— Господин Джонс, я понимаю, что я королевская особа, и что вы больше не отпустите меня…
— Я не прощу себе, если что-то плохое случится с загорской принцессой, — ахнул наш провожатый.
Мои друзья хихикали у него за спиной. Им-то немного не по себе от столь назойливой опеки.
— Со мной будет все в порядке, — уверила я Джонса, — только, пожалуйста, оставьте меня в гостинице наедине с друзьями. Мы сами потом пойдем по магазинам и к цирюльнику.
— В салон красоты, — поправил он, улыбнувшись уголками губ.
По глазам провожатого я прекрасно видела: не хочет оставлять нас без присмотра. Видимо, ему приказали, может, подозревалют — я не настоящая принцесса, а алмаз, который я вытащила из-за пазухи единственный раз за все путешествие — обычная стекляшка. Отчасти они правы, моя подвеска не обладает никакой магической силой.
Похвальное недоверие, только мне оно сейчас не кстати. Мне в спутники не нужен подозрительный товарищ лет пятидесяти от роду. Сошлись мы с Джонсом на том, что он будет ждать нас в кабаке, то есть ресторане, на первом этаже гостиницы. У меня создалось впечатление, что этот человек либо не знал никаких правил приличия, что готов был ночевать в одной комнате с загорской принцессой, либо был настолько запуган.
Несмотря на все, встреча в гостинице пришлась мне по душе. Это здание вовсе не походило на привычные нам постоялые дворы. Огромный стеклянный куб высотой в десяток этажей, сверкающий на солнце, и внутри казался блестящим заведением. Если посмотреть под ноги, то на гладкой поверхности плиток нетрудно найти и свое отражение, словно в зеркале. В ресторане за изящными столиками спокойно сидели люди в непривычных мне одеждах: женщины в узких блестящих платьях, а мужчины — в серых костюмах, как у Джонса. Белоснежная улыбка вышибалы, то есть, человека, который встретил нас у двери и провел к ключнице, затмила блеск начищенных пуговиц на его красном кафтане из нордэрдского драпа.
Да и сама ключница оказалась вовсе не тучной тетушкой или пропитым старичком, коротающем время за кружечкой эля. Невысокая хрупкая девушка в неприлично короткой юбочке, кои за горами носили только девушки легкого поведения, взяла протянутую мной карточку. Ту самую, что подарил нам старик в летальне. Ключница начала возить ею по черному квадрату у себя на столе. Ее изящные брови нахмурились, потом она ткнула длинным пальчиком с раскрашенным красным ноготком в какую-то доску, мило улыбнулась уголками губ и, расплывшись в такой же неотразимой улыбке, как и вышибала, ловко развернулась на стульчике, взяла со стенки три ключа от номеров и протянула их нам вместе с красной карточкой.
— Приятного отдыха, госпожа Анжелика, — учтиво заметила она.
Правда, за ее высокой стойкой я видела только затылок и глаза.
— Я вас провожу, — поклонился вышибала, или кем работал этот человек.
Широкая улыбка все еще не сходила с его лица, и он, сказав следовать за ним, пошел в сторону двух черных дверей у противоположной стены.
И кто говорил, что в Централи отсутствует всяческая магия? Эти люди лгут! Стоило нашему провожатому подойти к стене, как створки двери разъехались в стороны, и мы смогли войти в маленькую комнатку. О, ужас, только мы все устроились в ней, как двери закрылись.
— Мы в ловушке, — простонала я.
Но мои спутники, кроме оглядывающегося в ужасе Сунна, спокойно стояли. А Сорро заметил:
— Это просто лифт, который поднимает нас на верхние этажи.
Вечно улыбающийся мужчина в красном кивнул в подтверждение его слов.
Не успела я как следует испугаться, как двери комнатки отворились, я мы вышли совсем в другое помещение. Там не было ни ресторана, ни стойки, за которой сидела миниатюрная ключница. Перед нами открылся огромный зал с колоннами, рядом с которыми стояли большие бочки с пальмами. Из него в разные стороны расходились длинных светлые коридоры.
— Вам туда, господа! — указал нам провожатый и шагнул обратно в комнатку лифта. — Приятного отдыха.
Кани с Рэтти поселили в двухкомнатные покои с высокими потолками и белоснежными полупрозрачными шторами. Когда девушки оказались там, они глазам своим не поверили: такого красивого и просторного жилья у них еще не было.
Даже когда Марина жила на Буи, она довольствовалась тесной комнатушкой на чердаке, там из ее окна раскрывался вид на пристань и синие силуэты северных ледников на горизонте. Когда девушка выросла, то чуть ли не задевала головой низкий досчатый потолок. Затем была каюта «Белой Акулы» и похожие одна на другую обшарпанные комнаты постоялых дворов. Покои с шикарной двуспальной кроватью, розовыми креслами, круглым столиком посередине и личной уборной никак не вписывалась в череду воспоминаний девушки.
— Ничего, — улыбнулась я, — комнаты не королевские, но и в них ты почувствуешь себя принцессой, Рэтти. А вдруг понравится, и ты отправишься по свету искать уже не приключений, а богатого жениха.
Моя шутка только испортила штурману настроение:
— Мне все равно, сколько денег в его кошельке и чем отделаны его комнаты, — она легла на нежно-голубые шелковые простыни, и те помялись под ее телом, — лишь бы любил…
Вот так, задела за больное. К тому времени из ванной вышла Кани в розовом халате, чуть прикрывающем бедра. Ее короткие красноватые волосы уже почти высохли, но девушка все равно промокала их мягким белоснежным полотенцем. Наверное, ей нравилось это делать.
— Чувствую себя Килой, — грустно улыбнулась она, — у моей сестренки просторная квартира в центре Града, представляете? И за что?
Тут и догадываться не стоит. За верную службу президенту.
— Оставляю вас одних, наслаждайтесь и отдыхайте, — я решила попрощаться с красавицами, чтобы добраться до собственных покоев и, в конце концов, тоже отдохнуть.
Но я дотуда так и не дошла, потому как услышала дикие вопли Сунна и тут же кинулась туда, откуда они раздавались. Я с трудом справилась со странной опускающейся дверной ручкой и замерла на пороге. По сравнению с комнатами подруг, шамсмаденскому наследнику досталось еще более шикарное жилище.
Услышав скрип открывающейся двери, Сунна тут же высунулся из-под балдахина и кинулся ко мне в объятья, словно я — его единственное спасение:
— Дайте мне другую комнату! Эта угнетает меня! Я чувствую себя маленьким. Да еще и дверь открыть не могу!
— А ты и есть маленький, — съязвила горничная в строгом черном платье, что нервно трясла в руке связкой ключей. — А дверь открывается простым нажатием ручки.
Очень жаль, что она не знала о вспыльчивом характере Сунна. Хорошо еще, что я оказалась рядом, и ухватила паренька за плечи. Он яростно впился в мою руку, и я чуть не заорала. Он утихомирился только после того, как горничная вышла, закрыв за собой дверь. Сунна спокойно, будто минуту назад не психовал, подошел к зеркалу и поправил сбившуюся набок черную как смоль челку. Я стояла у него за спиной и тихо наставляла:
