Я подобралась и машинально прикинула расстояние от моего «лежбища» до уже начавшего надоедать оратора, но принц, не оборачиваясь, качнул головой и поднял руку в предупреждающем жесте. Ах так, значит, его высочеству позарез приспичило узнать, какие еще ценные идеи прозвучат среди этого бреда? На здоровье, только без меня! Сдержав рвущийся из горла гневный рык, я развернулась и неслышно растворилась в заполненной падающим снегом темноте. Напоследок до моего слуха донеслось:
— И почему ты так уверен, что Мастер сможет ее расколдовать? Если уж настолько сильная защита оказалась пробитой…
Вот это меня и подкосило. Мудрый серый брат, столь неожиданно впавший во временный (надеюсь!) гнусный маразм, озвучил то, что давно не давало покоя мне самой: а если все напрасно?! Пройти опасный, тяжелый путь, вытерпеть столько дополнительных лишений, лелея последнюю надежду, чтобы в итоге увидеть, как перед тобой виновато разведут руками, мол, извини, подруга дней наших суровых, сделали что могли!
У костра меж тем происходило вот что. Неутомимый оратор, продолжая исходить желчью, завел что-то совсем неподходящее по поводу излишней привязанности друга к «очередной грелке», но договорить не успел. Вернее, не смог — поперхнулся, встретив немигающий взгляд принца, в котором среди бездонной черноты, ограниченной золотыми ободками зрачков, клубились фиолетовые всполохи. Волк звучно проглотил последнее слово, не отрывая остекленевших глаз от изменившегося лица Дина, прижал уши, втянул голову и, молча пятясь из положения «лежа на спине», растаял во мраке.
Я же настолько погрузилась в невеселые размышления, что не обратила внимания на эту впечатляющую сцену. Просто брела сквозь густой снегопад по глубоким сугробам, куда ноги несли, пытаясь избавиться от пропитанных ядом камней, щедро накиданных на мое многострадальное сердце мохнатым соратником. Черт бы побрал его длинный язык!..
Дин догнал меня без труда — для него было парой пустяков разглядеть в полной темноте следы широких кошачьих лап. Да я в общем-то и не собиралась прятаться или уходить в добровольное изгнание, всего лишь хотела убраться подальше от чьих бы то ни было глаз, чтобы дать возможность растрепанным чувствам прийти в норму. Ядовитые излияния Ворха не на шутку всколыхнули мои собственные сомнения насчет успеха всей затеи с расколдовыванием, и это вместе с очаровательной перспективой провести остаток жизни в полосатой тигриной шкуре образовало в душе такую муть…
Погрузившись в мрачные мысли, я пропустила момент появления принца возле моего временного убежища. Лежала себе в полузаметенной ложбинке под вековым деревом, уткнувшись в лапы хлюпающим носом, и тщетно пыталась как-нибудь сморгнуть с глаз горячую радужную пелену. Слезы послушно сбегали гуськом по полосатым щекам, протачивая в густой шерсти влажные дорожки, но на их место тут же набегали новые в еще большем количестве…
Дин подошел неслышно, молча сел в снег возле меня и обнял за шею. Слезы словно только того и дожидались — хлынули ручьем, и я, не сумев сдержать протяжного судорожного всхлипа, уткнулась мокрой мордой в его широкую грудь. Вам доводилось когда-нибудь видеть плачущего тигра? Вряд ли! А вот Проклятому Принцу выпало-таки сомнительное счастье не только видеть, но и успокаивать напрочь зареванную грозу далеких уссурийских лесов, усиленно разводящую сырость посреди заснеженного ночного ущелья…
Выждав достаточно времени для того, чтобы я успела вдоволь наплакаться, Дин решительно утер мою мокрую физиомордию и со словами: «Хватит заболачивать вполне приличный лес! Все будет именно так, как должно быть, а должно быть так, как нужно нам, слышишь?!» — звучно поцеловал меня в самый кончик носа. От неожиданности я чихнула — сильно, до звона в голове, а слезоразлитие тотчас прекратилось. На мой подозрительный взгляд принц ответил еле заметной усмешкой. Вот же тихушник: наверняка ведь что-то колданул, но черта с два признается! Впрочем, на сегодня и в самом деле хватит…
Дин кивнул, словно выражая согласие с этой ценной мыслью, и потеребил меня за ухо:
— Поднимайся и пошли!
Мы помогли друг другу стряхнуть снег и зашагали к лагерю. По дороге я совсем пришла в себя, расшалилась и после шестой попытки сумела-таки подставить спутнику очень удачную подножку. Падая в сугроб у заснеженного дерева, он увлек за собой и меня. Результат вышел на диво: от нашей энергичной возни все, что накопилось на ветвях, рухнуло нам на головы — в том числе старое птичье гнездо и два трупа в изодранной одежде, поверх которой было намотано что-то грязно-белое и волокнистое.
Падать в обморок я, конечно, не стала — не мой стиль, — но в сторону отскочила, брезгливо встряхиваясь и недовольно шипя. Дин поднялся и, выгребая из-за ворота снег, обвел окрестности настороженно-задумчивым взглядом:
— Странно…
Незаконченная мысль была понятна: его смутило то, что ни один из нас до сих пор не заметил подобного нетипичного дополнения к окружающей природе. Даже с учетом степени погружения в сугубо личные тоскливые мысли было непонятно, чем занималось мое хваленое «зрение» вместе с интуицией. Мало того — все мои сенсоры сейчас тоже безмятежно молчали, давая понять, что вокруг абсолютно безопасно (конечно, насколько это вообще возможно в глухом зимнем лесу). Впрочем, трупы не выглядели свежими, поэтому вполне могло быть, что злая местная бука, подвесившая их когда-то на дереве с помощью своеобразной паутины, давно покинула эти неприветливые места в поисках более богатых охотничьих угодий…
— Пошли спать, утром разберемся!..
Подъем был ранний, задолго до рассвета, поскольку в освещении мы не особенно нуждались, а поторопиться стоило, тем более что метель за ночь утихла. Я против обыкновения проснулась раньше всех и битый час пыталась разобраться в своих смутных ощущениях и предчувствиях, потом просто поднялась и ушла в лес. Мои спутники нашли меня под памятным вчерашним деревом — я вдумчиво изучала упавшие останки.
— Что скажет прозорливая наша?
Я не удостоила вниманием ни дурацкий вопрос, ни того, кто сподобился до него додуматься, просто круговым движением головы указала на ближайшие деревья, украшенные подобными изысками. Дин помрачнел:
— И сколько же их здесь? Ах да…
Вот именно! Каким, спрашивается, образом я должна ответить?! Изобразить цирковую собачку и гавкнуть нужное число раз или лучше укусить? На них обоих может места и не хватить… Подумав, я стала притопывать по свежевыпавшему снегу левой передней лапой.
