— Судя по всему, — продолжил он, — перед нами некая помесь упыря с василиском. Способны поразить жертву гипнотическим ударом, после чего без проблем ею пообедать. Образец воздействия, ослабленный защитным полем, вы сейчас испытываете на себе. Очевидно, что тип воздействия может варьироваться — упырей они подгоняли. В будущем, заметив, что один из нас впадает в ступор, советую предварительно очистить прилегающую зону от всякой мерзости и только потом кидаться на помощь. Особых проблем их уничтожение вызывать не должно — к сопротивлению эти твари не привыкли.
Он хлопнул в ладоши, и наваждение мгновенно рассеялось. Твари дружно прянули к дальним стенкам коконов, прочь от Горицкого.
Само собой: небось у местных упырей в начальниках ходили, пузыри пускали от важности, а тут пришел какой-то, походя рассовал по шарикам, как пауков в банки, и выставил на всеобщее обозрение. Смертельный удар по престижу.
— Кстати сказать, — продолжил командир, не обращая внимания на реакцию тварей, — для трансформ они вообще безопасны: сдвиг ментальной волны сводит на нет воздействие, а чешую им не прокусить…
— Впрочем, — он посмотрел на успевшее высоко вскарабкаться солнце, — заболтался я, пора уходить.
Ну, вещи уложить много времени не требуется. Я было занялся своим рюкзаком, когда Кольцов меня окликнул, попросив заодно собрать и его поклажу. Ну раз надо человеку, отчего не помочь? Я время от времени посматривал, чем займется он сам: Олег беседовал с командиром. Горицкий вполголоса что-то объяснял, то и дело касаясь пальцами висков Олега, парень внимательно слушал, затем кивнул и повернулся к шарам. Радужный блеск померк, и василиски заметались, надеясь удрать. Мне это совершенно не понравилось: неужели решили дать зверюшкам погулять? Я приготовился к превращению, но оно не понадобилось: Олег воздел руки и шарахнул по ближайшему монстру видимой даже при ярком солнечном свете молнией. Уродливая башка взорвалась. Брызнули ошметки, налипнув на почти уже незаметные стенки пузыря, а Олег уже повернулся к следующей твари, превратив ее в облачко грязно-коричневого тумана. Ситуация прояснилась — Горицкий сподобился поделиться кое-какими знаниями с подрастающим поколением. Это хорошо — приятно знать, что твой напарник способен надежно прикрыть тылы. Я было отвернулся, чтобы заняться вторым рюкзаком, но тут за спиною грохнуло так, что вздрогнула земля и меня сбило с ног — на месте третьего шара курилась дымом глубокая воронка. Я плюнул, собрал вещи в охапку и отошел подальше от юного дарования — так спокойней.
— Достаточно, — донесся голос командира, — на большее пока замахиваться не стоит.
Горицкий замысловато крутанул кистью, и оставшийся шар начал вращаться, вытягиваясь вверх. Воздух загудел, и песчинки приняли участие в хороводе, образуя маленький смерч. Веретено кружилось быстрее и быстрее, пока не превратилось в сияющую вертикальную линию; звук перешел в режущий уши визг и оборвался. Монстр исчез.
— И куда вы его? — поинтересовался я вежливо.
— В небытие, — ответил командир.
* * *
Часом позже мы шагали по остаткам древнего тракта. Поселок остался за спиной. Улицы изрядно очистились от останков — видать, большая часть трупов участвовала в ночном бою и нашими стараниями домой вернуться не сумела. Мелочь, а приятно. Неплохо бы на обратном пути закончить очистку.
Тракт тянулся на восток, взбираясь на пологие холмы и огибая крутые склоны. Командир неутомимо шагал впереди, ведомый магическим зовом, или как там называется то чутье, которое заставляет Горицкого выбирать направление. Я был доволен уже тем, что не приходилось ломить по бездорожью.
Час за часом, до сумерек "…только пыль, пыль, пыль из-под подкованных сапог…". Поросшие чахлым кустарником холмы медленно уходили назад, сменяясь своими братьями-близнецами. Редкие колодцы, тщательно укрытые массивными крышками, и пересохшие русла речушек, видящие воду только по весне. Казалось, что мы бредем по замкнутому кругу, наколдованному противником, но Горицкий упрямо ломил вперед, и мы тянулись следом, пока не стемнело и не пришло время ночевки.
Ночь прошла незаметно. Даже бесконечные два часа вахты потерялись в черном омуте тяжелого сна, свалившего меня сразу по ее окончании. Следующий день не принес ничего нового. И следующий тоже. Разве что натруженные рюкзаком плечи заставляли с сожалением вспоминать о стремительных выездах на происшествия, характерные для работы с нашей любимой базы. До чего хорошо — с комфортом доехали, разнесли вдребезги и пополам, кого следовало разнести, и снова в уютное гнездышко! А нынче топаешь, топаешь, и конца этому пока не видно. Я начинал злиться: попадись мне сейчас создатель прохода — командиру и вмешиваться не пришлось бы — Олег слегка поджарит, а я слопаю. Живого. Люблю бифштексы с кровью…
Сладкие грезы оборвались, когда из-за придорожных камней поднялись суровые дядьки в измятых от долгой службы латах и с холодным оружием в руках — двое несли толстые копья с широкими листообразными наконечниками, предводитель недвусмысленно покачивал тяжелой двулезвийной секирой, похожей на критский лаброс.
Обладатель секиры сделал пару шагов нам навстречу и что-то спросил хриплым голосом. Слов я не понял, но вопрос прозвучал достаточно грозно, чтобы угадать в дядьках не то пограничный дозор, не то местных разбойничков. В первом случае он интересовался документами, во втором — содержимым наших кошельков. Впрочем, не мое это дело — головы им поотрывать недолго, была бы команда. Я вопросительно посмотрел на командира. Тот, словно в раздумье, плавно повел в воздухе рукой и попросил встречающих на русском:
— А повторить нельзя?
Латник ответно нахмурился, но вопрос повторил, сопроводив недвусмысленным потиранием сложенных щепотью пальцев. Ага! Тут даже мне стало все понятно.
ГИБДД в действии. Наверное, эти ребята вконец оторвались, если их перекинули на такую безлюдную трассу. Правильно, борзеть тоже с умом надо.
Горицкий внезапно просветлел лицом и, обернувшись к нам, негромкой скороговоркой пробормотал заклинание. В голове моей что-то щелкнуло, и слова латника обрели смысл:
— Предъявляйте подорожную, варвары, или платите! Империя халявщиков не любит!
Помощнички с тяжелыми копьями угодливо заржали.
— Может, я ему морду набью, что скажешь, командир? — спросил я с надеждой.
Латники напряглись, и я сообразил, что они тоже поняли сказанное. Черт! Надо было предвидеть. Петрович люто зыркнул в мою сторону, и я отступил за широкую спину Свиридова.
— Не обращайте внимания: молодо-зелено. — Горицкий ссориться с бойцами не спешил. — Мы идем издалека, здешних порядков не знаем…
