Дикон прислушался. Кажется, в кабинете кто-то был, хотя шуршать и скрипеть могло и подсыхающее дерево. Внезапно захотелось все бросить и уйти, но лишиться фамильного кинжала не значит лишиться Чести. Эру Августу придется ответить на несколько вопросов и отдать дневники Каролины Ариго.
Карл Борраска станет королем, какой бы ни была его мать. Женщина – всего лишь сосуд, она может быть святой, а может оказаться последней шлюхой, но вышедший из ее чрева ребенок принадлежит отцу. Или анаксии, если его отец – Повелитель грядущего Круга. Герцог Окделл избран хранителем тайн Великих Домов, и он эти тайны сохранит. Если Штанцлер знает нечто, порочащее будущего анакса, тем хуже для Штанцлера. Бывший кансилльер вместо Рамиро, истинная подлость вместо мнимой – вот она, примета времени!
Ричард резко и вместе с тем несуетливо распахнул дверь. Август Штанцлер был в кабинете, но не один. Напротив старика, чуть расставив крепкие ноги, стоял Карваль. За спиной юноши заскрипело и раздались шаги, Ричард резко обернулся – в приемную ввалилось трое южан.
– Дикон, – выдохнул Штанцлер, – мальчик мой, как ты догадался?.. Создатель, как же ты вовремя!
– Это было нетрудно, – соврал Ричард. Что делать дальше, он не представлял. Непонятно откуда взявшийся Карваль тоже. Коротышка, по своему обыкновению набычившись, пялился на вновь пришедшего, он был раздосадован, но и только. Святой Алан, чесночник же ничего не знает! Карваль шел по следам Штанцлера, как тот и предполагал, но как южане проникли в дом? Привратник либо запуган, либо подкуплен, хотя непохоже… Если Карваль собирался тайно прикончить Штанцлера, он обошелся бы без свидетеля. Значит, черный ход. У коротышки наверняка есть ключи! Как же, комендант Олларии…
– Мальчик мой, – вновь подал голос Штанцлер, – я понимаю, ты волновался, но ничего страшного. Мы уже закончили. Генерал Карваль обоснованно раздосадован моей забывчивостью, ведь я нарушил указ о домашнем аресте… Я хотел найти одну вещь, но мародеры потрудились на совесть.
Штанцлер улыбнулся, и Дикона передернуло от отвращения. Это было омерзительней лужи у входа и шкуры из плесени, но выказать свои чувства юноша не мог. Его появление стало неожиданностью для всех, и это давало шанс. Это, да еще калека-привратник, видевший, как герцог Окделл входит в дом вслед за Штанцлером. Конечно, привратник может исчезнуть, а Карваль – избавиться одним махом и от свидетеля своих преступлений, и от ненавистного северянина, но риск слишком велик… Теперь Дикон жалел, что не заговорил с горожанками, но ведь никто не знает, что он с ними не говорил! А почему, собственно, с горожанками? Существует старый трюк, старый и безотказный.
– Граф Штанцлер, ее величество предположила, что вы поедете к себе, – сказал Ричард и понял, что его голос не дрожит. – Я обещал помочь в поисках доказательств по делу графини Савиньяк, но раз вы ничего не нашли…
– Здесь не найдешь даже крыс, – подтвердил Карваль. – Прошу меня простить, герцог. Дела… Надеюсь, вы помните, что граф Штанцлер передан вам на поруки и не может покидать вашего дома без сопровождения. Господин Штанцлер, обманув людей герцога Окделла, вы нарушили волю ее величества, о чем я буду вынужден доложить при первой возможности.
«При первой»… Коротышка всегда точен. Собирайся он во дворец немедленно, он бы так и сказал, но нужно проверить.
– Это недоразумение, генерал. – Святой Алан, откуда берутся силы и слова?! – Но, разумеется, поступайте так, как велит вам долг. Можете донести на нас обоих незамедлительно.
– Я не могу отменить инспекцию гарнизонных арсеналов ради похождений бывшего кансилльера, – окрысился чесночник. – У вас есть время придумать оправдание прыти господина Штанцлера и донести его до ее величества. Вы всегда можете это сделать… через Весенний садик. Прошу меня простить. Дювье, успокойте привратника. Он, чего доброго, решит, что на господ напали мародеры.
– Слушаюсь.
– До встречи, герцог Окделл.
Встречи не будет, но Штанцлера придется тащить с собой хотя бы до рощи, в которой ждали Придда. Глупо вышло, не следовало сюда заезжать, пусть бы все сделал Карваль. Это было бы лишь справедливо, а теперь придется покупать лошадь и простую одежду. С другой стороны, двое мещан, пожилой и молодой, возбуждают меньше подозрений, чем одинокий дворянин, особенно когда в городе тревога. Если Штанцлер сбреет бороду, он запросто сойдет за какого-нибудь шляпника…
– Мой мальчик, чего мы ждем? – Теперь, когда южане убрались, бывший кансилльер дал волю страху. – Вид разоренного гнезда действует на меня сильнее, чем я ожидал… Конечно, ты в детстве пережил большее… Солдатня, переворачивающая Надор вверх дном, это ужасно… даже ужаснее мародеров… Эти всего лишь грабили, у них не было приказа вытравить саму память… Дикон, что с тобой?! Чего мы ждем?!
В кабинете Катари он визжал так же, а что он делал, когда Робер наставил на него пистолет? Знал бы мерзавец, что Карваль спасает его уже от второго Повелителя. Пришел прикончить, а спас. На несколько часов.
– Мы ждем, когда уйдут солдаты… эр Август. – Ричард заставил себя поднять глаза, но улыбка не получилась. – Мы не вернемся домой. После того, что я узнал от ее величества, это невозможно. Сейчас мы купим вам лошадь и одежду, и я выведу вас из города.
– Нет, Дикон. – Бывший кансилльер красноречиво кивнул на дверь. Он всегда был трусом. Об этом говорил еще Ворон, а Ворон ни разу не солгал, даже с Катари, но как было не верить другу отца?! – Нет, мой мальчик, нам лучше поехать домой…
Домой! Штанцлер уже считает дом Окделлов своим… «У вас есть герцог Окделл». Именно так они и говорили. Оба. Словно речь шла даже не о слуге – о лошади! Чтобы прекратить невыносимый разговор, Ричард распахнул дверь. Разумеется, в приемной никого не оказалось. Потрескивал изувеченный особняк, настырно лезло в узкую дырку солнце, напоминая, что до Летнего Излома всего четыре дня…
Карваль, не рискнув поднять руку еще и на герцога Окделла, убрался восвояси. Скоро чесночник будет кусать локти, ведь он говорил с убийцей регента и не схватил его. Это было чудовищным, но юноша едва не расхохотался, вообразив себе эту картину. Иноходцу полезно узнать, что его распрекрасный коротышка тоже ошибается. Ошибаются все – Дора и Ноха тому свидетели! Жаль, нет времени проститься с сюзереном, но лезть в логово кардинала – безумие, на которое не пошел бы даже Алва. Он служил живому Фердинанду и без колебания покинул мертвого. Ричард Окделл поступит так же.
– Идемте. – На Штанцлера Ричард старался не смотреть. Не потому, что сомневался в принятом решении, – зрелище трусости всегда вызывает отвращение.
