«Как не вовремя! — досада мелькнула и пропала, — все одно к одному. Рус давно предупреждал о рабах и Грация говорила… Дарки! На днях и караван должен подойти… Все у меня наперекосяк…», — а вслух Гелиния велела звать Верховную жрицу.
— Придется ехать встречать новых подданных, — пробормотала себе под нос, спускаясь в конюшню, — ну, отец! Удружил с Кальварионом. Власть — это точно работа, а не удовольствие… и еще проблемы прибавились. Нет, я просто неумеха. Чиновников надо назначать… — последнее прошептала, ласково потрепав Воронка. Умный жеребец понимал, что эта человечка — самка хозяина. Подпустил и позволил себя погладить, всем видом показывая, что нисколько не скучает по Русу. Гордость не позволяла.
Вскоре княгиня и жрица, в сопровождении пятерки воинов, скакали к Западной заставе. Гелиния ехала на другом единороге. Оседлать Воронка и в голову не приходило — бесполезно.
Рус с Пиренгулом «выпрыгнули» на привычную поляну в гоштовом саду.
— Заметил, Пиренгул, как ни бодрись, не меняй токи, а все равно полноценного сна это не заменит. Тело — не обманешь. И чувствуешь себя хорошо и голова светлая, а чего-то не хватает, — балаболил Рус, пока они с князем подходили к дому. Тот молчал, но соглашался со сказанным, — сейчас поедим. Соскучился уже по настоящей еде! О, Серенгул бежит… быстро его Целители подлатали.
Стояло ранее утро. Солнце оторвалось от земли едва ли на диск, а ночной прохлады, как и ни бывало. Сухая мелкая пыль, привычная и незаметная для местных, четко различалась двумя пришельцами из пятна, в который раз заставляя удивиться различию погоды. В Кальварионе она была несравнимо «мягче», будто город находился не в горах, а на берегу моря. Словом — рай для переселенцев. Чертоги Богов и Долина Предков вместе взятые.
Асмальгин шумно суетилась, стараясь накормить самого князя лучше, чем в его дворце, гоняла служанок, как борков на пахоте и при этом вела себя в лучших тирских традициях — незаметно для гостя, мастерски сочетая эти несовместимые крайности.
— Вот ты, Пиренгул, утверждаешь, что нашел расслоение со свойствами Звездной Тьмы, — Рус продолжил болтовню во время неспешного движения в Эолгул. Позади и впереди ненавязчиво маячили десятки охраны. Они поджидали государя у ворот «Закатного ветерка».
— Нашел, Рус, — коротко ответил князь. Он, мысленно выстраивая завтрашнюю встречу с представителями «центральных» земель, не был расположен к пустым разговорам.
— Да что ты такой напряженный, папа? Расслабься. Готов поспорить, что ты все уже выстроил, а сейчас просто повторяешь, вертишь в голове одно и то же! Ох, уж эти Пылающие — не горят, так тлеют! — и зацепил-таки тестя!
Чего скрывать — Рус сам отвлекался этим бессмысленным словестным потоком. Планировал сразу после встречи с жрецами идти в Кагантополь. Вроде то же Тир, а будто в Этрусию собрался.
— А вы, Хранящие — не стоите, так катитесь! Замолчал бы ты, сынок. Не раздражай меня.
— Хм. Я-то замолчу, а твой мешок, — кивнул на завернутый в каганскую ткань Золотой доспех, тщательно притуленный к седлу, — так и будет болтаться, отбивать бедному животному бока. Не желаешь спрятать его в «пространственный карман», то бишь в расслоение?
— Ты бы лучше сам поразмыслил кого из своих этрусков посылать будешь, а кого оставишь! Примут ли они командование Мамлюка? А ты все о фокусах своих мне толкуешь! Если уж заговорил о расслоениях, так хотя бы о «тропе»! — Пиренгул позволил себе «вспыхнуть». Не буквально, без «огонька».
— Вчера подумал. Примут, не переживай, — спокойно ответил Рус, — Мамлюк — всяко лучше Танагула, но и ему бы подчинились. Они дисциплину разумеют, — «до первой грубой ошибки твоего сына, — добавил мысленно, — а после уже они командовать станут». — А «тропу» ты сам освоишь, я верен. Набросок структуры готов, мне Отиг сказал, так что дело в твоем усердии. А вот «карман»! — Рус повысил голос, не давая себя перебить, — о нем я магистру не говорил, а самостоятельно ни за что не догадаешься!
— Ты считаешь меня глупее себя?!
— Нет. Просто я тоже не сам догадался. Подсказали, — это слово выделил с намеком на Самого. Правда, непонятно на кого именно, — там слишком просто. Эта легкость и мешает сообразить.
— Вот даже как? — Пиренгул, наконец, заинтересовался, — и в чем простота?
— Находишь расслоение с обычными свойствами. Это чтобы не жарко и не холодно. Обычно. Ставишь в нем метку. Любой значок из Силы. Я, например, пишу название вещи. Потом берешь вещь и пишешь на ней ту же самую метку. Готово. Надпись Силой пропитывать не надо, достаточно самой надписи. Она же из нити Силы состоит. Мысленно представляешь метку в том расслоении, это в самом легком трансе надо делать, желаешь эту вещь спрятать и всё — она в «кармане». Представляешь метку на руке, хочешь, чтобы вещичка «вылезла» и она возникает там, где представил. Сила не тратится. Проверишь — убедишься.
— Интересно… — сказал Пиренгул через некоторое время. Русу показалось, что он ищет подходящее расслоение.
«Тесть у меня, оказывается, воин-маг, — подумал он, — а ведь никому об этом не говорит и никто не видел его с мечом в руке. Но так легко в «личном астрале» сидеть и беседовать как ни в чем не бывало — только они могут…», — кстати, себя Рус тоже относил к воинам-магам.
— Действительно очень просто, догадаться практически невозможно… особенно если орденскую школу прошел…
— Точно! Особенно нам, школярам… я вот сейчас подумал. На рынках, в балаганах часто выступают факиры… — это слово почему-то кольнуло его в сердце, но он не обратил на это внимания, — конечно, в основном у них ловкость рук, но кто знает… бывают у них и склонные к Силе… в основном слабенькие… А вдруг, Пиренгул, они знают о «карманах» и хранят этот секрет. Передают из поколение в поколение, как главную семейную тайну… — закончил самым заговорщическим шепотом.
— Ты у Андрея страстью к балаганам заразился, что ли? — недовольно ответил князь, — Но возможно ты и прав… Слишком просто получается… надо внимательней отнестись к бродячим актерам, проверить на контрабанду. Это же так удобно!
— Не трогай артистов, Пиренгул! — шутливо-патетически воскликнул Рус, — особенно факиров! Им больше всех достается… — конец фразы скомкался и перед внутренним взором вдруг возник камень.
Обычный небольшой булыжник. Он легко мялся в руках факира: «Моих?!», — удивился Рус, четко ощущая в пальцах податливый камень. Вдруг, с возгласом «О-оп!» камень «перетек» в живую напуганную лягушку. Послышался счастливый детский смех и чей-то веселый и не менее счастливый голос произнес: «Так может каждый! Надо только поверить!», — и Рус готов был поклясться, что этот голос — его!!!
