- Тебе жаль, что он не послушал?
Она обратила свои темно-ночные глаза на него.
- Я никогда не чувствовала себя как дома. Ни здесь, ни в Милас Аджия.
- Золотой город, - сказал он, вспоминая уроки истории и географии, которые были у него.
Чаще его называли другим названием – Антика – он был самым крупным городом на Южном Континенте, домом могущественной империи, которая утверждала, что он был построен руками богов. А также домом Торре-Кесме, где обитали лучшие целители со всего мира. Он никогда не знал из какого города семья Несрин.
- Где же может быть твой дом? - спросил он.
Несрин уперлась локтями в колени.
- Я не знаю, - призналась она, поворачивая голову, чтобы посмотреть на него. - Есть идеи?
Ты заслуживаешь быть счастливым, сказала Аэлина ранее ночью. Извинилась и ушла за дверь, он полагал.
Он не хотел тратить впустую тихие моменты.
Он взял ее за руку и переплел их пальцы. Несрин посмотрела на их руки.
- Может быть, когда все это… все это закончится, - прохрипел Шаол. - Мы могли бы обдумать это. Вместе.
- Обещай мне, - выдохнула она, ее губы дрогнули.
Правда, это был лучик надежды в ее глазах, она прикрыла их, чтобы успокоится. Несрин Фалюк была доведена до слез.
- Обещай мне, - повторила она, снова посмотрев на их руки, - что ты выйдешь завтра из замка живым.
Он задался вопросом, почему она привела его сюда. Морской Бог – и Бог клятвы.
Он сжал ее руку. Она сжала его.
Золотой свет слегка колебался на поверхности фонтана Морского Бога, и Шаол вознес молитву.
- Обещаю.
***
Рован был в постели, небрежно проверяя свое левое плечо, тщательно прокручивая его. Он заставил себя пройти через тяжелую тренировку, и боль пульсировала в его мышцах. Аэлина была в шкафу, готовясь ко сну – тихо, какой она была весь день.
Две урны адского огня теперь находились далеко, в заброшенном здании, где каждый должен был ходить на цыпочках. Один маленький несчастный случай, и они будут сожжены дотла.
Но это не ее забота. Завтра он и Эдион будут нести эти урны через канализационные тоннели до самого замка.
Аэлина выследила вэрдовских псов и нашла один из их секретных тоннелей – тот, который проходит прямо к часовой башне – и теперь, когда она обманула Лоркана, он убил всех, и путь был свободен для него и Эдиона, чтобы установить урны и убраться от туда со всей скоростью Фэ прежде, чем башня взорвется.
Тогда Аэлина… Аэлина и капитан будут играть свои роли, самые опасные из всех. Тем более, что им так и не удалось получить сообщение из дворца. И Рована не будет там, чтобы помочь.
Он спорил с ней снова и снова. Все могло пойти не так просто, и все же она не выглядела взволнованной, когда они обедали. Но он знал ее достаточно хорошо, чтобы увидеть бурю внутри нее, чтобы почувствовать ее заряд, даже из другого конца комнаты.
Рован вращал плечом снова и снова, пока не услышал тихие шаги.
- Я тут подумал, - начал Рован, а затем забыл все, о чем он собирался сказать, когда подскочил на постели.
Аэлина прислонилась к дверному проему, одетая в золотую ночную рубашку.
Сверкающее золото – как он просил.
Возможно, она была нарисована на ней, потому что она обняла каждый изгиб и впадину, что она скрывала.
Живое пламя – вот чем она была. Он не знал, где он хотел начать исследовать и касаться в первую очередь.
- Если я правильно помню, - протянула она, - кто-то просил напомнить ему, что он должен доказать, как я была неправа в своих размышлениях. Я думаю, у меня было два варианта: слова или язык и зубы.
Низкое рычание грохотало внутри его груди. Она сделала шаг, и весь аромат ее желания ударил его словно кирпич.
Он собирался разорвать эту ночную сорочку в клочья.
Ему плевать, как он выглядел, он хотел голой кожи.
- Даже не думай об этом, - сказала она, делая еще один шаг, словно жидкость, как расплавленный металл. - Лисандра одолжила мне ее.
Он слышал каждый удар сердца. Если бы он переместился на дюйм, то он бы взял ее на руки, и начал бы изучать, заставив Наследницу огня действительно гореть.
Но он встал с кровати, сделав один шаг, до ее голых ног: изгиба ее грудей, приподнятой, несмотря на мягкий летний вечер, ее горла, когда она сглотнула.
- Ты сказал, что все меняется – что мы справимся со всем, - ее очередь сделать шаг. - Я не собираюсь просить у тебя ничего такого, чтобы ты не был готов или не хотел бы дать.
Он замер, когда она остановилась прямо перед ним, опрокидывая голову назад, чтобы изучить его лицо, ее запах окружил его, пробуждая.
Боги, этот запах. С момента, когда он укусил ее шею в Вендалине, момент, когда он впервые попробовал ее кровь, он ненавидел манящий пожар в ней, он был не в состояние справится с этим.
- Аэлина, ты заслуживаешь лучшего, чем это, чем я.
Он хотел сказать ей это, уже некоторое время.
Она не вздрогнула.
- Не говори мне, что я делаю или чего не заслуживаю. Не говори мне о завтрашнем дне, или о будущем.
Он взял ее за руку: ее пальцы такие холодные – и немного дрожали.
- Что ты хочешь, чтобы я сказал, Огненное сердце?
Она соединила их руки, и на ее большом пальце мелькнуло золотое кольцо. Он нежно сжал ее пальцы. Когда она подняла голову, ее глаза сияли.
- Скажи мне, что мы пройдем через завтра. Скажи мне, что мы переживем войну. Скажи мне… - она сглотнула. - Скажи мне, что даже если я приведу нас всех к гибели, то мы будем гореть в аду вместе.
- Мы не собираемся в ад, Аэлина, - сказал он. - Но туда, куда мы пойдем, мы пойдем вместе.
Ее губы слегка дрожали, она выпустила его руку только для того, чтобы переместить ее ему на грудь.
- Только один раз, - сказала она. - Я хочу поцеловать тебя всего один раз.
Все мысли вылетели из его головы.
- Звучит так, будто ты не ожидаешь сделать это снова.
Вспышка страха в ее глазах сказала ему достаточно – сказала ему, что ее поведение на ужине было бравадой, чтобы поддержать спокойствие Эдиона.
- Я знаю наши шансы.
- Ты и я никогда не обращали внимания на шансы.
Она пыталась, но не смогла улыбнуться. Он наклонился, обхватывая ее за талию, кружева и шелк были такими гладкими под его пальцами, ее тело было теплым под ними, и прошептал на ухо:
- Даже когда мы будем порознь завтра, я буду с тобой на каждом шагу этого пути. И на каждом шагу после - везде, где мы будем.
Она судорожно вздохнула, и он отстранился достаточно далеко, чтобы разделить с нею дыхание. Ее пальцы дрожали, когда она поднесла их к его рту, и его контроль почти полностью разрушился.
- Чего же ты ждешь? - сказал он, почти прорычав.
- Ублюдок, - пробормотала она и поцеловала его.
Ее губы были мягкими и теплыми, и он подавил стон. Его тело все еще – весь его мир ушел – при шепоте поцелуя, ответ на вопрос, который он искал в течение многих веков. Он понял, что смотрит на нее только тогда, когда она слегка отстранилась. Его пальцы напряглись на ее талии.
- Еще, - выдохнул он.
Она выскользнула из его рук.
- Если мы переживем завтрашний день, то ты получишь остальное.
Он не знал, смеяться ему или реветь.
- Ты пытаешься подкупить меня?
Она, наконец, улыбнулась. И, черт, это чуть не убило его, увидеть тихую радость на ее лице.
Они вместе прошли через темноту, боль и отчаянье. Они все еще пытались выбраться оттуда. И эта улыбка… Это ударило его так глупо, когда он понял, что она была предназначена ему.
Рован оставался стоять посреди комнаты, поскольку Аэлина забралась в постель и задула свечи. Он уставился на нее в темноте.
Она мягко сказала:
- Ради тебя мне хочется жить, Рован. Не выживать, не существовать. Жить.
У него не было слов. Не тогда, когда ее слова поразили его тяжелее и глубже, чем поцелуй.
Поэтому, он забрался в постель и всю ночь держал ее в объятиях.
Аэлина решила встать на рассвете, чтобы купить завтрак на главном рынке трущоб. Солнце уже нагрело тихие улицы, так что ей в плаще с капюшоном стало душно. По крайней мере, день был ясным, по крайней мере, пока все шло хорошо. Несмотря на ворон, кружащих над трупами.
Меч висел на боку неподъемным грузом. Слишком скоро она воспользуется им. Слишком рано она столкнется с человеком, который убил ее семью и поработил ее королевство. Слишком скоро она должна будет убить своего друга.
Возможно, она даже не выйдет из замка живой.
Или бы вышла с черным ошейником на шее, если Лоркан их предал.
Все было готово: были рассмотрены любые варианты ловушек, все оружие было заточено.
Вчера Лисандра взяла Эванджелину, чтобы свести татуировку, а затем забрала свои вещи из борделя. Теперь они находились в престижной гостинице на другом конце города, Лисандра оплатила номер из своих небольших сбережений, что она накопила. Куртизанка предлагала свою помощь снова и снова, но Аэлина приказала ей убираться из города, в направлении загородного дома отца Несрин. Куртизанка умоляла ее быть осторожной, поцеловала в обе щеки и отправилась со своей подопечной – они обе сияли, они обе свободны. Она надеялась, что они уже на полпути.
