— Гораздо быстрее, чем сейчас.
Они понимающе переглянулись, одинаково опасаясь, что присосавшийся к Мирниасу «маг-враг» нанёс гораздо больше вреда, чем казалось поначалу.
— Он же меня не… «выпил»? — тихо, напряжённо спросил Мирниас. — Магия восстановится? Как вы думаете, мэора?..
— Думаю, что всё с вами будет в порядке, Мирниас! — бодро ответила Айриэ, честно стараясь не фальшивить. — Отоспитесь, отлежитесь, когда всё закончится, магия непременно вернётся. Кстати, вы не приметили ничего странного, когда из вас силу тянули? Может, понятно стало, к кому эта сила ушла?
— Мне в пыточной немного не до того было, — медленно произнёс Мирниас, поведя глазами в сторону Фирниора. — Но кое-что странное показалось, да. Настолько странное, что мне наверняка просто померещилось… от боли.
Магессе показалось, что артефактор и хотел бы что-то поведать, но не станет делать этого при Фирниоре. Ну что же, разумно, поговорить можно позже, если удастся избавиться от навязанного спутника хотя бы ненадолго. Мирниас глубоко вздохнул и поднялся на ноги, опираясь о стену.
— Держите свою одёжку. — Айриэ как раз закончила чаровать и полюбовалась почти безупречной работой, заодно запустив очищающее заклинание. Пятна крови немедленно испарились. Мирниас с благодарностью принял рубаху и оделся.
Фирниор подошёл и молча подставил плечо, избегая смотреть магу в глаза. Тот поколебался, оглянулся было на Айриэ, но всё-таки опёрся на младшего Ниараса, хоть и вздёрнул презрительно нос. Мирниас, худой и встрёпанный, забавно возвышался над стройным, изящным Фирниором, но всё равно, вместе они смотрелись куда более гармонично, чем, как подозревала Айриэ, она сама — рядом с высоченным артефактором.
— Ну что, нам направо или налево? — поинтересовалась она у проводника.
— Налево, мэора, а потом прямо, до третьего поворота направо.
— Тогда вперёд!
Выстроенные гномами тоннели были ровными, сухими, в меру широкими и высокими. От основного коридора часто отходили какие-то боковые узкие ходы, то влево, то вправо. Айриэ гадала про себя, зачем предки Файханасов решили построить целую систему ходов, прямо-таки некий подземный город. Не так уж часто Файханас-Манор осаждали, это вам не на границе с орочьими степями жить. Столетия назад неоднократно случалось, что морские разбойники с севера Дилиании разоряли прибрежные селения, принадлежащие Файханасам, но до замка они обычно не добирались. Морские разбойники не бросали свои корабли, а судоходной реки, по которой можно было бы подняться от устья до замка, поблизости не было.
Айриэ подвесила второго «светлячка» над головами шедших — точнее, ковылявших — впереди неё юнцов, так что путь освещался достаточно хорошо. Хотя было бы на что смотреть: однообразные серые стены, кое-где в пятнах сырости, да сомнительного вида узкие боковые щели, в одну из которых им пришлось вскоре протиснуться. Впрочем, скоро ход расширился, и в нём опять можно было идти по двое, а то последние несколько минут взмокший от напряжения Фирниор тащил за собой еле перебиравшего ногами Мирниаса. Которому, кажется, было уже всё равно, что спутники видят его слабость, а на то, чтобы бодриться, сил не оставалось совсем. Дыхание молодого мага сделалось сипящим, неровным, а рядом с ним упрямо, как ёжик, пыхтел Фирниор, не выразивший ни слова недовольства, хотя вскоре ему пришлось ещё хуже. Ноги Мирниаса волочились по полу, а его верхнюю часть Фирниор взвалил себе на спину. Заплечный мешок болтался на одной лямке и наверняка нещадно оттягивал младшему Ниарасу правое плечо.
Полюбовавшись некоторое время дивной картиной, Айриэ всё-таки позволила пробудиться в себе искорке милосердия. Если вначале она намеревалась дать Фирниору испить чашу до дна, то потом, по здравом размышлении, решила, что если проводник от усталости перестанет соображать и свернёт не туда, то ей же первой страдать. Хотя заклинание левитации отнимет немало сил, зато Фирниор успеет передохнуть, иначе у Айриэ на руках окажутся два полуобморочных юнца.
Почувствовав, что вес молодого мага перестал давить ему на спину. Фирниор от неожиданности дёрнулся и споткнулся. Обернувшись, он остановился, сипя, пытаясь отдышаться, и вопросительно уставился на магессу.
— Мэора Айнура… это вы сделали?.. Спасибо…
Мирниас завис в паре дюймов над полом, кажется, даже не осознавая этого. Его лицо приобрело зеленоватый цвет — изысканного оттенка нежной молодой плесени, что делало мага похожим на некую потустороннюю сущность. Казалось, ещё немного — и его силуэт начнёт просвечивать насквозь, как у настоящего призрака. Глаза у него были мутные, взгляд расфокусированный, а голова всё время норовила склониться на грудь, потому что сил держать её ровно не оставалось.
— Я не ради вас стараюсь, рингир Ниарас, — безразлично повела плечом Айриэ. — Мне нужно быстрее выбраться из ваших фамильных катакомб.
Младший Ниарас медленно кивнул и отвёл глаза.
— Простите, мэора…
Два слова канули тяжёленькими камешками в тёмные извивы коридоров и отразились от стен странным беззвучным эхом, различимым где-то на самой границе восприятия. Звук вибрировал и нарастал, порождая неясное гнетущее чувство. Смесь вины, отчаянной безнадёжности и горькой обречённости поднялась мутной волной и обволокла Айриэ, мешая нормально дышать. Глаза резало и жгло, но ни слезинки не выдавилось, потому что — нельзя, не перед ней… Глотай то, что поднесли тебе к губам в треснутом кубке обстоятельства, долг перед родом и злая прихоть судьбы, делающая тебя предателем перед…
Айриэннис моргнула и потрясла головой, избавляясь от непонятно откуда взявшихся чувств и обрывков мыслей. Чужих. Будто и правда, эхо отразилось от стен и было услышано ею, только не обычным слухом. Странно. Почему её накрыло?.. Айриэ никогда не была телепатом. Точнее, если она бралась читать чужие ощущения, то делала это сознательно, к тому же это было настолько тяжело, что, право же, не стоило затраченных усилий. Вдобавок это было хуже воровства — лезть без спроса не в свои чувства. Мерзко и подло.
Айриэ не открывалась, не делала ни единого шага навстречу, не пыталась проникнуть в чужие мысли, к тому же здесь и сейчас ей это было недоступно. Так почему же её едва не залило той мутной пеной, что плескалась в эти мгновения у Фирниора в душе?..
Он догадался, непонятно как, вопреки логике и всем физическим и магическим законам, что Айриэ обожгло каплями его горечи — и кровь отхлынула у него от лица, а зрачки расширились, залив радужку пугающей чернотой. Он отчаянно замотал головой и, кажется, даже застонал тихонько, будто стараясь защититься от проникновения в его внутренний мир. Айриэ первой отвела глаза, давая понять, что не собирается ничего обсуждать. Не было ничего, и точка. Пригрезилось. Понял Фирниор или нет, её не слишком заботило, она злилась на себя и непонятно откуда взявшуюся чувствительность. Непрошеную, нежеланную, ненужную. Айриэ ненавидела копаться в чужих душах и впускать посторонних — в свою. Она и позволяла-то подобное, пожалуй, одному только Саэдрэ, да и то очень редко…
