За расположенным в плохо освещенном углу столом, сидели два друга по имени Гаст и Вышег. Оба друга являлись самыми обыкновенными жителями Выходок, то есть зарабатывали на жизнь и рыбной ловлей и воровством.
— Эге! Смотри-ка, принесла! Ползает как улитка! — едва слышно пробурчал под нос Гаст, когда наконец-то обратившая на них внимание разносчица принесла заказ: на столе появились наполненные бродилкой кружки, миски с дымящимся горохом и миска с дармовым луком.
Сидящий напротив Вышег занес ладонь для того, чтобы шлепнуть по крепкому тылу разносчицы, но так и не успел выполнить задуманное, потому что та подорвалась на кухню, вынимать из печи подгорающего карпа. Рыбак с наслаждением отхлебнул из кружки, причмокнул губами, вытер рукавом обвислые усы и принялся уплетать горох. Гаст тоже взялся за обмусоленную деревянную ложку, но приступать к еде не спешил, потому что сначала решил рассказать другу о превратностях своей семейной жизни:
— Жинка из дома выгнала, стервь!
— Дык, ты ее ухватом! Вмиг присмиреет.
— Дык, пытался! Она, курва, дверь заперла, да с чердака чугунок на головушку мою сверзила! Глянь, шишара какая, что яблочко наливное!
— У меня тож денек худо начался! — сказал Вышег, при этом громко чавкая.
— Правда, что ль?
— Ага. С утреца самого, как зорька занялась, пошел я, значит, к лодчонке своей, уселся рядом, сеть починать — порвалась она у меня, за камень, значит, зацепилась. Как сглазили! Ну и сижу себе, сижу, глядь — подъезжают трое юнцов, да лодку просят. Я ж своем уме еще, чтоб жисть свою загубить на каторге!
— Это такие, молокососы, на лошадках, да при мечах?
— Верно! И тебя, что ль, с просьбой не обошли?
— Не-е, — помотал головой Гаст. — Я у них кошель умыкнул.
Вышег, зашелся в гоготе:
— Ай, морда!
Его дружок скромно помалкивал, вгрызаясь в луковицу так, как будто вгрызался в яблоко.
— Вышег, чего их несет в Горькие Воды? Не понял я что-то.
— А водяной их знает! Спрашивал, сказали просто поглядеть охота. А на что глядеть? Вода как вода! Но я так думаю, раз вышел приказ советника, так народу сразу интересно стало! Он вишь, любопытный, народ-то!
— Гм! А ну как найдут себе лодку? — не унимался вороватый рыбак.
— Да нам-то что? — Вышег откашлялся и продолжил. — Где б им еще таких дураков сыскать?
— Это верно! — кивнул его друг. — Еще по кружечке?
— Не-е! Еще по две! — Гаст потряс в воздухе, мешочком с монетами, которые, еще день назад, принадлежали Тальке.
— Тогда уж по три!
Оба рыбака довольно ухмыльнулись и принялись звать разносчицу.
Широкая полоса покрытого клоками водорослей песчаного берега тянулась в обе стороны бесконечной, грязно-желтой лентой. С некоторых пор небольшой кусочек этой полосы служил чародейке и юным наемникам местом привала.
Ястребинка сидела на полусгнившем бревне. Рядом скрестив ноги, расположились два верных наемника, которые, то вздыхали, то лениво перебрасывались фразами. Ей не хотелось вступать в разговор, но это нежелание вовсе не мешало ей прислушиваться к их репликам.
— Встретить бы того воришку, что наш кошель прикарманил, посмотреть ему в глаза, а потом промеж этих глаз стукнуть!.. Эх, никчемный я человек! — Голос Тальки прозвучал несколько приглушенно, потому что от избытка чувств он упал ничком и уткнулся лбом в теплый песок.
— И кошель обратно забрать! — вздохнул опечаленный последними событиями Растрепай и пригладил вихры на голове. Впрочем, его нечесаным волосам, данное действие абсолютно не помогало, а, скорее, наоборот, только "усугубляло" ситуацию.
— Представляете, мой батька сколько раз бывал в Выходках, и у него ни разу ничего не пропало! — продолжил жаловаться на судьбу сын поляра. — А мне не везет!
На самом деле, в те далекие времена, на скудные гроши Ледяна не покусился бы ни один уважающий себя вор.
— Где нам теперь монет раздобыть?
— Тоже украсть? — робко предположил сын мельника.
— С нашим везением только красть! Я же не маг!..
Ястребинка не поняла, почему вдруг наступила тишина, но подняв глаза, она встретилась с обращенными в ее сторону взорами наемников. Юную чародейку захлестнула волна возмущения:
— И не надейтесь!
— Почему?
— Я не использую светлую магию во зло! За каждый неправильный поступок я буду терять милость богов!
— Кто сказал? Господин Северин? — уточнил Таль.
— Нет, мне так отец говорил!
Наемники вновь крепко задумались над тем, как им заработать хотя бы в половину утраченной суммы. Яська даже подумала, что наступившая тишина продлится долго и ей даже удастся подремать, но не тут-то было.
— Продать плащ мага! — Талька прямо подскочил от внезапно пришедшей на ум идеи.
— Согласен! — сын мельника протянул руки к походному мешку Ястребинки, на котором лежал предмет предполагаемого сбыта.
— Обойдетесь! — мгновенно среагировала она, шлепнув по рукам вихрастого наемника.
— Надо же! — обиженно пробубнил тот. — Мало того что она стала такой же гадкой как Белозор, она еще и повадки его переняла. Все руки мне отбили! Ровно сговорились!
— Погоди жаловаться! Почему ты против, Яська? — не понял Таль.
— Потому что это не наша вещь! — она демонстративно отвернулась от наемников.
Трепа, присев на песок и подперев щеки кулаками, пустился в рассуждения:
— И правда! Вот встретимся с господином Белозором, отдадим ему меч, а он скажет: "Где плащ?" А мы: "Продали, чтобы тебя выручить!"
— Да уж, делать нечего! — поддержал его Таль. — Тогда давайте выставим на торг свои пожитки!
Через пару минут, юные наемники уже направлялись в сторону базара, чтобы попытать счастья и сбыть с рук меч Растрепая и плащ Тальки. Ястребинка осталась на привале, ей тоже нашлось дело: стеречь лошадей.
Именно на базаре смрад протухшей рыбы достигал своего апогея, еще здесь легко было угадать, кто из великого множества посетителей базара является приезжим, а кто местным. Первые морщились, вытирали слезящиеся глаза и мужественно дышали через нос, вторые же чувствовали себя словно рыба в воде, потому что давно освоили иной способ дыхания — через рот. Очутившись на базаре, молодые наемники не рискнули углубляться в лабиринты рядов и проследовали ту в сторону, где основными предметами продажи являлись либо деревянные поделки, глиняные горшки, кружки и прочая утварь, либо пресловутая рыба. Таль и Растрепай ходили по рядам и предлагали купить их скромные пожитки, однако, несговорчивые торговцы ни в какую не желали расставаться с кровными монетами и поэтому просто-напросто предлагали обменять товар на товар, но наемников совершенно не устраивали ни глиняные горшки, ни полмешка муки, ни связки вяленой рыбы. Им были нужны деньги.
