— Ничего не понимаю… она ничего мне не говорила… и никуда не собиралась…
Подполковник вошел в спальню, включил свет, осмотрелся и вышел, нажав выключатель.
— Она вернется, — сжал плечо Олега Николай, возвращаясь на диван. — Просто она не захотела брать тебя с собой.
— Хоть бы предупредила… Куда она могла пойти?
— Да куда угодно. Сам же говорил, что у нее много тайных баз. Не переживай, несмотря на свои возможности, Варвара уже не сможет обойтись без нас. Давайте обсудим наши позиции и начнем операцию. Виктор может покинуть клуб в любой момент.
Северцев, получивший щелчок по самолюбию — ведь могла предупредить, объяснить, посоветоваться, почему же не сделала этого? — сел за стол. Он был расстроен и хмур.
— Не узнали, где Крушельницкий?
— К сожалению, нет, — ответил Анатолий Романович с некоторым смущением. — Его нет ни на работе, ни дома, ни в увеселительных заведениях, которые он иногда посещает.
— Если он — велиарх, он может быть где угодно, в любом районе земного шара, за его пределами, на любой планете Солнечной системы.
— Тем более есть смысл захватить Виктора и допросить.
— Тогда рассказывайте, что надо делать.
Три головы склонились над листом бумаги…
Обсуждение плана действий длилось четверть часа. Еще несколько минут понадобилось на сборы. Анатолий Романович надел комбинезон спецназа со знаками отличия подполковника — «для острастки», как он выразился, чтобы никто не заподозрил в операции акцию террористов или бандитскую разборку, Николай натянул фиолетовый спортивный костюм, а Северцев остался в своем джинсовом, удобно сидевшем на нем, позволяющем неплохо прятать оружие.
К оружию как раз все трое отнеслись по-разному.
Новиков взял с собой штатный «макаров-М-2», у Северцева сохранились пистолет-пулемет с базы Ахмада, имплантор и нож, Николай вооружился только метательными стрелками и шариками. Анатолий Романович связался со своими сотрудниками, выслушал их отчет.
— Все, выходим. Виктор, судя по всему, собирается покинуть клуб.
— Он один? — поинтересовался Северцев.
— В каком смысле?
— Без девушки? У него же была подруга.
— В клубе много девушек, может быть, одна из них его подруга. Но, судя по докладам моих парней, он пришел туда один. Вернее, с двумя мужчинами.
— Как он туда проник? Насколько я знаю, «Белый орел» — закрытый элитный клуб, его завсегдатаи — первые лица государства.
— Это вопрос не к нам, — усмехнулся Анатолий Романович. — По-видимому, у вашего друга хорошие связи.
Северцев хотел было возразить, что до этого Виктор ни разу не посещал клуб «Белый орел», но прикусил язык. Такие связи у актера могли появиться уже после его кодирования системниками.
Внизу их ждала знакомая Олегу белая «Волга» и водитель по имени Дима. Пока ехали, Анатолий Романович несколько раз связывался со своими подчиненными, уточняя обстановку. В начале четвертого подъехали к клубу, стоянка напротив которого была забита дорогими иномарками.
— Ждите, — сказал Новиков, вылезая.
Северцев с любопытством принялся изучать светящуюся вывеску «Белого орла». Конечно, он знал о существовании клуба, но никогда в нем не был.
Семейный клуб «Белый орел» на Большой Грузинской был создан еще в середине девяностых годов двадцатого века для властной, культурной и бизнес-элиты. Система отбора в члены клуба была жесточайшей. Даже если ты член правительства, за тебя должны были поручиться как минимум два старых члена клуба. Руководителю же небольшой компании или поп-звезде с неоднозначной репутацией, даже если они заплатили бы за членство несколько десятков тысяч долларов, дали бы от ворот поворот.
Немаловажное значение для членов клуба имел стиль одежды. Допускалось ношение только строгих костюмов с галстуками и вечерних платьев. В особых случаях приглашенным сообщалось, что необходим фрак. Консервативный стиль соблюдался не только в одежде. Хорошим тоном считалось прийти в клуб с супругой и даже с детьми, для которых предусматривалась специальная игровая комната с воспитателями.
Виктор Красницкий, несмотря на свою принадлежность к столичной богеме, будучи хорошим актером, никакими особо выдающимися заслугами перед обществом не обладал, поэтому его появление в клубе выглядело странновато. Во всяком случае, для Северцева это оказалось неожиданностью.
Анатолий Романович отсутствовал несколько минут. Он вошел в клуб через центральный вход, а вышел откуда-то сбоку, использовав, очевидно, запасной выход. Сел в машину.
— Диспозиция такова. Приятели вашего друга являются весьма уважаемыми людьми и завсегдатаями клуба. Один из них — нынешний начальник пресс-службы ФСБ Музыкантский, второй — бывший министр иностранных дел.
— Козырин? — уточнил Северцев.
— Он.
— Виктор действительно знаком с ним, хотя в приятельских отношениях они не состоят, насколько мне известно.
— Неважно. К Музыкантскому только что приехала его супруга, и они отпочковались от компании за отдельный столик. Козырин о чем-то беседует с Виктором, а тот часто говорит по мобильнику. Думаю, он скоро выйдет.
— Неужели Козырин тоже агент СКонС?
— Спросите у него.
— Где и как мы его будем брать? Я имею в виду Виктора.
— Мои люди готовы, но вы же говорите, что у него синхрон…
— Если он почует опасность, он тут же исчезнет.
— Тогда план такой. Когда он поднимется и пойдет к выходу, вы направитесь к клубу и встретите его на ступеньках входной лестницы.
— Нет, слишком близко к дверям, — покачал головой Николай. — Охрана клуба может отреагировать и вмешаться.
— Что ж, тогда надо встретить его на подходе к машине.
— Он на своей приехал? — спросил Северцев.
— На черном «Гранд Чероки».
— Значит, это чужой. У него синяя «Субару Импреза». Виктор любит экстрим-вождение.
Пискнул мобильный телефон в руке Новикова. Он поднес трубку к уху.
— Все, он идет. Начали!
Николай выскользнул из «Волги» и исчез за машинами. За ним вылезли подполковник и Северцев.
— Действуйте по обстановке, — сказал Анатолий Романович. — Главное — отвлечь его, не дать возможности уйти.
На ступеньках входа в клуб появился Красницкий, одетый в темно-синий костюм в полоску, медленно двинулся к стоянке машин.
Северцев задавил вспыхнувшее в душе волнение, обошел «Волгу» и остановился в десятке шагов от Виктора, засунув руки в карманы штанов. Тот сделал шаг, другой, заметил друга и остановился. Глаза его расширились.
