моим, а не выдумано-хамелионским.
