– Что уляжется?
– Ой, герцог! Начинайте же мозгами шевелить! Неужто вы думаете, что такой взрыв остался незамеченным? Да тут все было битком набито полицией Денеба, службой безопасности гребаного CIL, репортерами и прочая… На мой флаер – хорошо еще, что он был полицейский, – никто и внимания не обратил. Так что я сел в тихом местечке за выступом скалы и проваландался там, пока все они благополучно не убрались. И меня все удивляло, как же это вас не обнаружили, если вы поблизости, ведь они обшаривали скалы с детекторами теплового излучения и всем, чем могли. Да, ну это-то я понял, когда попал наконец сюда. А вот остальное – только после вашего рассказа… Нашел же я пустую пещеру, где лежали нетронутыми ваши вещи и… – Он замялся. – В общем, я решил подождать вашего возвращения!
– Да почем вы знали, что я обязательно вернусь? Уилкинс отвел глаза в сторону и вздохнул:
– Я как раз к этому и подвожу… Дело в том, что вам тут оставили записку. И раз уж кто-то это сделал, значит, был уверен в вашем возвращении.
– Мне?! – Голова окончательно пошла кругом. – Так давайте же ее сюда!
– Сейчас, – еще печальнее вздохнул он, достал из нагрудного кармана небольшой листок бумаги и протянул мне: – Не знаю уж, что там написано, но боюсь, это будут плохие новости!
Майор не ошибся. Одного взгляда хватило, дабы убедиться, что записка и вправду адресована мне и что ее содержимое мне не понравится. Крупными печатными буквами – чтобы невозможно было опознать почерк – на вырванном из какого-то блокнота листке было написано по-керториански:
"Ваша живучесть, герцог, далеко превзошла мои ожидания. Поздравляю. Можете считать, если вам того хочется, что этот раунд вы выиграли. По очкам, пользуясь известной вам терминологией…
Так что я решил прервать пока что бой и заняться чем-нибудь или кем-нибудь другим. А чтобы отбить у вас охоту заниматься мной, я, пожалуй, прихвачу с собой вашу девчонку. Если вы соизволите от меня отстать, то, даю слово, ей ничто не угрожает, если же нет… Ну, вы сами знаете, у нас с такими вещами не шутят. Так давайте не будем повторять однажды совершенных ошибок, а?"
Подпись, разумеется, отсутствовала. А было ли еще в этой записке что интересное, не могу сказать – через мгновение после прочтения я уже рвал ее на все более и более мелкие кусочки…
Наконец-то все понял и я. Враг действительно находился рядом, он внимательно следил за моими действиями, предугадывал их, а когда вчера я полез башкой в петлю, решил на всякий случай подстраховаться и, воспользовавшись удобным случаем, захватил Гаэль. По-видимому, еще ночью. Если бы я отправился вместе с лабораторией в небеса, то, вероятно, он мог бы ее и отпустить – на что она ему тогда… Но я не отправился. Более того, ускользнул при помощи портала, – очевидно, эта сволочь сумела почувствовать, как Принц его открыл, даже находясь в порядочном отдалении… После чего вся эта писанина выглядела правдоподобно: если уж ему – по версии Принца – было все равно, кого убивать, то можно со мной и не связываться, раз не даюсь.
– Эй! Очнитесь!
Я обнаружил, что Уилкинс вновь стоит на ногах и трясет меня за плечо.
– Что?..
– Босс, я вас третий раз спрашиваю – что там было?! Я перевел ему текст послания, и он несколько мгновений неподвижно стоял закусив губу, а потом отпустил мое плечо и глухо спросил:
– И что теперь?
Я рассмеялся, и он отшатнулся от меня, как от чумного. Оно и понятно, ему трудно было оценить разницу, возникшую для меня в восприятии этого вопроса по сравнению с совсем недавним моментом, когда мне задавал его дядя.
Нагнувшись, я поднял свой рюкзак, вынул из бокового кармашка запасную пачку сигарет, закурил и сообщил:
– Теперь я его убью! Во всяком случае, или я его, или он меня – и никак иначе!
Входная апертура п-в-туннеля медленно наплывала на меня, и я отсчитывал секунды, остававшиеся до прыжка, вместе с главным компьютером корабля. Три-два… один… ноль, и мир вокруг расцвел феерией цветов, чтобы через мгновение вновь закутаться во мрак космоса, разрываемый лишь блестками звезд и слабо светящимся диском большой планеты, висевшей в пространстве чуть выше и левее нашего курса. Справочник по астронавигации указывал, что эта планета и туннель, который мы только что прошли, являются наиболее близкой по расстоянию между собой парой объектов соответствующего класса во всей изученной части Галактики. Правда, на этот раз всевозможные туристические обстоятельства и даже красоты прыжка меня волновали очень мало – просто рубка была, с моей точки зрения, самым удобным местом для времяпрепровождения на небольшой космической яхте под названием «Элейн» (разумеется, так по-идиотски назвал ее не я), и к тому же я находился в постоянном ожидании очередных неприятностей и хотел бы по крайней мере увидеть, откуда они появятся.
Ничего страшного, однако, не случилось. Мы благополучно вышли из зоны действия орудий станции, прикрывавшей п-в-портал – нас даже никто и не окликнул, – после чего Уилкинс, сидевший справа от меня в кресле штурмана (сам я занимал место пилота, и именно что занимал – непосредственное управление осуществлял, естественно, компьютер), взялся за коррекцию курса, в результате которой острый нос нашего корабля, напоминавшего допотопную ракету из тех, что некогда первыми побеждали земное притяжение, нацелился точно в середину планетарного диска. Полюбовавшись немного своей работой, майор удовлетворенно хмыкнул, сверился с показаниями многочисленных приборов, хотя в этом вроде бы не было ни малейшей необходимости, и наконец повернулся ко мне:
– Мы скоро прилетим, герцог. Придется нам все-таки выяснить несколько моментов. Извините, но я не могу действовать вслепую.
И на этот раз я не собирался с ним спорить. В конце концов, нельзя было не отдать должное проявленной им выдержке: с момента нашей встречи в пещерах Денеба IV прошло уже почти трое суток, во время которых он не допекал меня ни расспросами, ни вообще какими-либо разговорами, а лишь пунктуально выполнял распоряжения. Вообще, эти дни прошли достаточно необычно – в том смысле, что я перестал наконец заниматься болтологией, зато действовал достаточно споро и продуктивно. Но пожалуй, лучше будет рассказать обо всем по порядку.
Итак, еще не докурив ту сигарету, в начале которой пообещал Уилкинсу убить нашего неизвестного врага, я принял важное решение: отложить на потом эмоциональные оценки и преодолевать проблемы не в комплексе, а по отдельности – шаг за шагом, как небезуспешно делал это в космопорте Новой Калифорнии. И следовательно, первым пунктом было: вернуться в Сван-Сити. При этом можно было пользоваться флаером, угнанным Уилкинсом, а можно было совершить обратный переход под хребтом и улететь на флаере Гаэли. Поборов первый импульс, – к чертовой матери эти горы! – я поразмыслил и все равно склонился к полицейскому экипажу. Конечно, его наверняка уже искали, со всеми вытекающими последствиями, но про другую машину знали враги… Как выяснилось впоследствии (на следующее утро), это было мудро: в новостях передали, что вечером в районе взлетевшей на воздух лаборатории CIL был зафиксирован еще один взрыв, меньшей, правда, мощности. Но, догадываясь, что именно там взорвалось, я не сомневался и в том, что на высоте пяти-шести тысяч миль – как обычно летали на Денебе – нам бы с Уилкинсом хватило и совсем небольшой мощности. А так мы долетели до столицы и под покровом темноты незаметно приземлились на одной из малопопулярных площадок к северу от города… По дороге мне тем не менее пришлось призадуматься – необходимо было выработать хотя бы общее направление дальнейшего движения. Собственно, самым идеальным было бы снова встретиться с дядей или по крайней мере с Принцем – теперь-то я уж вытряс бы из них все. Но, разумеется, всерьез рассчитывать на такую удачу не приходилось. Далее возникали два варианта: вернуться домой, попытаться вместе с графом Деором распутать тамошние следы и выйти таким образом на убийцу Вольфара, ставшего по совместительству еще и похитителем, или отправиться на Рэнд и тряхнуть хорошенько Президента, раз уж его причастность к делу казалась почти стопроцентной. Практически весь перелет до Сван-Сити я крутил эти варианты и так и сяк, и нравились они мне все меньше. Во-первых, мне надоели хождения вокруг да около, не приводившие ни к чему путному; во-вторых, раз уж эти возможности были очевидны мне, то моему противнику – и подавно. Недвусмысленно давая понять, что отклонил любезно сделанное предложение, я теперь рисковал двумя жизнями – на этот счет обольщаться не следовало. Неожиданные, нестандартные ходы были моим единственным спасением, и, проникшись этим соображением, я в итоге – уже перед сном в мотеле, к услугам которого однажды прибег, – удумал-таки единственный ход, в котором можно было сыскать хоть толику смысла, – рвануть на Антарес II, к герцогу Лану!
