Эти люди остановились в разных гостиницах, более всего соответствующих их социальному статусу. Но их местоположение объединяла одна маловажная деталь: гостиницы находились вблизи императорского дворца, хотя и по разные стороны от него.
Правитель должен быть обаятельным и уметь располагать к себе людей. Говорят, что некий наследник кмантского престола сумел заговорить даже собственных убийц. И погиб через три года в сражении.
Ишиб-философ, автор свитка «Удача лучше мастерства»
Город Пурет производил странное впечатление. Он стоял на холме, поэтому все его башенки и шпили были видны как на ладони стороннему наблюдателю. В этом городе пирамидальные ранигские купола чередовались с округлыми томолскими башнями и высокими кмантскими крышами. Даже крепостная стена была построена неоднородно. В ней обнаруживались черты отдельных эпох и разных стран. Смешение стилей – вот в чем заключалась отличительная особенность Пурета, объясняемая тем, что город находился на границе трех королевств.
Михаил въехал в него на закате. Он был еще под впечатлением происшествия с Беллестом, торговцем мертвыми душами. Первым желанием короля было немедленно арестовать мерзавца и отправить под конвоем к Комену. Но его величество умел сдерживать порывы в угоду выгоде. Он все же приказал заключить под стражу купца, но отправил не к Комену, а к Ксарру. В конце концов выдумка торговца, позволившая ему разбогатеть, заслуживала того, чтобы дать человеку возможность исправиться и поработать на благо страны. Если казначей признает его перспективным помощником, то король будет считать, что тому повезло. А если нет, то последующая встреча с Коменом быстро расставит все по местам.
Город Пурет не являлся примечательным для короля, несмотря даже на архитектурные особенности. Михаил рассчитывал переночевать в нем и быстро продолжить путешествие, въехав на земли Кманта. Но, увы, судьба распорядилась иначе. Посещение Пурета запомнилось его величеству в не меньшей степени, чем остановка в Зельцаре. Впрочем, в случившемся была своя неизбежность. Если бы этого не произошло сейчас, то непременно произошло бы потом. Ведь заинтересованные люди были живы, здоровы и непременно дали бы знать королю о своем существовании. Некоторых событий просто невозможно избежать.
В Пурете уже успел поработать полковник Танер. Город встретил своего короля дружелюбно и даже восторженно. Комендант в окружении орущей толпы вышел к воротам. Низко поклонившись высунувшемуся из окна кареты королю, тагга Тререст, нимало не чинясь, запрыгнул на подножку соседней кареты и так ехал к главному дворцу. Михаилу комендант понравился сразу, тем более что король уже немного знал о нем – Танер сопроводил представление на пост коменданта биографией соискателя.
Трересту было уже лет пятьдесят. Он родился в семье тагга и как старший сын закономерно унаследовал титул отца. Его родовые владения когда-то были большими, но с приходом к власти Миэльса уменьшились – далл Бинтор, его сосед, внезапно обретший могущество, не преминул отщипнуть кусок. И присоединение Пурета к Томолу тоже сыграло свою роль – Гношт еще больше подсократил земли тагга. Поэтому Тререст воспринял появление войск Танера как манну небесную. Он быстро нашел общий язык с полковником, поспешив заверить его в своей преданности королю Нерману. Танер рассудил, что тагга, несправедливо обиженный прежними властями, к тому же местный, да еще и ишиб средней руки, может оказаться идеальным кандидатом на пост коменданта. Он направил представление королю и пообещал Трересту, что, если тот хорошо справится с обязанностями, его величество вернет все утерянные владения.
Король не устал за время поездки, поэтому согласился выслушать пространный отчет коменданта о проделанной работе. Тот старался как мог.
– Твое величество, – докладывал тагга, высокий и статный мужчина с легкой сединой в волосах. – Я попытался скопировать все, что происходит в Парме. К сожалению, у меня не было много времени, но начал работу по всем направлениям! Прежде всего – усилил патрули, прижал бандитские притоны, попытался организовать суды, руководствуясь полученными инструкциями, затем приступил к рытью канализационных каналов, разместил заказы на изготовление глиняных труб, теперь вот пытаюсь отыскать рабочие силы на ремонт дорог. Часть уже сделана, и я был бы счастлив, если бы твое величество высказал замечания, осмотрев результаты моих трудов.
– Хорошо, тагга, хорошо… – Михаил был настроен благодушно, ему нравилось рвение коменданта и казалось забавным, что тот таким образом намекает на похвалу. – У меня есть время вечером, найдется и с утра: планировал выехать не очень рано.
– Все, что можно показать вечером, я покажу, твое величество. А то, что потребует дневного света, лучше осмотреть утром.
Король благосклонно кивал.
– И еще, твое величество, у меня есть большой сюрприз, очень большой. Предположу, что твое величество будет счастлив кое-что узнать и кое-кого увидеть. Ведь, как понимаю, свидетелей того давнего дела почти не осталось.
– Какой сюрприз? Какого дела? – Михаил сюрпризов откровенно не любил. Это чувство пришло к нему отнюдь не в мире Горр. Сюрпризы его не привлекали на протяжении всей жизни, потому что нередко меняли все тщательно приготавливаемые планы. И тут суть не в том, приятный сюрприз или нет, а в том, что он знал твердо – хороший план приведет к лучшим результатам, чем любой сюрприз. К тому же на удачное стечение обстоятельств не приходится рассчитывать все время, судьба капризна, а вот план – совсем другое.
– Это дело давнее, твое величество. Ему уж больше двадцати лет. Почти тридцать. Но свидетель и даже участник жив!
Эти намеки еще больше не понравились королю. В мире Горр не было важных для него дел двадцать лет назад. Хотя бы по той причине, что тогда Михаил еще не имел никакого понятия об этом самом мире.
– Я специально приютил его, накормил, дал кров, да и вообще не выдал бы ни при каких обстоятельствах! – продолжал Тререст. – Заботился о нем как о родственнике! Посылал к нему ишиба при малейшем подозрении на болезнь. И, конечно, все тщательно записал с его слов. Все, до мельчайших подробностей! Потому что надеялся, что правда все равно выйдет наружу.
– Тагга, о ком идет речь? – нетерпеливо спросил Михаил. Его охватила какая-то тревога. Еще смутная, она только зарождалась в глубине души, но уже начинала причинять ощутимое беспокойство.
– О личном слуге и рабе твоего величества, – понизив голос, сообщил комендант. В комнате дворца, кроме них, никого не было. За дверью, в соседнем помещении находился Тунрат, еще дальше – остальные ишибы. Понижать голос не было причин, но тагга, вероятно, сделал это по привычке. Возможно, что всегда, когда говорил о рабе и связанном с ним деле, понижал голос до шепота.
