Близнец выглядел неважно: закопченная, местами прожжённая тога, торчащая клочьями борода и глубокий порез через всю лысину – близнец смотрел куда-то вниз, то ли на свои ободранные колени, то ли на багровые плиты под босыми ногами.
– Здравствуй, Битиан-Дитиан, – не спускаясь с коня поприветствовал его Леонардо. – Скажи, учитель, что здесь произошло?
Сидевший в кресле медленно поднял голову, уставился на приезжего отсутствующим взором. Леонардо вздрогнул от неожиданности: оба глаза у близнеца были одинаковые. Выпученные, блекло-голубые, невозможные для прежнего мага Битиана-Дитиана. Но вполне соответствующие пророку Битиану, отделись он вдруг от своего брата и стань отдельной самостоятельной личностью.
– Будь здоров и ты, – скрипучим голосом ответил учитель. – Некоторое время будь, пока я не уничтожу тебя как и прочих порождений сатаны. Дабы сбылось предначертанное судьбой, ибо видено мной в пророческом откровении как гибнут все здешние грешники. Значит, быть посему.
– Ты Битиан, – уверенно сказал Леонадо. – Надо же… Не знаю как вы ухитрились разделиться, но твоя половина, Дитиан, мне нравилась гораздо больше. Кстати, где он? – Колдун огляделся по сторонам: площадь была подозрительно чистой, ни камней, ни битой щебёнки, ни обломков лестниц. Ни трупов.
– Там же, где и все прочие, – захихикал Битиан, поднимаясь из кресла. – Кто в земле, – он небрежно повёл рукой в сторону каменного зеркала, – кто на воздусях, – и указал взглядом на неподвижное чёрное облако. – Каждому своё, по делам его. – Леонардо промолчал, сказать ему было нечего. Ни осуждать Битиана, ни тем более сожалеть о его поступке он не собирался – действительно, каждому своё. И каждый сам вершит свою судьбу, сам отвечает за свои поступки.
– Тогда прощай, – ровно произнёс Леонардо. – У меня дела. – Он хотел было повернуть коня, чтобы уехать прочь от гиблого места, но Битиан, воскликнув: "Минуточку!", проворно подбежал к нему. Ухватив коня за узду и не давая ему уйти, чародей уставился пустым взглядом в лицо Леонардо.
– В чём дело? – холодно поинтересовался всадник.
– Да, это действительно ты, мой бывший ученик! – нервно дёргая щекой и не замечая того воскликнул Битиан. – Бедный, безумный ворожей, единый в двух ипостасях… Потерявший память и умение в одном случае, но полный сил и способностей во втором. Кого же мне убить-то, освободив другого, а? Ибо нельзя жить двоим, крепко-накрепко связанным хоть телесной, хоть ментальной пуповиной. Я знаю, я через это прошёл.
– Ты бредишь, Битиан, – Леонардо наклонился, больно сжал и отнял руку учителя от узды. – Иди, владей мёртвым городом, ты же этого хотел?
– Нет-нет, – отступив на шаг, зачастил маг, – всё на самом деле. Ты на днях пришёл к нам с просьбой стать учеником, совсем неумёха, бестолочь, дурачок: я направил тебя к книжнику, он хоть и мерзавец, но добряк, приютил тебя на время… А тут опять ты, но уже умелый, опытный! Да-да, любопытные дела, любопытные пришельцы, – доверительно сообщил Битиан коню, глядя в чёрный глаз скакуна: – Сначала другой Леонардо по имени Барт; затем два иномирца, один из которых неинициированный маг, и с ними военный юноша-арчалхе, он же прямой наследник королевского престола в исходном мире.
– Кадет Дастин? – насторожился Леонардо. – Невероятно! Не может быть. Где он?
– Что? – Битиан поднял лицо к всаднику. – А, ты о юноше-арчалхе… Они все ушли с Карлом. Наверное сидят сейчас в его роскошном бунгало на берегу моря и смеются над глупым Битианом, потому что он не успел их умертвить. Но ведь это поправимо, да? – безумец погрозил Леонардо пальцем, вновь захихикал. Умолк. Сказал угрюмо:
– Но сначала я покончу с тобой. Ибо явилось мне в пророческом откровении…
– Ты начинаешь повторяться, – надменно процедил Леонардо. – Не заставляй меня убивать тебя, я не в настроении.
– …что должны погибнуть все грешники, – закончил фразу Битиан. С этими словами он сделал несколько быстрых шагов назад и, сотворив фаербол, метнул его в Леонардо.
Леонардо был готов к подобному повороту событий, хорошо зная непредсказуемо-истеричный нрав Битиана. Но до последнего надеялся, что ему не придётся сражаться со своим наставником – не из боязни погибнуть, но из уважения к былым заслугам близнеца. Каких-либо приготовлений к возможной битве Леонардо делать не стал: каждое перо его плаща было заранее обработано магией, как защитной, так и атакующей. Потому утрата перьевой накидки была бы для Леонардо серьёзной потерей, в отличие от прочей одежды.
Перья на плаще вздыбились; фаербол рассыпался в полёте гаснущими искрами.
Битиан, нехорошо улыбаясь, поманил Леонардо пальцем.
– Учти, не я начал. – Леонардо, чувствуя как в нём знакомо поднимается волна боевой ярости, легко спрыгнул с коня, подтолкнул его рукой – прячься! – и, не спуская взгляда с противника, попятился от Битиана: для магической битвы требовалось пространство.
Сражение двух профессиональных магов, как правило, скоротечно – здесь нет работы на публику, зрелищных приёмов и эффектных поз. Действие всегда происходит жёстко, без компромиссов или скидок на немощность: в живых остаётся сильнейший. Или наиболее удачливый, когда как.
Битиан был крепко измотан предыдущими сражениями, но совершенно не ощущал усталости в своём безумном состоянии; Леонардо тоже находился не в лучшей магической форме. Однако у пришлого чародея имелся козырь – плащ, и потому участь Битиана была предрешена. Так, во всяком случае, считал Леонардо.
По неписаным правилам колдовская дуэль начинается с обязательной фаербольной разминки, постепенно усложняясь по мере использования всё более мощных приёмов. Но здесь затевалась не дуэль, а битва насмерть: брошенный Битианом фаербол был всего лишь вызовом, предлогом для драки.
Леонардо ударил со всей силы, применив атмосферное воздействие – воздух между ним и учителем уплотнился до белесого тумана, по площади прокатился низкий грохот; находившиеся между чародеями гранитные плиты рассыпались в песок. В тот же миг туманная волна ударила по Битиану, обтекла его и, попав на каменный круг, устремилась вверх – где насквозь пробила чёрное облако, оставив в нём круглую дыру. И не нанеся какого-нибудь урона близнецу.
Ответным действием Битиана был огненный штурм: прямая струя раскалённой до бела магмы, вырвавшаяся из сложенных «лодочкой» ладоней. Как и в предыдущем случае колдовское воздействие не достигло цели – струя разделился в воздухе на два потока, обтекла Леонардо и исчезла, растаяла у него за спиной.
А далее уже не было никакой очерёдности: маги наносили друг другу страшные удары, зачастую даже не видя противника, потеряв его в ослепительных вспышках, сгустившемся дыме, пыли и непрестанном грохоте взрывов. Потому многие удары уходили впустую, мимо, превращая в щебень оказавшиеся на пути пирамиды; древний город медленно, но верно превращался в единую груду строительного мусора.
