Девушка положила портрет в сумку вместе с верительными грамотами. Когда путешественники остановились для ночлега, Карина снова достала картину и принялась ее рассматривать при свете костра.
Крис очень осторожно спросил:
— Вы что, знаете, кто здесь изображен?
Карина покачала головой:
— Но мне кажется — я его где-то встречала…
— Хотите, я поделюсь с вами своими соображениями об устройстве нашего мира? — Крис словно хотел отвлечь спутницу от непрестанного изучения портрета.
Он взял длинную прямую палку и начертил на земле круг. Потом разделил его на шестнадцать равных секторов и последовательно выписал названия тринадцати посещенных государств: «Гугнеатия», «Хестилотия», «И-и», «Ворликия», «Тонсильвания», «Кирея», «Матиасия», «Долесония», «Цегенвея», «Гьергичия», «Фандория», «Полуэктосия», «Бодиярия», и обозначил направление их пути.
— Мы движемся против часовой стрелки?! — заинтересовалась Карина. — Бессознательное пришло в движение…
— Что? — не понял Крис.
— На лекциях по психологии бессознательного нам рассказывали — когда в сновидениях обозначено движение против часовой стрелки, это означает путь к самости, к восстановлению идентичности. Такое путешествие может быть названо квестом…
Карина ненадолго задумалась, а потом спросила:
— А какие еще остались государства, вы не знаете?
— По-моему, должно быть так, — Кристофер последовательно надписал оставшиеся три сектора «Синея», «Драдуания», «Эсверия».
— Эсверия последняя, — задумчиво проговорила Карина. — Движение от психологии к медицине, от духа к телу… Однако с учетом того, что мы движемся все-таки против часовой стрелки, это приобретает обратное значение…
Карина тут же подумала: «Это очень хорошая тема для философского трактата! Если признать за нашим путешествием самостоятельную ценность, то можно рассматривать последовательность посещения королевств как этапы эволюции в постижении мира!»
— Каковы ваши прогнозы относительно дальнейшего пути? — обратилась Карина к своему другу.
Она думала, что Крис ответит сразу, но минутная пауза изменила знак ответа. Крис почувствовал опасения, мелькнувшие в голосе спутницы, и попытался их развеять:
— В Эсверии проблем не будет. Помните, я говорил вам об этом. Могу подтвердить снова. Видите ли, Карина…
Спутник замялся. Девушка даже не сразу поняла, чем вызвана новая пауза. Но потом вспомнила, что эсверец не знает, что она знает о его королевском титуле. Широко улыбаясь, смотрела Карина на своего друга:
— Извините, что я раньше не говорил вам этого… — все пытался подойти к главному Кристофер. — На то были свои причины… Зато теперь вы сможете принять мое известие как приятный сюрприз. Дело в том, что…
Пауза.
— Я король Эсверии!
— Дэвид Джомрок! — вдруг сказала девушка.
— Что?! — не понял Крис.
— На портрете изображен князь Дэвид Джомрок!
— Вы не можете это знать точно!
— Но я знаю!
— Вы ошибаетесь!
— Нет!!! — и Карина снова уставилась на добытый утром портрет.
Около двух часов пополудни путешественники подъехали к стенам монастыря святой Клариссы. Девушка выразила желание посетить его. Эсверец принялся говорить что-то о малом количестве времени, которым они располагают. Но королева Долесонии уже стучалась в тяжелые кованые ворота.
Дряхлая старуха с бельмом на одном глазу открыла им и проводила через монастырский двор к руководительнице. Монастырь находился в очень хорошем состоянии. Все было чисто, опрятно, ухожено. Настоятельница оказалась, на удивление, молодой и очень красивой женщиной. Глаза — темные вишни, брови — тонкие, изящно изогнутые, губы — яркие, совершенной формы. Взгляд настоятельницы пытливо замер на лице Кристофера.
— Диана?! — ахнул эсверец.
— Да, Крис, но сейчас мое имя Домна…
Голос у настоятельницы был мягкий, приветливый. Карина всей душой потянулась к этой женщине. За обедом матушка и Крис вспоминали прежние годы.
— Свадьба Настеньки, на которой ты впервые оказался в Грет-Лоттском замке, была прекрасной! — говорила настоятельница. — Мы были такие молодые, такие смешные, такие трогательные…
— Да, это были хорошие дни…
— Представляю, если бы нам тогда сказали, что ждет нас впереди… Мы бы не поверили! Бедная Марта…
Карине снова захотелось плакать. Но слезы, подступавшие к глазам, были не слезами горечи и тоски, а какого-то сладостного умиления, которое она не умела объяснить.
— Ты видел кого-нибудь из наших? Как они?
— Анастасия и Ден правят королевством И-и. Их старший сын Виктор уже женился. Еще у них две чудесных дочки, Аленушка и Аннушка. У Владимира и Джулии тоже большое семейство. У Дена и Николетты — дочь Лиза. Уморительная девица! А наша Эльза — мэр вольного города Ниллата. Но это отдельная история!
Настоятельница улыбнулась:
— Я рада, что все так!
— А как вы попали сюда? — этот вопрос не давал Крису покоя с самого начала.
— Таково было мое предопределение, — спокойно ответила Домна, и в таком принятии судьбы было подлинное благородство и величие. — Помню, когда Марта рассказывала о своей бабушке, я вся буквально замирала. Наверно, это было предчувствие…
— У Марты была удивительная бабушка. Будучи настоятельницей монастыря, она не испугалась выступить в защиту одного человека, которого Трибунал Нравственности объявил изгоем.
Карина расширенными глазами смотрела на Домну, и ей было страшно услышать продолжение.
— …Ее казнили, обвинив в преступном содействии тому человеку. Его звали Дэвид Джомрок!
Карина вышла на монастырский двор. По ее лицу текли слезы. Она искала утешения от чего-то мучительного и направилась к храму. Служба уже закончилась, но внутрь еще пускали. Карина купила десять свечек и подошла к иконам. Почти сразу ее остановил строгий священник.
— Вы знаете, что женщинам в храме можно находиться только в длинных юбках и платке?
Карина знала это. Но ей было так плохо.
— А когда вы причащались последний раз?
— Давно, — честно призналась Карина.
— Месяц или два назад?
— В детстве.
— А вы знаете, что согласно нашей религии, человек отлучается от Церкви, если, будучи крещеным, не причащается больше года?
— От Бога нельзя отлучить, он — в сердце…
— Причастие было завещано, как и то, о чем вы говорите. Нельзя вырывать из религии только то, что вам удобно. Разговаривал я с одним пахарем. Он сказал, что не молится, ибо Бог его и так любит, раз он усердно трудится, как и призывал Господь.
— Но я люблю Бога и искренне верую, — защищалась Карина.
