— Ах да, эта таинственная собака, — заинтересовался Дамблдор. — Насколько мне известно, Вернон Дурсль и его семья не позволяли иметь домашних животных. С присутствием Хедвиги они и то смирились с большим трудом.
— Они не знали о животном, — сказал Люпин. — Пес был бездомным, Гарри нашел его приблизительно неделю назад. Кажется, мальчику нужен был кто‑то, с кем он мог бы поговорить, кто мог бы выслушать его или, как он сказал, "кто бы не ненавидел его"…. На данный момент, я считаю, передача Гарри в какую‑либо семью, даже такую как Уизли, ни к чему не приведет, а, возможно, даже навредит. Несмотря на все ваши усилия, у него нет больше родственников, и он об этом знает. Из‑за Дурслей мальчик прожил всю жизнь, как пятое колесо, и сейчас ему нужно время, чтобы придти в себя и понять, что у него есть право быть любимым, как у любого нормального ребенка.
— Но он любим, — запротестовала Молли Уизли. — Мы любим его как собственного сына. Мы нужны ему, особенно сейчас, когда Блэк на свободе.
— Гарри нужны те, кто бы заботился о нем, Молли, — сказал Дамблдор успокаивающе. — Однако он не знает, что случилось. Он не имеет понятия о том, что был похищен. Гарри даже не знает, кто такой Сириус Блэк и что он сделал.
— Вы ведь понимаете, Гарри нужно рассказать? — произнес Ремус, приподняв брови. — Он должен знать… все о Блэке. Мы не должны позволить, чтоб он узнал это из других источников. Мы должны заслужить его доверие и для этого быть полностью честными с ним.
— Нет! — выкрикнула миссис Уизли. — Он ведь ребенок! Если он узнает…
— Да, он разозлится на нас, — сказал Ремус, с трудом сохраняя спокойствие. — И у него есть на это право. Но если мы приобретем его доверие и объясним ему, что есть люди, к которым он может обратиться, то, скорее всего, он не будет искать встречи с Блэком. Разве не этого мы хотим?
— Согласен, — произнес Артур Уизли, заработав косой взгляд от жены. — Извини Молли, но мы не можем позволить Гарри узнать первого сентября, что его одноклассники знают о произошедшем больше, чем он сам. Уверен, Малфой не удержится от колкостей. Да и Рон не сможет держать рот на замке.
— Да, интересные перспективы, — пробормотал Дамблдор. — Артур прав. Я, конечно же, предпочел бы, чтобы Гарри не знал о Блэке, но здесь мы мало что можем сделать. Ему нужно рассказать. Весь вопрос в том, кто это сделает?
По тону Дамблдора Ремус понял, кому придется рассказывать. Он так же знал, что это будет самый сложный разговор в его жизни…
Неожиданное, но в то же время ласковое прикосновение выдернуло Гарри из сна без сновидений. Жест был знакомый и незнакомый одновременно. Не желая покидать мира грез, Гарри протестующее застонал и отвернулся. Он все еще чувствовал себя уставшим и ничего так не хотел, как поспать.
Неожиданно до мальчика дошло, что такое поведение может привести к очередному наказанию. Его тело мгновенно напряглось, а глаза быстро распахнулись. Неспособный видеть ясно, Гарри посмотрел на сидящую у кровати расплывчатую фигуру. Гость был слишком тощий, чтобы быть его дядей, и слишком высоким по сравнению с тетей. Беспокойства и опасения заполнили разум парня: что здесь происходит?
― Гарри? ― спросил ласковый голос. ― Гарри, ты в порядке?
Голос звучал дружелюбно, но Гарри был слишком растерян, чтобы мыслить о том, кому пришло в голову интересоваться его самочувствием. Мальчик стал отдаляться от незнакомца, пока кто‑то не схватил его за руки. И вновь вернулась мысль о ругающем его дяде Верноне.
― Простите! ― выкрикнул юноша. ― Простите, дядя Вернон! Я не хотел спать! Я клянусь!
― Гарри, послушай меня. Я не твой дядя и не собираюсь причинять тебе зла. Ты в Хогвартсе, помнишь? Ты в безопасности здесь, далеко от него.
Парень прекратил бороться, но все еще был напряжен. Почему этот голос казался ему таким знакомым? Откуда он ему знаком?
― Хогвартс? ― взволнованно спросил он.
Одна из его рук была освобождена. Гарри посмотрел на расплывчатого человека, который потянулся за чем‑то и надел это на его лицо. Мгновенно все обрело четкость. Посмотрев через очки, Гарри увидел встревоженное лицо Люпина.
― П… профессор? ― неуверенно спросил он.
Люпин отпустил вторую руку парня, не отводя решительного взгляда.
― Прошу прошения, что напугал тебя, Гарри, ― сказал он искренне. ― Хочешь, я позову мадам Помфри?
Гарри покачал головой.
― Я в порядке, ― сказал он осторожно, осматриваясь в округ. ― Я просто забыл, где я.
― Я заметил, ― мягко произнес профессор. ― Ты хочешь поговорить об этом?
Подсознательно дрожа, Гарри покачал головой. Он не желал, чтоб люди его жалели еще больше, чем сейчас. Глубоко в подсознании он знал, что дядя Вернон был не прав, наказывая его, но память о боли была еще слишком сильна. Он помнил гнев дяди, и если бы он что‑нибудь сказал, то ему бы не поздоровилось.
Профессор Люпин разочарованно вздохнул и присел около кровати мальчика.
― Я понимаю, ― сказал он мягко. ― Слушай, Гарри, есть кое‑что, что я должен тебе рассказать, и я боюсь предположить, как ты на это отреагируешь, но дай мне вначале закончить.
Гарри не знал, что ответить на столь осторожные слова профессора.
― Э–э… хорошо, ― сказал он, занервничав.
Люпин молчал, видать собирался с мыслями, что только усилило волнение Гарри. Что бы ни хотел сообщить мужчина, юный гриффиндорец знал, что ничего в этом хорошего не будет. Он лишь молился, чтобы с Гермионой и семьей Уизли было все в порядке. Пожалуйста, хоть бы с ними все было нормально.
― Много лет тому назад, когда мы с твоим отцом учились в Хогвартсе, у нас было еще двое друзей, ― начал профессор Люпин. ― Мы называли себя Мародерами и, по сути, были проказниками. Джеймс, твой отец, был еще тем хулиганом, если не считать Сириуса Блэка. Я больше был руководителем и исследователем, в то время как наш другой друг, Питер Петтигрю, только ходил за нами по пятам. Джеймс и Сириус были неразлучны, оба были из чистокровных семей, но им не были присущи чистокровные замашки. После окончания Хогвартса мы вчетвером присоединились к Дамблдору в борьбе против Волдеморта…
Люпин продолжал рассказывать о свадьбе его родителей, о его рождении. О том, как Волдеморт начал нападать на членов Ордена Феникса Дамблдора и как родителям пришлось прятаться. Чуть ли не в каждой истории рассказа упоминался Сириус Блэк — казалось, он был ключевой фигурой: он был и шафером на свадьбе родителей, потом стал крестным Гарри (мальчик никак не мог принять то, что у него оказался кто‑то еще, кроме Дурслей), а также был Хранителем Секрета его мамы и папы под чарами Хранителя. Это показалось странным юноше: если Блэк был настолько важен, то почему он не слышал об этом человеке прежде?
