— Даже нам, отъявленным ворам и грабителям, страшно обладать твоими сокровищами, ибо, если за них убить человека, скоро боги подставят и тебя под нож такого же негодяя, алчущего наживы.
В середине лета я прибыл на Озеро. Я осыпал золотом местных работорговцев, скупив не только своих матросов, но и других рабов. Подметил я у продажного столба и молодого человека, похожего на юного черноморского царевича, которого видел в Лавале. Заплатив за пленных, я дал им всем свободу. Рудокопы небольшим отрядом пошли на восток. Вероятно, за ними тут же началась новая погоня и охота, но я оставил им оружие для защиты, а своих же людей я отправил назад в Легалию с провожатыми. Мой путь лежал на юг. Я должен был отблагодарить Ал-Вирона и заплатить выкуп за себя. Вот тогда за мной и увязался молодой черноморец, который вскоре вынудил меня принести ему клятву верности.
Оквинде замолчал. Лисса и Дуглас уставились на Ортека, ожидая от него продолжения истории, раз Вин закончил свою.
— Я сделал это в пылу отчаяния, — возразил, наконец, Ортек. — После я вернул тебе твои слова.
— Я привык не нарушать данного однажды обещания, — усмехнулся Оквинде, потрепав младшего друга по коротким волосам. — При нашей встрече, когда мои люди выкупили его уже из плена, я поприветствовал парня по-царски, как он того заслуживал. Он сильно удивился этому, а ещё более изумился, когда я сказал ему, что он свободен.
— Рабах держал меня в темном подвале, — пояснил Ортек. — Через несколько дней мне удалось бежать, когда рабов вели с базара назад в подземелье. Я скрылся с одним алмирцем, темнокожим молодым парнем, которого привезли с юга империи. Мы увели лошадей и верхом помчались на север. Я знал, что бросаю Двину в плену, но я думал, что доберусь до Минора, и там порошу помощи у морийских солдат. Тогда ещё у меня было совершенно иное представление о Мории, родине моего отца. Мы провели в пути три дня, а каменная пустыня вокруг все не кончалась. Вокруг не было ни еды, ни воды. Гарун быстро слабел, и вскоре он умер — просто свалился с лошади, которая уже ступала шагом, истощенная жаждой и голодом. Вскоре пала моя лошадь, и я остался один среди камней и сухой земли. Меня подобрал гарунский караван, шедший от Рудных гор. Командир приказал забросить меня в повозку с припасами, так как я не мог самостоятельно идти. Отряд состоял из тридцати вооруженных всадников. В хвосте шли около двадцати крепких рудокопов, подгоняемых плетьми. Караван остановился возле небольшого источника, очень редкого в тех краях. Стоянка затянулась на неделю. За это время гаруны напали на ещё одно селение рудокопов у подножия гор и привезли местных женщин, мужчин и детей.
Я уже не помню, как мы добрались до Озера, но я опять оказался в подземелье. За побег хозяин приказал меня избить на глазах у других пленников, после меня держали несколько дней в темноте. Когда меня опять вытащили на базар, чтобы предложить покупателям, я ничего не видел. Солнечный свет жег мне глаза. Слуга Рабаха понял, что за такого слабого раба он не выручит и золотой монеты, поэтому приказал меня подлечить. Меня перевели в сарай, где молодая девушка приносила мне еду и воду. Она повязала мне на глаза повязку, чтобы защитить от солнечного света. От неё я узнал, что мою подругу, черноморскую девушку, выкупил один гарун, и они уехали на юг в порт.
Потом случилось чудо — меня освободили, Уритрей услышал мои мольбы. Морийский дворянин, которого все звали Одноглазым пиратом, сказал, что я свободен и волен идти на все четыре стороны. Но куда мне было податься, чужаку? Освободитель, как ни странно, узнал меня, он был со мной учтив. Тогда я наговорил ему в горячем порыве, что если уж помогаешь людям, то надо не останавливаться на полдороги. Если уж он узнал, кто перед ним стоит, то почему не принес мне обет верности, или он забыл, что Веллинг Релий являлся сыном морийского государя Дарвина II?! Дворянин молча повиновался мне. Он встал на колени и произнес клятву верности. Затем он поинтересовался, куда я держу путь, и как он мне может помочь. Я попросил его сопроводить меня на юг в порт. Я хотел, узнать известия о Двине. Так мы вместе тронулись в путь.
Вдоль берега реки Одинокой мы мало разговаривали, хотя пират пытался создать для меня все удобства: лучшие одежда, меч, конь. Под охраной вооруженных степняков, нанятых на Озере, мы быстро достигли Мидгара. И тут Вин решил со мной распрощаться. Он подарил мне кошелек с золотом и пожелал удачи и помощи богов. Он был единственным человеком за последние месяцы, который меня поддержал, ничего не желая взамен. На прощание я рассказал ему о своих злоключениях, произошедших после смерти Веллинга, и попросил о помощи, но уже не как царевич, который лишь повелевает, а как простой нуждающийся. К сожалению, я не могу вернуть себе уже ни царского титула, ни родины, пока не исполню последнюю волю своего отца. Вин пообещал подсобить в поисках Двины. Он взял меня с собой на прием к наместнику Мидгара. Там он одарил гаруна сундуком драгоценных изделий, а в ответ Одноглазому пирату был устроен, поистине, царский прием, которого трудно было ожидать от гарунов. Расспросил Вин и о черноморской пленнице. Через несколько дней слуга Ал-Вирона принес сведения, что черноморка вместе со своим хозяином гаруном Пакром на галере капитана Мината отправилась в Горест. Лисса, своим рассказом ты полностью подтвердила это. Я узнал от тебя, что произошло с Двиной дальше, и рад, что и на её пути повстречались добрые люди. Из Мидгара я решил плыть в Минор. Мой благодетель не бросил меня. Он распрощался со своими охранниками, щедро оплатив их услуги, и вместе со мной поднялся на попутное судно. Так я с радостью продолжил наше знакомство. Но плавание было недолгим. В прибрежных водах Истары галеру остановил сторожевой морийский корабль. Оказывается, что в Алмааге запретили ввоз в Морию алмирской соли. Возле Аллиина стали разрабатывать новые соляные копи, и государь ввел монополию на этот вид торговли. Если бы это случилось не в Алмааге, а в другом морийском государстве, вряд ли бы были приняты столь быстрые меры для борьбы с соперниками. Морийские солдаты выбросили за борт товар, а нас как морийцев сняли с палубы. Мы были доставлены в Истару для разбирательства. Здесь и пригодились умения Вина торговаться. Монеты, которые ещё остались в его карманах, были щедро розданы коменданту и его помощнику, чтобы они поскорее оформили дело и выдали нам вольные грамоты. О том, чтобы нас отпустить, речи не велось: мы были сняты с чужеземного корабля, то есть пересекали границы морийского государства без необходимого разрешения. А дальше началась ссылка и скитания по пунктам, чтобы узнать, каким образом можно выбраться из страны.
