Мы прошляпили, самым преступным образом прошляпили тот момент, когда "Шикана" из дойной коровы превратилась в фильтр, собирающий рассеянных среди людей потенциальных Иных, инициирующий их и ставящий на службу Тьме. До сих пор Дозоры тратили немалые силы на поиски новых членов нашей расы, просеивая тысячи тонн человеческой породы ради нескольких крупинок Силы. И только здесь, в Осколе, положение изменилось.
Однако "фильтр" выполнял и другую функцию. Он не только собирал новобранцев. Он конденсировал эмоции. Страх, боль, горе, ненависть — всё то, чем были переполнены приходящие сюда люди. Я чувствовал потоки энергии, аккумулируемые Тёмными. Каждый новый Иной получал солидный запас Силы.
Я видел Агона в его кабинете, утопившего массивное тело в уютном кожаном кресле. Тёмный сидел, вальяжно откинувшись на спинку и закинув ногу за ногу — в полумраке кабинета разливалось пятно света от настольной лампы под круглым абажуром, и этом пятне ослепительно сиял начищенный до зеркального блеска ботинок. За спиной шефа Тёмных тускло поблескивал стеклянный стеллаж, заваленный книгами, газетами и папками с делами, а на стеллаже стояла статуэтка из тёмно-коричневой неглазурованной глины. Я прекрасно мог её рассмотреть, потому что Юрий, чьей памятью я пользовался сейчас, не раз разглядывал её, выслушивая очередное ценное руководящее указание своего начальника.
На небольшом прямоугольном основании стоял неошкуренный пенёк. В торец его, пересечённый множеством разрубов, был воткнут длинный двуручный топор с полукруглым лезвием, а рядом застыла фигурка монаха в светло-коричневой рясе. Обычная сценка из средневековой жизни — священник, пришедший отпустить грехи осужденному на смерть. Председатель коллегии "Шикана" был широко известен в городе своей религиозностью. Вот только веяло от статуэтки совсем не скорбью или христианским смирением: на лицо монаха, вылепленное с величайшим искусством, падал отблеск света от настольной лампы, и были видны его глаза — маленькие, весёлые, лукаво прищуренные.
Шеф курил. Он нарочито заботился о своём здоровье, часто голодал, пил зелёный чай, но в кругу приближённых изредка позволял себе расслабиться. Между толстыми пальцами дымилась длинная чёрная сигарета в мундштуке эбенового дерева. Тёмно-синий дым, поднимавшийся в воздух с её кончика, кружился медленным ленивым вихрем над головой Агона — так же, как крутилась полупрозрачная воронка над головой Юрия…
Кстати, она-то откуда взялась? Проклятие такой силы — ЧП, привлекающее внимание не только Ночного Дозора, но даже Инквизиции. Юрий не просто погибнет, он заберёт с собой ещё кого-то. Агон не мог не защитить своего ближайшего помощника — а ведь Юра, пусть он всего лишь человек, "особа, приближённая к императору". И Агон не мог не предполагать, что, заметив воронку, мы начнём расследование и, даже если не найдём преступника-мага, узнаем о существовании "фильтра".
Или — он хочет, чтобы мы о нём знали? После находки в карьере Стойленского ГОКа обстановка в городе стала, мягко говоря, нервной — а невыдержанность Твердислава, шефа Ночного Дозора давно уже стала легендарной среди Иных-оскольчан. Агон мог таким вот ненавязчивым образом проинформировать нас о том, что располагает силами, достаточными для отпора.
Формально "фильтр" не был нарушением Великого Договора. Он не превращал людей в Тёмных Иных, как мифическая книга "Фуаран". Он просто собирал вместе тех, кто уже от рождения мог войти в Сумрак, и будил зёрна Тьмы, уже упавшие в их души. И никто никогда не запрещал собирать рассеянную Силу.
Больше того, юристы-люди из "Шиканы" действительно были профессионалами, лучшими в нашем городе. Они помогали людям. Юрий не раз видел, как после консультации распрямлялись те, кого придавила к земле нежданно свалившаяся проблема, и в их глазах появлялась надежда.
Правда, за эту помощь приходилось расплачиваться. Юрий, практически не куривший в Воронеже, забивает в лёгкие ударные дозы никотина. Кто-то из его коллег глушит себя алкоголем, и по крайней мере один из стажёров балуется "травкой". Иные, которых в штате тоже было предостаточно, успешно высасывали из них Тьму, но ведь известно давно: заберешь горе — оно вернётся вновь, заберёшь радость — она исчезнет навсегда.
Дополнительными донорами служили только молодые, ещё не приобретшие спасительной брони профессионального цинизма. Адвокаты старшего поколения, "вольные хищники в джунглях закона", давно уже не забивали себе голову такой ерундой, как переживания клиентов…
Раздался визг тормозов, и в паре шагов от меня затормозил "уазик" с синими номерами и мигалкой на крыше. Из распахнувшейся задней правой дверцы выпрыгнул невысокий черноволосый парень. Он на секунду сунулся внутрь салона, пожал руку милиционеру-водителю, хлопнул его по плечу, и только после этого повернулся ко мне:
— Привет, Следопыт!
— Привет, Кириллыч, — растеряно отозвался я, провожая взглядом отъезжающую машину. — Ты поумнее ничего придумать не мог, чем с ментами кататься?
— Зря ты, Санёк! — категорично и с наигранной обидой отозвался Кирилл. — На фига мне силы тратить на магию, если можно доехать по знакомству?
— По знакомству?! Блин, это с каких же пор у тебя завелись знакомые в милиции?
— Так всегда были, — пожал плечами мой напарник. — Это Вовка, мы с ним на одной площадке живём. Он всё равно в первый отдел ехал, так что и меня подвёз.
Я ухмыльнулся. Кирюхина лень совершенно естественным образом переходила в жуткую деловитость, если требовалось обеспечить себе возможность ничего не делать. Действительно, магией от машины и не пахло: Кирилл ухитрился убедить соседа, что круг на четверть города — самая короткая дорога к "первухе". Иной, которому лень заниматься магией — что ж, в нашем дурдоме на триста тысяч пациентов бывает и такое!
— Зря машину отпустил, — сказал я, закуривая седьмую по счёту сигарету. — Как нам сейчас в офис возвращаться?
— Да нет, Следопыт, — возразил Кирилл. — Вовка и так опаздывал. Что ж ему теперь, из-за нашей работы лишаться своей?
Я почувствовал короткий острый укол стыда. Для Светлого Иного забыть про людей — непростительно.
— Ты пока рассказывай! — продолжал Кирилл, деликатно не заметив моей оплошности. — Что ты там откопал?
Я вздохнул и, глядя в круглую физиономию своего напарника с острым носиком и густыми вразлёт бровями, ответил:
— Дневной Дозор, а может, Агон лично, начал массовую инициацию Тёмных Иных. Кроме того, он тянет Силу из людей.
Кирилл присвистнул:
— Это всё? Да он только этим и занимался последние лет триста!
