Первым добежавший Анджелин замер на пороге, и мы с сиделкой чуть не врезались в его спину.
— Анита? — тихо позвал граф.
Девушка медленно оглянулась, и сиделка, сдавленно икнув, шарахнулась прочь, сползая по стеночке. Ну да! Вид живого покойника может любого вогнать в дрожь. Я-то привычный, но почему Анж смотрит на нее так спокойно?
— Вы здесь?
— Да, — послышался тихий шепот.
— Вы так внезапно исчезли вчера.
— Ты заметил?
— Да.
Анджелин сделал шаг в комнату. Я остался снаружи и помахал ему рукой — мол, иди-иди, а я пока сиделку в чувство приведу, чтобы не мешаться. Судя по тяжелым шагам, граф подошел и встал рядом. Понимая, что подсматривать нехорошо, я изо всех сил подслушивал.
— Что вы здесь делаете?
— Я пришла… посмотреть.
— На леди Гемму? — Неизвестно, кто из нас больше удивился, я или Анджелин. — Но почему? Она…
— Она хотела счастья и покоя. И не получила ни того, ни другого.
— Вы так говорите, как будто все про нее знаете.
— Мы похожи. Ее душа мечется между мирами, но не может остаться в каком-то одном.
Послышался тихий стон — наверное, это была леди Гемма, потому что Анджелин сказал:
— Скоро все это для нее закончится. Целитель говорил, что, если она переживет прошлую ночь, останется жить.
— Я ей так завидую!
— В чем? Она не была счастлива, и в попытке добиться желаемого сама разрушила то немногое, что подарила ей судьба. Если бы не ее амбиции, я бы умер. Она получила то, что заслужила.
— Она хотела счастья, она пыталась за него бороться. И скоро этой борьбе настанет конец — а с ним и покой.
Я не выдержал. Сиделка, уже пришедшая в себя, цеплялась за мои руки, как за последнюю надежду, но мне пришлось решительно стряхнуть их, сунув любопытный нос в комнату. Так и есть! Моя супруга была здесь. Не видимая всеми, кроме меня, она тихонечко стояла в дальнем углу и кивнула на приветственный взмах ладошкой. Ну, дорогая? Чего стоим? Кого ждем?
— Вы хотите обрести покой? — догадался Анджелин.
Анита лишь кивнула. Она, несомненно, тоже видела Смерть и чувствовала, что та пришла не за нею.
— Но вам этого не дано?
— Дано, — прошелестел тихий голос. — Мне сказали, что где-то здесь есть тот, кто может меня освободить. И отпустить.
Некоторое время Анджелин молча смотрел на ее лицо. По высокому челу графа бродили тени одолевавших его мыслей.
— Хорошо, — наконец произнес он. — Если дело только за этим, я дам вам покой, которого вы так желаете.
Смерть тихо улыбалась из своего угла.
Во всем, что произошло дальше, виноват только я один. Не надо было пускать дела на самотек, но что поделаешь! Да и деваться некуда — не каждый найдет нужные слова при общении с пра Бжемышем. Пока я мотался туда-сюда по делам, в замке произошло…
Но лучше обо всем по порядку, тем более что рассказывать осталось немного.
Дежурный послушник был так удивлен неурочному визиту некроманта в монастырь, что без слов проводил оного в келью, занимаемую святым отцом.
Хотя келья — это не совсем точно сказано. Обширные апартаменты, состоявшие из четырех комнат, не считая передней, куда ввели посетителя. Кругом ковры, цветные циновки, позолоченные подсвечники… Почти графские покои.
Как следует осмотреться не дали. Одна из боковых дверей распахнулась, и на пороге возник пра Бжемыш собственной персоной. Черная ряса в обтяжку, по идее, должна была делать святого отца стройнее, но верилось в это слабо.
— Святы боже! — От громкого баса задребезжали стекла, а в соседней комнате что-то упало. — Кого я вижу! Вы — и здесь? Что привело вас сюда, юноша бледный со взором горящим? Неужели свершилось чудо и вы решили встать на путь исправления?
— Э-э-э… не совсем, — набрал полную грудь воздуха и выдавил: — Хотите выпить?
За стеной опять что-то упало — видимо, челюсть того, кто нас подслушивал. Не каждый день некроманты предлагают священникам такое.
— Юноша, — пра посмотрел на меня, как на человека, которому не помешала бы новая рубашка с длинными рукавами, кои так удобно завязывать на спине, — а вы сами-то поняли, что сказали?
— Так точно! Так «да» или «нет»?
— А по какому поводу?
— Одна свадьба и одни похороны.
— Я тут сопьюсь, — посетовал в пространство священник. — Кто на этот раз?
— Надо сначала засвидетельствовать брак графа Анджелина Маса, а…
— Что? — На сей раз пра все-таки схватил меня за запястье, одной рукой щупая пульс, другой трогая лоб и пытаясь на глаз определить, как давно его собеседник сошел с ума. — Опять? Сколько можно?
— Столько, сколько нужно. Так вы идете? — Я отступил к двери, сделав приглашающий жест.
— Прямо сейчас? Уже вечер!
— Именно сейчас. Мы должны успеть до рассвета.
— Эк его разобрало! Оптимист, однако, — покачал головой пра Бжемыш, отчаявшись найти у меня признаки безумия. — Или так уж понравилось стоять у алтаря?
Я пожал плечами — пусть думает, что хочет. Главное — результат.
— Ага, — прикинул что-то про себя святой отец. — А похороны тогда чьи?
— Невесты.
— Он точно сошел с ума! Невеста что, при смерти?
— Ну, можно сказать и так. Вы согласны?
Пра Бжемыш тяжко вздохнул и махнул рукой:
— Ладно! Но если это — не последний раз, я за себя не отвечаю! И когда?
— Как можно скорее. За вами приедут из замка. А мне пора еще кое-куда заскочить. Дел предстоит — во! — рубанул себя ребром ладони по горлу.
И, прежде чем святой отец сказал хоть слово, выскочил за порог. Ну что поделать, если с некоторых пор я побаиваюсь людей в рясах? И добро бы священник, а то ведь инквизиторы ходят почти в таких же.
Еще мне надо было нанести визит гробовщику, в храм Смерти — предупредить тамошних монахов, что завтра опять состоится поминальная служба, так что пусть будут готовы, и заодно заглянуть к своим. А то ведь как позавчера меня забрал Анджелин, так дома и не появлялся. Хотя бы переодеться, а то резко похолодало. А к «смертникам» заеду на обратном пути.
И мэтр Куббик, и студенты, и Динка — все были на месте, обедали. Причем, судя по всему, мои коллеги все это время сидели дома и скучали. Эх, мне бы так! Просто посидеть у огня, поболтать о чем-нибудь эдаком… книжку почитать…
Когда я возник на пороге, все сразу перестали жевать.
— Згаш? Вы?
— Ага, — кивнул я мэтру.
— Уже вернулись?
— Ни-ни-ни, я только за эликсирами! — махнув рукой — мол, не буду портить аппетита, — прошел в кладовую, стал копаться на полках. — Мэтр, у нас толченые кости еще остались? А кровь младенцев?
