- А опасаться ему следовало не тебя, - закончил бородач. - Мартин возмужал и оказался не так безнадежен, как предполагал его дед, и как считал его отец. Из Мартина получится владыка.
- Если это случится, считай все наши усилия пошли прахом. Он хорош, пока силу не получил. Видел бы ты, как он стремительно менялся, едва появилась Нейда. Если до ее появления у него не было повода убивать отца и вообще с ним соперничать, теперь он точно есть. Проклятье влечет его за собой. Нейда ушла, а ведь он очень сильно полюбил ее. Теперь он в плену. Кто знает, что пробудится в нем.
- А вот здесь ты кое-чего не знаешь, Бариэль. Как не приятно мне видеть тебя и беседовать с тобой снова, но я вынужден тебя поторопить. Нейда не ушла из миров, я это знаю наверняка. Он все-таки отобрал ее у Мартина.
- Я понял, не продолжай. Еще одно. Кливирин. Что ты знаешь о нем?
- Он мне был мало интересен. Он служил еще прежнему владыке, он был еще юн тогда.
- Так. Давай быстро разбираться. От этого зависит, могу ли я ему доверять. Ситуация выглядит так, что решая все в одиночку, я потерю время. Что-то мне говорит, что он ведет двойную игру. Он ведь очень древний, и не выглядит старым. Я этого не знаю, но знает Эл. Знает, что смертный может приобрести такое бессмертие, только заслужив особенное расположение владыки или великого. Мартин не был великим, до последнего времени. Да и силой своей он едва ли успел воспользоваться. Который из двух владык мог даровать Кливирину долгую жизнь и зачем? Если старый, то для того, чтобы он послужил мне, и тогда Кливирин не лжет. Если новый, тогда Кливирин продался. В любом случае, он меня переживет, - с усмешкой закончил Бариэль. - Он знает о мече, я уловкой заставил его выдать это знание. Ты сказал, что отдал медальон мне. Тогда как он оказался у него?
- А ты помнишь, что может эта вещь?
- Это ключ. Он открывает не только тайник в мече, но и любую дверь.
- То же знаешь из будущего?
- Да.
- Я знаю ответ. Ты не мог потерять медальон, ты отдал его добровольно. На хранение. Значит, доверял тогда жрецу.
- Ты прав. Я его однажды… Эл однажды отдала медальон, как знак, знак защиты и доверия. Она сделала это бессознательно. Она повторила мое действие!
- Она возможно твой потомок, но стоит ли сейчас думать об этом. Это не твоя забота.
- Подобные этому медальону вещицы, были у арбитров. Они специфически повторяют этот медальон. Его пытались копировать. Им очень интересны двери. Они рвут ткань пространства, создавая свои дыры. Только неразвитый до мудрого разум может до такого додуматься. Кливирин изучал медальон, и научил своих.
- Бариэль, не вини себя. Старый владыка все это создал, ты лишь пользуешься этими вещами. Ты вот только выбрался из пелены безумия и тебя уже мучает совесть? Кливрин - смертный, если я едва не потерял веру в тебя, то каково было ему. За такой долгий срок он мог присягнуть владыке, изменить ему и вернуться опять. Ты можешь его использовать, но ты никогда слишком не полагался на смертных.
- Я понял. На всякий случай я его убедил, что должен отдать меч Мартину, чтобы тот совершил убийство. Как любой жрец Кливирин верит в проклятье. Значит, наших замыслов он не знает. Почему же он лгал мне на перекрестке? Он убеждал меня, что он мой доверенный. Он рассказал историю похожую на твою, но не знал о тебе, и о чем мы в действительности договорились со старым владыкой. А ты все это знаешь.
- Я, кажется, понял, - улыбнулся бородач. - Это твой любимый трюк. Ты сделал вид, что твой доверенный - смертный. Зная об этом владыка…
- Кливирин был бы мертв. Владыка не знает о тебе, он вообще не знает о доверенном. Он узнал о забвении только от Мартина.
- Кливирин лгал, потому что ты тогда сказал ему неправду. Но он не выдал тебя владыке. Ай да, жрец. Силен. Он твой союзник.
- Похоже, что так. Оставим Кливирина. У меня есть вопрос, не касающийся этого мира. Ты знаешь, кто такой Гай?
Бородач укоризненно покачал головой.
- Дался же тебе этот мальчишка! И зовут его теперь иначе.
- Мы будем знакомы в будущем.
- Опять женщина?
Бариэль кивнул.
- Значит, он нашел, - бородач засмеялся. - Вот упрямец. У него навязчивее желание следовать за тобой. Ты знаешь причину. Исправь это!
- Он хотел стать странником.
- Ба-ариэль. Желать и быть - разные категории. И между ними - пропасть.
- Я спас ему жизнь. Однажды.
- Дважды. Дважды! Сделаешь это в третий раз - изменишь его навсегда, - погрозил бородач. - А при его прыти он обязательно опять угодит в объятья смерти. Ты знаешь закон - тебе придется его учить! Едва ли он станет странником, он слишком страстный, но в нем нет той жажды, что питает нас - вечных путешественников. Ему не нужны миры.
Бородач уловил восторг в глазах Бариэля. Новость о давнем подопечном особенно воодушевила его. Бородач эту привязанность не одобрял. Бариэль улыбнулся и сказал с надеждой:
- Я знаю будущее. И там жажда его тоже не питает. И там мы вместе.
Бородач иронически склонил голову на бок.
- И зачем тебе эта обуза?
- Он мой друг. И его преданности нет границ.
- Бариэль, не глупи. Эту преданность порождает сила, что ты ему передал! Это она влечет его к тебе.
- Знаю. Если б дело было только в силе.
- Раз так, то тебе нечего печалиться о нем. Займись этим миром!
- А ты?
- Я должен уйти. Обнаружив свое присутствие, я поставлю тебя под подозрение. Два странника - это уже заговор. - Они улыбнулись друг другу. - Я сделал для тебя все, о чем ты меня просил. Отпусти меня. Я найду более приятный мир и займусь тем, что меня влечет.
- Спасибо, тебе.
- Сделай, что задумал и уходи отсюда.
Тиотим ушел в город один. Город стоял на плато, как на ладони. Пробраться можно только в ночи. Днем летающие машины то и дело сновали, выискивая угрозу. Он стал лазутчиком в своем родном городе.
По мере приближения к центру он все-таки попался патрулю. Прятаться было поздно, бежать - глупо. Вечерело, и запоздалого гражданского обыскали до нитки. Тиотима отпустили, потому что при нем не было ничего, ничто не указывало, что он что-то замышляет. Он изображал горожанина, бредущего по своим делам. На удачу его не узнали. Это обстоятельство воодушевило Тиотима. Он шнырял по улицам, все ближе подбираясь к городской тюрьме. Охраны стало больше. Последний оставшийся в их столице легион не базировался, как раньше за городом, солдат поселили в домах горожан. По этой причине он не мог зайти домой или к знакомым. Он не представлял, что будет чувствовать себя так неуверенно в городе, который знает с детства.
К тюрьме он подобраться не смог, ушел в другую часть города, туда где располагался большой общественный дом, где жили члены совета его народа с семьями. Это здание всегда вызывало у Тиотима чувство недосягаемости. Охранялось оно хуже, чем тюрьма, зато тут было тихо и безлюдно.
