— Вы мне не поверите, — просмеявшись, заявил странник, — но это мне нужно меньше всего на свете. Мы, пятеро, просто хотели встретиться с вашим правителем. Мы можем даже оружие оставить у стражи, если кто-то боится, будто Красная Бандана пришел сюда, чтобы убить президента Централи.
Старик не верил ничему. По его угрюмому лицу ясно было видно, что он не желал пропускать нас в город. Его черные глаза говорили красноречивее всяческих слов. Однако нужно что-то делать, как можно скорее завершить эту странную грызню за передел власти в Инселерде.
Сорро слишком наивен, чтобы вести подобные переговоры, Рэтти — не опытна, Сунна невоспитан и вспыльчив, как только узнают, что Кани против власти, то и ее вряд ли послушают. Оставалось мне взять все в свои руки и наладить отношения с встречающими нас людьми.
— Он мой телохранитель, — я сделала шаг вперед, выгораживая Сорро, — я наняла его, чтобы он защитил меня по дороге в Нордстерн. Прошу любить и жаловать, Ее высочество принцесса Анжелика.
Собравшиеся у крылолета встречающие и старичок окинули меня недоверчивым взглядом, но все же пристально смотрели и в лицо, и на одежды, оценивая, могу ли я быть тем, кем представилась. Прекрасно их понимаю: вряд ли кто узнал бы принцессу в девушке, одетой как пиратка, кожа которой за два с половиной месяца странствий обветрилась и загорела на южном солнце.
— Не смеши мои коленки, девочка, — съехидничал старик, — принцесса. Придумаешь еще.
Несмотря на крики моих друзей: «Чистая правда!» — этот человек не собирался мне верить.
— Я могу доказать, — холодно сказала я, засовывая руку за пазуху.
Единственная в своем роде драгоценность, принадлежащая королевскому дому Нордэрда, блестела у меня в руке. Огэйс, или просто глаз льда, самый крупный алмаз, найденный в Граничных горах лет пятьсот назад, стал семейной реликвией.
— Проклят на месте будет тот, кто отберет это у члена королевской семьи. Примите меня и моих телохранителей в Централи, — мой голос в тот момент, казалось, был холоднее льда.
Старик и таможенники отошли в сторону, открывая нам выход в город. Как я и ожидала, они не решились проверить действие талисмана на себе. Хотя, по правде говоря, семейная реликвия никогда не обладала подобными ужасающими свойствами. Это просто украшение, о котором знали во всех землях Инселерда, и которое передавалось наследнику престола в день коронации его родителя.
— Ваше высочество, — поклонился он, — мы проводим вас к президенту, только позвольте обеспечить прием, достойный Вашего положения.
Он с опаской поглядывал на украшение, которое я не стала прятать под рубашкой, всем видом показывая, как он боится прикоснуться к северному алмазу.
Сорро, услышав предложение центральца, недовольно фыркнул и заявил, что если уважаемые жители Града обеспечат принцессу подходящей комнатой в гостинице и достаточными средствами, он сам позаботится о своей госпоже.
И сколько бы старичок, оказавшийся единоличным владельцем летальни (так, оказывается, называли в Централи площади для посадки крылолетов) и таможенники не спорили с ним о том, что вкус разбойника может не совпадать с установленными церемониалами, мой верный спутник обещал привести к президенту не кабацкую красотку, а принцессу крови.
Сказать по правде, я несколько испугалась: Сорро так легко мог перегнуть палку. Но зато теперешнее положение для меня отличалось большой выгодой. Я, наконец, смогу нормально умыться, причесаться и привести себя в надлежащий вид. Если вся эта история с артефактами и драконом закончится мирно, то я смогу через несколько дней вернуться домой на крылолете Кани (так и быть, ради такого случая перетерплю еще одну выматывающую посадку), — лучшего и желать невозможно!
Если, наоборот, президент жаждет войны, то мы отправимся к Миррор и приведем в действие наши страшные оружия, и тогда Централь последние деньки существует на земле Инселерда, как это ни печально. Тогда, возможно, меня ждет смерть. Смерть ради жизни тысяч людей. Их ждет счастье и процветание, но я никогда этого не увижу. Как не видать мне больше Сорро…
Как я его, все-таки, любила. Когда-то я страшилась его, не стану скрывать. Но этот человек — идеальный мужчина, защитник, который никогда не бросит в беде свою женщину. Не будь я принцессой и наследницей престола, я бы не задумываясь вышла за него замуж и жила бы там, где захотел бы он, хоть за Краем. Но, увы, Единый все решил за меня.
— Вот, возьмите! — таможенник презентовал нам маленькую красную карточку и приложил к ней написанную второпях с записку.
Он объяснил нам, что по этой карточке нас примут в самой лучшей гостинице города. Как заметил седовласый старичок, деньги с нее я могла тратить деньги для приведения себя в соответствующий вид, не оглядываясь на цены. Все складывалось слишком удачно, чтобы быть правдой.
Больше всего я боялась, что президент пытается купить меня и друзей и затмить глаза безграничной щедростью и добротой. Но все равно, раз за два с половиной месяца меня впервые встречали не как странницу, а как принцессу. Мое высочество не могло отказаться от столь заманчивого предложения. Кроме того, я отказалась жить одна. Меня терзали страхи, я не боялась, что президент может добраться до меня. Скорее, он захочет избавиться от Сорро, как от опасного свидетеля. А еще мне просто хотелось сделать друзьям приятное. Рэтти — пират, Сорро — разбойник, Сунна, хоть и наследник престола, но вырос он в неподобающей обстановке. Кани так, вообще, вне закона, оппозиционерка, которую давно бы уничтожили или посадили в тюрьму, если бы не боялись спутать ее с верной президенту Килой. Они все бродяги, люди, у которых нет дома. Но пусть они хотя бы раз в жизни почувствуют себя уважаемыми людьми. И это будет мой щедрый подарок за их верность.
Таможенник проводил нас до вагончика, как он назвал красный ящичек, подвешенный крюком на протянутый по столбам канат.
Я думала, этот невысокий мужчина в сером, которого старик попросил проводить нас, так и оставит нас впятером в незнакомом для нас городе, но не собирался оставлять нашу компанию наедине. О, я совсем отвыкла, что принцессы постоянно находятся на виду, и скрыться от посторонних взглядов им удается лишь в ванной комнате да уборной.
— Кстати, господин… — я не знала имени нашего провожатого.
— Зовите меня просто Джонс, — улыбнулся этот бодрый человек, и на его пухлых щеках заиграл румянец.
— Господин Джонс, я понимаю, что я королевская особа, и что вы больше не отпустите меня…
— Я не прощу себе, если что-то плохое случится с загорской принцессой, — ахнул наш провожатый.
