Артефакт полыхнул багровым? Такое было в одном из снов. Какой-то человек… Суник? Суоник? Не помню. Что-то он сделал вот с таким же, как этот, ключом. Что-то не слишком хорошее. Еще один хозяйский прихвостень, не иначе.
— Гаррет, ты что-нибудь помнишь? — спросил Эграсса.
— Ну помню, — протянул я.
— Не нукай! Что помнишь, вор? — Алистан все еще злился.
— Сны. Тысячи снов.
— Каких снов?
— Их было очень много за это время!
— Какое время, Гаррет? — нехорошо нахмурился Эграсса. — С того момента, как ты сел на кровать и как проснулся, прошло не больше двух минут!
Я остался лежать с открытым ртом. По моим меркам прошла целая вечность.
— Это все ваш Ключ, самим надо было его делать, а не отправлять принцев к карликам! — обвиняющим тоном сказал я.
— Откуда ты знаешь, что Ключ заказывал принц?! — Глаза Миралиссы удивленно прищурились.
— Из сна, наверное… — немного подумав, сказал я. — Я даже имя эльфа того помню — Элодсса.
— Элодсса Разрушитель Законов, — кивнул Элл, подтверждая, что я не вру. — Был такой правитель дома Черного пламени. Очень давно, больше тысячи лет назад. Вот только я не знал, что он заказывал Ключ.
— А он и не заказывал. — Я нарушил запрет Миралиссы и сел на кровати. — Это его отец заказал. Даже не отец, а все эльфы. И темные, и светлые, а Элодсса поехал к карликам. Там все это и случилось.
— Что «это»?
— Не обращайте внимания, — отмахнулся я. — Это всего лишь один из множества снов.
— Сны имеют свойство показывать прошлое. Или будущее. Вполне возможно, что ты мог, сам того не зная, увидеть одну из страниц.
Пришлось рассказывать.
— Если основываться на моем сне, — закончил я, — выходит, что с Ключом сделали нечто не то, и теперь он работает не так, как надо.
— Но раньше-то с ним было все в порядке! — возразил Алистан.
— Раньше мы и о Хозяине ничего не слышали, — возразил графу Элл — Возможно, в Ключе что-то проснулось, и он чуть не затянул Гаррета.
— Ладно! — Миралисса в раздражении щелкнула пальцами. — Будем продолжать делать то, что делали все это время. К тому же артефакт Гаррета запомнил.
— Я, пожалуй, пойду. Если с вашей стороны нет никаких возражений. — Я встал с кровати и направился к двери.
— Не забудь Ключ.
— Какой тьмы он мне сейчас нужен? — запротестовал я.
Таскать у себя за пазухой штуку, в любой момент способную превратиться в ядовитую гадюку, я не желал.
— Гаррет, ты ведь не Вастарскую сделку заключаешь, правда? — раздраженно произнес Маркауз. — Чего торгуешься? Бери уже этот проклятый ключ и проваливай!
— Нет, пусть он побудет у меня, — неожиданно поддержала меня Миралисса. — Я еще раз его проверю. Нужно убедиться, что он абсолютно безопасен.
Вот и чудненько! Я покинул задумчивых эльфов и недовольного графа Крысу.
По дороге в мою комнату меня окликнул хмурый Кот:
— Алистана не видал? — бросил он на ходу.
— У Миралиссы.
Кот кивнул и двинулся по коридору к комнате эльфийки.
— Где это ты шлялся? — Такими словами встретил меня шут, когда я появился на пороге.
Фонарщика еще не было, и Кли-кли стелил себе постель на полу, между двух рассохшихся кроватей.
— Не могу без них уснуть. — Я невольно криво ухмыльнулся, и гоблин отстал.
Кровать после нескольких ночевок под открытым небом показалась подарком богов. И в эту ночь я спал словно младенец…
Как и следовало ожидать, на следующее утро Кли-кли был хмур и молчалив. Он дулся на весь свет, а в особенности на Фонарщика и почему-то на меня. До того момента, когда взошло солнце и немного растопило его настроение, Кли-кли отказывался со мной разговаривать и лишь сердито фыркал в ответ на мои жалкие попытки наладить отношения. Видно, его очень расстроило то, что он не был предупрежден о ночном храпе Мумра.
Ни Миралисса, ни Алистан словом не обмолвились этим утром о ключе и лишь поторапливали нас, намереваясь как можно быстрее отправиться в путь. Выехали мы рано, еще не наступил рассвет, а милорд Крыса уже гнал весь отряд, и додремывал я прямо на Пчелке, благо лошадка не неслась галопом. Сурок, едущий рядом, лишь хмыкал, понимая мое состояние, и принялся ненавязчиво следить за Пчелкой и тем, чтобы я не рухнул на землю.
Через час лошади пошли рысью, и я, уже проснувшись, довольно лихо сидел в седле. Вот что значит постоянная практика. И только сейчас заметил, что в нашем небольшом отряде произошли некоторые изменения.
— А где Кот и Эграсса? — удивленно спросил я у проезжающего на Перышке Кли-кли.
— У них появилось важное задание. — Гоблин впервые открыл рот за это утро. — Все, Гаррет! Хиханьки и хаханьки остались за спиной! Теперь у нас впереди суровые, а может, и опасные будни. Что-то должно произойти, я носом чую!
В подтверждение своих слов Кли-кли громко шмыгнул носом.
— Что случилось, Сурок? — не унимался я.
Дикий лишь пожал плечами, но выглядел обеспокоенным.
— Неназываемый их знает! Кот вчера весь день ходил сам не свой. Бормотал что-то, к вечеру все оглядываться начал. А сегодня утром прихватил эльфа для компании и вовсе пропал. Вон, слышал, что Кли-кли сказал? Что-то происходит. Ненавижу я, когда вокруг непонятки!
— А кто любит? — зевнув, спросил Горлопан. — Вон Алистан как гонит! К вечеру с такой прытью в Султанате окажемся!
— Горлопан, иди к Мумру песни петь! И без тебя тошно! — хмуро бросил едущий впереди Дядька.
— Что-то я не слышу, чтобы наш музыкант дудку мучил! — возразил Горлопан, но заткнулся и все остальное время молчал, лишь иногда привставая на стременах и оглядываясь.
Мы свернули с тракта на старую и пустынную дорогу, продолжавшую вести на юго-восток, хотя Медок сказал, что она затем вновь поворачивает на юг и сливается с трактом перед самым Ранненгом. Этот путь был гораздо короче, но менее оживлен. Деревень тут не было, места необжитые, значит, вновь придется коротать ночь под открытым небом.
Прошло утро, наступил жаркий полдень и сгинул в подступающем вечере, но Алистан все гнал и гнал, не щадя ни лошадей, ни всадников. В моей душе заворочался червячок беспокойства. Что-то случилось — иначе к чему такая спешка?
Ни эльфийка, ни граф, ни Дядька не отвечали на расспросы шута и только еще сильнее подгоняли коней. Три коротких остановки — лишь для того, чтобы дать отдых измученным лошадям — и снова пыльная дорога мелькает под ногами, да диск медно-красного солнца скатывается за горизонт по правую руку.
Лишь когда небо приобрело огненно-малиновую окраску, постепенно переходящую в темный фиолет, а от солнца остался махонький краешек над горизонтом, наш отряд остановился на ночлег. От дороги далеко уходить не стали. От чего бы мы ни бежали (или что бы мы ни догоняли — хотя в последнем варианте я склонен сомневаться), все равно нас видно, как у Сагота на ладони. По правую и левую сторону от тракта тянулись невспаханные поля, и огонек ночного костра заметят за лигу.
