Хорошо воспитанная леди из Марнери конечно же знала, кто такой Аупоз. В отличие от многих неотесанных аубинасских богатеев, не сведущих ни в чем, кроме своего зерна и своей охоты.
– Благодарю вас, леди.
Вексенн повернулся к Эйлсе:
– Сожалею, что у нас не было возможности быть должным образом представленными друг другу. Прошу принять мои извинения по этому поводу. Я – Вексенн Чамперийский.
– Я – Эйлса из клана Ваттель.
– Ваттель! Великие небеса, вы далеко от дома.
Кажется, Вексенн находил эту мысль занятной, чего ни как нельзя было сказать об Эйлсе.
– Я здесь не по своей воле, мастер Вексенн.
– Нет, разумеется нет. Я уже говорил, что сожалею об этом, искренне сожалею. Все это во имя дела. Но не волнуйтесь, все образуется. Скоро мы обретем свободу и зароем топор войны. Возможно, вы посетите меня снова уже как гостьи.
Лагдален и Эйлса переглянулись. В нынешних обстоятельствах подобное предложение казалось, по меньшей мере, эксцентричным.
– Зачем меня сюда привезли? Чего вы от нас хотите?
– Я? Мне ничего от вас не надо, юная леди Ваттель. Это не я посылал за вами. Это он.
– Кто он?
Вексенн поджал губы: казалось, он осторожно взвешивает каждое слово.
– Весьма примечательное существо. Древний, чрезвычайно могущественный лорд. Ум его очень глубок. Он обладает познаниями, намного превышающими все, что мы можем себе представить.
– Вот оно что. И как же его зовут?
– Он именует себя Лапсором. Но я подозреваю, что у него много имен.
Лагдален почувствовала что теряет терпение. Тупое самодовольство аубинасских торгашей изрядно надоело ей за то время, пока она вела дело Портеуса Глэйвса.
– Да, мастер Вексенн, мы наслышаны об этом лорде. Имен у него действительно много, и он враг всего живого. Истинный, смертоносный слуга тьмы, наделенный не большей способностью к состраданию, нежели камень. А возможно, и меньшей. Он использует вас и выплюнет, как косточку от съеденной вишни.
Вексенн вытаращился.
– Что?.. – начал было он, но тут же осекся и заставил себя говорить по-другому. – Нет, не надо возводить на него напраслину, молодые леди. Прошу вас, не говорите так. Лорд Лапсор оказывает неоценимую помощь нашему делу.
– Говорят, будто это его обычная политика. Он подстрекает к мятежам, разжигает усобицы, а впоследствии губит и врагов, и друзей. Все они оказываются в общей могиле.
Вексенн всплеснул руками:
– Нельзя сделать яичницу, не разбив яиц.
– Выходит, вы готовы оправдать любое кровопролитие. Сколько народу погибло в результате вашего восстания?
– Мы отстаиваем принципы свободы.
Копившееся негодование Лагдален прорвалось наружу:
– Свободы от чего? И ради чего? Свобода нужна вам, чтобы обогатиться и обобрать остальной Аргонат. Но лишившись единства, Девять городов падут, как пал в свое время Веронат!
– О, не стоит вспоминать седую древность. Почему мы не имеем права воспользоваться преимуществом, которое дает нам наша плодородная почва?
– Природа щедро благословила вас, это так. Я не видела здесь признаков нищеты. Но плодородные земли не были бы вашими, когда бы другие не сражались и не отстояли их от врага.
– Довольно! Имперская ведьма, вот вы кто. Но ничего, он быстро заставит вас позабыть весь этот вздор!
Повисло молчание.
– Как я понимаю, – промолвила Лагдален ледяным тоном, – ваше «гостеприимство» не предполагает безопасности.
Послышался стук в дверь.
– В чем дело? – спросил Вексенн.
Дверь отворилась, и в комнату вошел другой роскошно одетый мужчина. В первый момент Лагдален испытала потрясение, но тут же сообразила, что удивляться нечему. Где еще могла она ожидать увидеть Портеуса Глэйвса.
– Портеус! – воскликнул Вексенн. – Вот так сюрприз! Ты уже вернулся с фронта?
– Так ведь я туда и не ездил, дружище. Мне было приказано позаботиться об охране тыла.
– О, вот как. А я-то думал, что ты отправишься на передовую. Возглавишь битву за Аубинас.
– Конечно, дружище, я только об этом и мечтаю. Но мы должны выполнять приказы, разве не так?
– Признаться, я как-то не привык выполнять приказы. Мне сподручнее их отдавать. Уверен, ты меня понимаешь.
– Конечно, дружище. Привычки у меня те же, но времена меняются. Идет война, и все мы солдаты. А значит, должны выполнять приказы, когда это необходимо.
– Хм… Ну…
– Так или иначе, дружище, я здесь по просьбе Косока. Представляешь, он сказал нечто несусветное – будто бы ты забрал его пленниц и удерживаешь их у себя. Вот я и решил пойти да посмотреть, в чем дело.
Вексенн уставился на Портеуса. И как только лорд Лапсор ухитрился сотворить такое с его старым другом.
– Нет.
– Нет? – Портеус насупил брови, как будто не понимал, что означает это слово.
– Нет, я вовсе никого не удерживаю. Я встретил гостей, вот и все. Я имею право принимать каждого, кто посещает мой дом.
– А, вот оно что. Очень хорошо. Но не находишь ли ты, что пора отвести пленниц в их камеры? Они должны быть там к тому времени, когда лорд Лапсор вернется и захочет на них взглянуть.
Ноздри Вексенна раздулись. Это был его дом, и восстание было делом его рук, а они действовали так, словно он был пустым местом. Решили, будто могут делать в его доме все что угодно, даже не спрашивая разрешения.
– Они будут доставлены к Лапсору в должное время. Пока же останутся у меня – мне угодно с ними побеседовать. Ты кажется забыл, Портеус, что армией Аубинаса командую я.
На одутловатом лице Глэйвса отразилось замешательство.
– Но лорд Лапсор приказал поместить их в клетки, он хочет начать работать с ними сразу по возвращении.
Сердце Лагдален застыло.
– Работать? – мягко спросила она.
Портеус взглянул на нее, но, кажется, не узнал. Он разительно изменился – сильно сбавил в весе, а взгляд его сделался пустым, как у новорожденного теленка.
– Может, и так, Портеус, но я еще не закончил беседу. Вот когда поговорю с этими молодыми леди, их сможет увидеть и Лапсор.
– Фалтус, подумай как следует. Если лорд не сможет вовремя приступить к своей работе, он будет недоволен.
– Увы, дорогой Портеус, иногда такое случается. Лорд Лапсор меня поймет.
Отказ Вексенна был выше разумения Глэйвса.
Снова послышался стук, и служанка внесла поднос с горячим келутом. При виде связанных рук молодых женщин брови ее поползли вверх, но она, не сказав ни слова, накрыла на стол. Лагдален и Эйлса взялись за чашки. Портеус пробормотал что-то себе под нос, резко повернулся и вышел из комнаты.
– Я должен извиниться за поведение моего друга Портеуса. Последнее время он сам на себя не похож.
