— Так какого чёрта мы тут сидим? — грубо спросил Гарав. — Надо скакать в Раздол и предупредить эльфов. Я с самого начала так хотел!
— Боюсь, что их передовые отряды уже почти у моста, — покачал головой Эйнор и оглянулся на реку. — Надо плыть.
— Эйнор! — выкрикнул Фередир, вытягивая руку. — Они нас заметили! Вон же! Скачут сюда!
— Проклятье… — рыцарь побелел. — Скорей, щенки!!!
Глава 30,
в которой оживает одна детская сказка.
Когда Хсан с маху рухнул наземь, Гарав успел выдернуть ноги из стремян и, пробежав вперёд с десяток шагов, даже остался на ногах. Крутнулся на месте, бегом вернулся к хрипящему и стонущему коню, который пытался подняться на ноги.
— Ну что же ты?! Ну вставай! — мальчишка перекосил лицо, ударил коня под нижнюю челюсть кулаком. — Ну вставай! Вставай, скотина! — Хсан жалобно и протяжно заржал. — Вста–ва–а–ай! — закричал Гарав, рывками за узду пытаясь поднять коня. В глазах Хсана была мука и мольба: «Ну ты же видишь, хозяин, я не могу — я правда не могу! Дай мне отдохнуть, пощади меня, пожалей…» — Что же ты?! — Гарав обнял шею коня, падая рядом с ним на колени. — Прости… прости меня… Но как же мы теперь… Не везёт мне с конями… а может — им со мной.
Подскакали Эйнор и Фередир. Фион шёл достаточно ровно, а вот Азар шатался и закидывал голову, хрипя. Ясно было, что и он сейчас рухнет. Фередир соскочил наземь — Азар благодарно прохрипел что–то — и прижал к груди голову коня, с состраданием глядя на друга.
— Он больше не может, — страдальчески кривя лицо, поднял Гарав голову. — Эйнор…
— Я вижу, — рыцарь покачал головой и оглянулся. Фередир глухо сказал:
— Азар тоже не протянет долго…
— Я могу сделать так, что они будут скакать ещё часов пять галопом, — Эйнор потрепал уши Фиона. — Но потом… — он не договорил и покачал головой.
— Нет, — покачал головой Фередир.
Гарав встал, отряхнул колени от пыли. Вздохнул:
— Нет. Мы останемся, а ты скачи в Раздол. Мы их задержим, место удобное.
— Бросить вас? — на скулах Эйнора вспухли желваки. Фередир проворчал:
— Ерунда. Всё верно, мы их задержим.
Эйнор в бешенстве прогарцевал несколько шагов в сторону. Сжал шенкеля.
— Гарав, ты из нас самый лёгкий и самый худший боец, — сказал он. — Скачи на Фионе ты.
Мальчишка поднял голову (он снова опустился на одно колено и поглаживал голову коня, касаясь губами то надглазьев, то храпа). Медленно и горько усмехнулся:
— Мне и так бывает тяжело жить после того, что я сделал в Карн Думе, — прошептал он. — Зачем ты хочешь сделать меня дважды предателем, рыцарь Эйнор?
— Фередир! — Эйнор крутнулся в седле. — Ты…
— …я измучен пытками и вообще обязан тебя слушаться, — закончил за рыцаря Фередир и снял с коня лук. — Но я уж ослушаюсь тебя в этот раз, Эйнор сын Иолфа. Счастья тебе.
— Я вернусь, — Эйнор отъехал ещё на десяток шагов. Вскинул руку. — Я вернусь!
— Скачи! — поднял ладонь Гарав. Фередир просто помахал рукой. В глазах его стояли слёзы.
Фион понёсся прочь…
— Давай их расседлаем и вообще, — предложил Гарав, как будто ничего особенного не произошло. — Пусть гуляют.
— Давай, — кивнул Фередир. — Смотри, вон там дерево хорошо стоит. Давай быстро, а потом повалим его на дорогу.
Мальчишки освободили коней, отнесли в кусты сумы, вообще всё лишнее. Подсекли, работая по очереди, дерево — оно точно рухнуло поперёк тропы. Криками и хлопками кое–как заставили подняться Хсана — и свистом отогнали обоих коней прочь. Те побрели и скоро скрылись за деревьями.
— Во–от, — Гарав мазнул по глазам ладонью. — Ну…
— Идут, — обыденно–спокойно сказал Фередир.
Гарав оглянулся. И увидел маленькие, но чёткие фигурки — всадники шли галопом на противоположной стороне долины.
Три. Семь. Десять. Пятнадцать. Двадцать. Двадцать две…
Двадцать два всадника.
Они исчезли в низине. И это значило, что вот–вот появятся здесь, на тропе.
— Угу, — Гарав взвёл арбалет, положил на дерево. — Раза два успею выстрелить, — он смерил взглядом расстояние от того места, где тропа выходила на подъём. — Если не остановятся.
— Не остановятся, — хмыкнул Фередир, натягивая лук. — Злы сильно.
Без особой спешки мальчишки помогли друг другу с доспехами. И — «как украли» время.
Первые трое всадников вылетели галопом на тропу. Почти один за другим. Наверное, они не ожидали, что их ждут. Яркие рукава и подолы поддоспешных рубах трепыхались под ветром бешеной скачки.
Фередир успел выстрелить один раз до выстрела Гарава и дважды — после. Первая его стрела вошла точнёхонько в горло скакавшему впереди — конечно, Фередир не был таким мастером лука, как северяне или тем более эльфы, но с разделявшего стоящих за деревом мальчишек и всадников расстояния стрела длиной в ярд прошибла кольчужный шарф и расколола позвоночник. Холмовик вылетел из седла мёртвый и тяжело грохнулся на обочину, конь скакнул влево и принял боком вторую стрелу Фередира, с визгом взбрыкнул и шарахнулся в сторону, в подлесок обочь тропы. Третья стрела Фередира чиркнула по шлему скакавшего последним — второй в это время тоже валялся уже на земле — болт Гарава вошёл ему точно между глаз, пробив налобник, как тонкую деревяшку. Гарав издал удовлетворённый урчащий звук — не от точности попадания, а от того, что сбылась надежда, о которой он не говорил: уцелевший холмовик соскочил с коня и закрылся овальным щитом, присел. Можно научить человека ездить верхом. Но конным воином он от этого не станет. И на лошадь будет смотреть только как на транспорт.
Ага. Холмовик что–то прокричал своим. Гарав, натягивая арбалет, спросил Фередира:
— Что он орёт?
— Что тут лучники и чтобы не совались верхом, — Фередир засмеялся. — Вот глупцы… — он прокричал: — Alla yam ist loyta!
— Что ты им сказал? — поинтересовался Гарав, устраиваясь удобней.
— Что они все дураки, — хмыкнул Фередир. — Конными они бы смяли нас даже за этим бревном. И потеряли бы ещё двоих, ну — троих от стрел, да и то если совсем глупые. И всё. А теперь…. — он махнул рукой.
— Теперь они будут подбираться к нам по лесу… ой! — Гарав отклонился в сторону, гудящий в полёте топор со смачным «счак» вонзился в дерево шагах в пяти позади. — Ничего себе бросок!
— Вниз! — Фередир присел, выставляя щит, и второй топор едва не свалил его с ног, врубившись в верхний край. Третий грохнул в центр щита Гарава, отлетел с визгом от умбона, четвёртый врезался в поваленное дерево — едва ли не на пол–полотна. Следующий холмовик бросить топор не успел — Гарав вогнал болт ему в грудину как раз на замахе, и воин косо рухнул на обочину. По кустам яростно взвыли, понеслась ругань.
