Толпа зевак заулюлюкала и принялась осыпать гоблина насмешками. Я поморщился. Гоблинов в Танфере недолюбливали испокон веку, а на сей раз насмешники вообще не знали удержу. Наверное, они потешались бы и над безобидной монашкой. Да, тяжкие настали времена.
Я заметил свою новую подружку по имени Адет. Она сменила наряд и надела темный парик, но я был уверен, что не ошибся. В ее движениях сквозила кошачья грация. Может, пока Дин возится с дверью, пойти и пригласить даму на обед?
Я замолотил по двери кулаком, затем вновь достал ключ. Отопру, а потом как-нибудь скину цепочку. Ну все, Дину несдобровать.
Голова гудела, как будто в ней вальсировала парочка пикси в армейских башмаках.
Едва я поднес ключ к замку, как дверь распахнулась.
— Нам надо поговорить, — бросил я в лицо Дину. — К чертям собачьим этот замок, который стоил гораздо больше, чем зарабатывают за два месяца парни, вкалывающие по двенадцать часов в день!
— Что случилось, мистер Гаррет?
— Я не могу попасть в свой собственный дом! Какой-то идиот накинул на дверь цепочку! — Попка-Дурак завопил громче прежнего. — Когда вернулся этот хмырь? И как он попал внутрь?
— Несколько часов назад, мистер Гаррет. Я думал, вы его послали. — Дин нахмурился, поежился и мотнул головой в сторону комнаты Покойника. — Он велел мне впустить птицу.
И тут в моей голове послышался голос Покойника:
— Иди сюда, Гаррет. Расскажи мне, что произошло за последнее время.
Чтоб ты провалился вместе со своим хобби!
— Обойдешься. Я расскажу, что произошло за последние несколько часов.
Дин снова поежился. Его бросало в дрожь при одном упоминании о Покойнике, с которым он старался по мере возможности не иметь никаких дел.
— Эта гнусная тварь, которая только и умеет что орать, должна была сообщить тебе, что у меня неприятности.
— Я приготовлю чай, — сказал Дин, выбрасывая белый флаг.
— Давай займись. Заранее спасибо. — Когда у старика такой пришибленный вид, поневоле начинаешь его жалеть. — А с тобой, негодяй, предатель, с тобой я разберусь! Сегодня у нас на обед жаркое из попугая! — Когда у меня трещит голова, со мной лучше не связываться.
Я прошел в комнату Покойника.
— Жаркое из попугая?
— Хоть какая-то польза будет.
— Что я слышу? Неустрашимый Гаррет превращается в нытика?
— Станешь тут нытиком! Я успел отвыкнуть от брюзжания Дина. От твоих бессмысленных требований. И на тебе — он возвращается домой, ты просыпаешься. А я выхожу на прогулку — и получаю дубинкой по голове.
— Птица сообщила, что, когда тебя швырнули в экипаж, ты и не подумал выскользнуть через люк в полу.
Порой Покойник видит дальше собственного носа, но лично мне от этого становится только хуже. И нос у него еще тот.
Покойник отдаленно смахивает на человека. Когда заглядываешь в его комнату — самую просторную в доме, в ней по настоянию моего квартиранта, хотя он все равно ничего не видит, царит полумрак, — взгляд притягивает деревянное кресло, этакий трон. Кресло массивное, способное выдержать даже четыреста с хвостиком фунтов — ровно столько весит мой логхир. За все те годы, что я знаю Покойника, он ни разу не пошевелился. Зато разлагается все сильнее, хотя вполне в силах позаботиться о своем теле. Когда он отвлекается, жуки и личинки лезут буквально отовсюду.
Если не считать громадного роста, наиболее запоминающаяся черта в его облике — безусловно, шнобель, напоминающий слоновый хобот.
— Что, неудачный денек?
— Еще бы, черт возьми! Разве он может быть иным, когда ты проснулся в несусветную рань? А дальше пошло-поехало. Загляни в мои мысли, убедишься сам.
— Я бы хотел услышать обо всем от тебя. По словам проще составить общее впечатление.
И это говорит тот тип, который настаивает, что описывать события следует как можно более отстраненно! Вот зараза! Угораздило же меня с ним связаться.
— Плохо дело.
— Эй, я же только начал!
— Я прочел твои мысли. Это враждебные божества, привыкшие к беспрекословному подчинению.
— Ты с ними знаком?
Дин притащил поднос с чайником и блюдечко с медом. Что за новости? Обычно он сует мне полную чашку, даже без ложки. Видимо, пытается подольститься.
— Я о них слышал. Божества древних кочевников, никогда не имевшие большого количества’ приверженцев. У них много общего — и те, и другие весьма суровы и скоры на расправу.
— Ваша голова, мистер Гаррет! — воскликнул Дин, уставившись на мою макушку. — Теперь понятно, почему вы в таком настроении. Сидите тихо, я сейчас вернусь. — Он выскочил из комнаты.
— Я оказался прав. Твоя голова действительно крепче дерева.
— Чего?
— Рана гораздо серьезнее, чем тебе кажется.
— Нет чтобы хорошее что сказать. — Я поразмыслил над услышанным. — У меня вопрос.
— Валяй. — Покойник мысленно хмыкнул.
— Помнишь, когда мы валандались с тем чокнутым логхиром, ты заявил, что логхиры не нашли ни единого доказательства существования богов и что логика отрицает их бытие? По-моему, было сказано следующее: «Чтобы объяснить, как устроен мир, боги не нужны, а природа не создает того, что не нужно».
— Правильно. Нет никаких доказательств того, что любое из божеств, которым поклоняются в этом городе, когда-либо существовало в действительности. Они существуют лишь в воображении верующих.
— Тогда кто швырнул меня в экипаж? Местное хулиганье?
— Этой возможностью тоже не следует пренебрегать. Но предположим, что на тебя напали именно Дайгед, Родриго и Ринго. Тогда ты знаешь ответ на свой вопрос. Тебе его дала Магодор.
Боги! Терпеть не могу, когда он принимается расширять мои горизонты, заставляя меня напрягать интеллект.
Вернулся Дин с нашей домашней аптечкой. Я тщательно слежу за тем, чтобы она вовремя пополнялась, — спасибо моей бывшей подружке-врачу. Та девица приучила меня к порядку: перебинтовывала каждую царапину, а я их получаю по десять на дню.
— Что-то я не пойму, Толстопуз. Может, растолкуешь?
— Гаррет, ты окончательно опустился и отупел. Ответ подсказывает сама ситуация, в которой они оказались. Если их выгонят с улицы Богов, заставят покинуть Квартал Грез, если они утратят последнего приверженца, то неминуемо исчезнут.
— Ой! — Дин прикоснулся к моей ране мокрой тряпицей. — Ты хочешь сказать, что, если бы никто не верил в моих новых знакомых, я не обзавелся бы дыркой в голове?
— Вот именно.
— Кто вас заштопал, мистер Гаррет? — поинтересовался Дин.
— Меня? — Я недоуменно поморщился и вновь повернулся к Покойнику: — Но они существуют совершенно самостоятельно! Кто мог вообразить то, что случилось со мной?
