– Само то. – Макс внимательно осмотрел этикетку и скрутил пробку.
– Обожди, – остановил я его и забрал бутылку.
– Чего?
– Того. Стаканов нет – это раз. Сначала поедим – это два.
– А как аперитив, для аппетита? – предложил Николай. – Стаканы не проблема.
– На аппетит никто не жалуется, а на голодный желудок пить – окосеем махом, – не пошёл я на уступку. А то так мы оба фляна ещё до горячего приговорим.
– Да ну тебя. – Ветрицкий почесал щёку и с ужасом уставился на прилипший к пальцу длинный кусок отслоившейся кожи. – Это что?!
– Да не парься, – сразу просёк, в чём дело, Ворон, – обгорел просто.
– Обгорел?! Зимой?! – Николай подцепил край отошедшей кожи и отодрал лоскут размером с полщеки. – Не гони.
– Обычное дело, – подтвердил я. – Да не бойся ты. По первому разу все облазят.
– С ума сойти. – Коля ожесточенно тёр щёки, пытаясь скомкать омертвевшую и легко отрывающуюся кожу. – А где очки лицо прикрывали, нормально всё.
– Да это ерунда, – махнул рукой Макс, сам облазивший всего недели две назад. – Некоторые каждый месяц сгорают.
– Иди ты!
– Я серьёзно. Сам наверняка видел красномордых. Это у них от солнца.
– Гадство!
– А то. Я, когда веки облазили, думал, сдохну. – Макс о чём-то задумался.
– Это не опасно? – Николай занялся заросшим длинной щетиной подбородком.
– Наплюй, главное, чтобы мутации не пошли, – нетерпеливо развернулся на стуле в сторону кухни Ворон.
– А могут? – судорожно сглотнул Ветрицкий.
– Запросто. Тогда одна дорога – в Чёрный квадрат.
– Куда?
– В гетто. Не бери в голову, туда только конченых уродов закрывают. Красная морда – это ерунда. – Мне припомнились мрачные, обнесённые колючей проволокой бараки гетто. Последнее пристанище для тех, кого Приграничье переварило и превратило в странных созданий, иногда лишь отдалённо напоминающих людей. И патрульным из-за возможных осложнений, а вовсе не из-за заботы о людях, давали отдохнуть в Форте времени не меньше, чем длился предыдущий рейд.
– Зачем закрывают?
– Для их безопасности в основном. – Я расстегнул воротник фуфайки. Уродов никто не любит. Особенно жители ближайших к Чёрному квадрату кварталов.
В зал вошёл низенький хозяин, двумя руками удерживавший огромный, заставленный посудой поднос. Пристроив его на краю стола, он начал быстро выставлять на стол тарелки и стаканы. Закончив с этим, исчез на кухне и минуту спустя появился с супницей, из которой торчала ручка черпака. Интересно, у него прислуги вообще нет? Вон как лихо с тарелками управляется. Или помощники к вечеру подходят?
– Хозяин, это ж мандаринами пахнет? – потянул носом Макс.
– Ну, – простуженно прогундосил тот.
– Почём?
– Червонец.
– За пуд? – полезли на лоб глаза у Ветрицкого.
– За фунт.
– Сам ешь, – пододвинул к себе тарелку с супом Макс.
– Ваше дело, – пожал плечами хозяин и ушёл на кухню.
Я разлил в стаканы граммов по пятьдесят горилки:
– За здоровье!
– Будем.
– Неплохо. – У Макса сразу же заблестели глаза.
– Да ну, отрава. Не умеют хохлы водку делать. Вот медовая з перцим – гарна штука. – Николая перекосило, и он отправил в рот полную ложку супа. – Запивона нет?
– Какой тебе ещё, Лучник, запивон нужен? Суп ешь. – Макс взял бутылку и снова набулькал в стаканы. – Хорошо пошла.
– Между первой и второй... – поднял стакан Жан.
Я выпил, взял небольшую ржаную лепёшку и начал есть суп. Ворон правильно сказал, надо кушать, а то развезёт. Сорокаградусную запивать себе дороже. Суп вкусный, разве что мяса могло быть побольше, а костей поменьше. Но это так, мелкие придирки.
– Теперь согрелся? – Макс уже выхлебал тарелку супа и ногтем лениво ковырялся в зубах.
– Вроде. – Я прислушался к своим ощущениям. Согреться согрелся, только кости чего-то ломит. Погода меняться будет? Меновазином бы натереться.
– Вы сейчас куда, на рынок? – Ворон вылил себе в тарелку остатки из супницы.
– Да надо бы, – задумался я.
– Зачем? – Ветрицкий выловил из супа кость и начал обгладывать с неё мясо.
– Еда, лыжи. Может, что-нибудь типа плащ-палаток присмотрим.
– Понятно. – Николай кинул обглоданную кость обратно в тарелку. – Что за мясо, кстати?
– А ты уверен, что хочешь знать? – оторвался от еды Жан.
– Не-а.
– Вот видишь...
Увидев, что суп съеден, хозяин унёс супницу и принёс взамен большое блюдо с жареной рыбой, кастрюлю с макаронами и чашку с острым соусом. Не отметить это событие было нельзя, и мы ещё раз выпили. Жан ел мало и вскоре, осоловело откинувшись на спинку стула, прикрыл глаза.
– Обожаю карасей! Самая та закусь. – Обрадованный Ворон вытаскивал кости из немаленькой рыбины. Вроде шпендель, а жрёт за троих. И куда только девается?
– А на что закупаться будем? – дурацким вопросом испортил мне настроение Макс.
– Вопрос, конечно, интересный, – тяжело вздохнул я. – Поскольку бабок нет, придётся продать что-нибудь ненужное.
– Чтобы продать что-нибудь ненужное... – напомнил мне Николай.
– К счастью, не всё ненужное приходится покупать, – усмехнулся я.
– На что это ты намекаешь? – забеспокоился Ветрицкий.
– На ножик твой с дракошками он намекает, – загоготал Макс.
– А почему на мой нож, а не на твой кинжал?
– Да пожалуйста, для пользы дела не жалко, – великодушно согласился Макс. Вот и хорошо, никто его за язык не тянул, теперь можно будет раскулачивать без проблем. Парень сплюнул рыбьи кости и гордо улыбнулся. – Мне этот кинжал на фиг не нужен. У меня мачете есть.
– Макс, ты как скажешь что-нибудь, – оторвался от карася Ворон, – хоть стой, хоть падай. Что ты в этой железяке нашёл?
– Сам ты железяка. Это труподел.
– Тебя на-это-самое... Ну, ты понял. – Я свинтил пробку со второй бутылки. – Накололи.
Труподел – это клинок, на который наложено комплексное боевое заклинание. Помимо прочности и невероятной остроты, такое оружие получало способность пробивать зачарованную броню и практически без помощи владельца находить щели и слабые места в доспехах. Один удар – один труп. Очень в Братстве такие клинки уважали. Вот только не могу себе представить чародея, потратившего кучу времени и сил на корявую железяку Макса. Да и стоил настоящий труподел столько, что дешевле стволами с ног до головы обвешаться. Не по Максовым доходам.
– Много лавэ спустил? – поинтересовался Ворон.
– Да что вы понимаете? – вскипел Макс и обнажил мачете. На широком лезвии без долов и граней засеребрился странный узор. – Мне его со склада выдали.
