После того, что рассказал Хуста, не было смысла заходить для отвода глаз к другим колдунам, но Стах все равно выполнил ежедневный обманный маневр. На всякий случай. Вероятность полпроцента, но вдруг это приходили не те, кто не прочь увести сокровище у Эгле из-под носа, а другие люди по другому поводу?
Прохожих на улице Забытых Песен почти не было. На солнце ватной подушкой наползло облако, порывистый ветер шевелил траву в запущенных газонах и кружил по тротуарам беловатую пыль. Стаху казалось, что за ним наблюдают, но казалось или и впрямь наблюдают – это он определить затруднялся. Может, просто в окно смотрит кто-нибудь любопытный.
Клаурамец невозмутимо пригласил его в глубь своего домашнего лабиринта, сооруженного из этажерок, шкафов и стеллажей, перед тем кивнув на половик в прихожей: вытирайте ноги. Полутемная квадратная прихожая была самым просторным помещением в его хозяйстве. Кое-где Стаху, более массивному, чем сухощавый маг, приходилось протискиваться боком. Не развернешься, теснота – дополнительная защита от вторжения, а здесь наверняка и охранных чар понавешано, как стручков на акации.
Пахло рассохшимся деревом, старыми книгами, мышиным пометом, чем-то незнакомым и пряным (возможно, опасным), пчелиным воском, ракушками, клеем, пыльной ветошью, чуть-чуть плесенью, шипровым одеколоном Клаурамца. Окружающая мебель на каждый шаг отзывалась слабым поскрипыванием. Подумалось, что безумием было бы лезть сюда со взломом, как вначале предлагал Хуста.
Строго поглядев на покупателя поверх очков в роговой оправе, хозяин вытащил из-под стола двухлитровый металлический контейнер с откидными замочками-защелками, удерживающими крышку. Продолговатых темно-красных плодов величиной с грецкий орех, одетых в колючую кожицу, с острыми хвостиками, там было на треть посудины.
– Это и есть лесная свекла?
– Именно, – Клаурамец вздохнул, как показалось, с осуждением, но к кому или к чему оно относилось?
– Здесь не очень много.
– Уверяю вас, достаточно, – сухой рот Складского Гения тронула улыбка, похожая на сардоническую… Нет, обычная вежливая улыбка делового человека. – Надолго хватит. Кстати, вам известно, для чего употребляют истинный «свекольный зуб»?
– Для волшбы. Я не маг, в ваших областях не разбираюсь.
Собеседник кивнул с видом «так я и думал».
Расплатившись, Стах пересыпал драгоценные корнеплоды в иноземный серебристый пакет, который запихнул в потайной карман за подкладкой куртки, достаточно вместительный, чтобы таскать там такие свертки. Эту ношеную куртку с хитрыми карманами дала ему Эгле. Впору, только рукава длинноваты. Не иначе, раньше в ней ходил «за покупками» его предшественник.
Клаурамец либо на что-то намекал, либо пытался выяснить, известно ли покупателю то, что известно ему. Скорее второе. Стаха это насторожило: что еще за сюрпризы связаны со «свекольным зубом»? Но размышлять об этом не время. Сейчас не до загадок – до тех пор, пока он не добрался до особняка в Жемчужном Акрополе и не вручил Эгле предмет ее почти неприличного вожделения.
На улице по-прежнему было ветрено, белое с голубым лоскутное небо плыло на юго-восток. Солнце, когда ему удавалось прорваться, с резкой отчетливостью высвечивало неровности и застывшую рябь на асфальте, мучнистые кустики лебеды в газонах, помпезные балконы ветхого дома напротив, с облупившимися лепными балясинами, похожими на песочные часы. Ничего тревожного. На кирпичном цоколе нарисованы мелом стрелки и кривые рожицы. Пацан лет шести-семи сосредоточенно кидает о стенку выцветший резиновый мячик. Навстречу бредет старуха с опухшими ногами и цыплячье-желтой подушкой в охапке.
Стах весь обратился в зрение и слух, как в Лесу во время рейда, и ступал по тротуару, готовый отскочить, пригнуться, отреагировать… Эгле отсоветовала ему брать машину: «Если будешь находиться внутри, ты словно в коробке, это съедает твои шансы. А если пешком, у них меньше возможностей для захвата. Я в тебя верю!» В придачу к этому пафосному напутствию он получил от нее несколько амулетов, но надежно защищенным себя не чувствовал: Эгле не самая сильная чародейка, и, объявись тут кто-нибудь уровня Тарасии, вряд ли эти побрякушки выручат.
На противоположной стороне, в конце улицы, за проходной аркой дома из темного кирпича что-то мерцало, словно жемчужина за приоткрытыми створками раковины. Оно было там с самого начала, а Стах только сейчас заметил – или появилось только что? По крупному счету, без разницы. Если это Джиллина, у них уговор, и лучше отдать ей третью часть по-хорошему. Сказал ведь Клаурамец, надолго хватит. Надолго для чего?
Мальчишка, игравший с мячиком, повернулся, одновременно увеличившись в размерах… Стах моргнул. Перед ним стоял взрослый парень в армейских штанах и стеганой безрукавке цвета хаки, на правом бицепсе знаменитая историческая наколка СМ! (хотя ей полагается быть на спине), на левом вытатуирован кинжал с рукоятью в виде женской фигурки. Ненужный больше красно-синий мячик покатился, подпрыгивая, по тротуару, усыпанному крылатыми древесными семенами, перескочил через битый бордюр и спрятался в траве.
Парня Стах знал. Вернером его звать. Вместе считали ступеньки в Мерсмоновых хоромах. И он, кстати, левша.
Черт, Эгле ведь говорила, что Высшие могут выглядеть на любой свой возраст, вплоть до того момента, когда они стали Высшими, и одежка при этом меняется вместе с человеком. Говорила, правда, довольно давно и по другому поводу, ее тогда дернула нелегкая подшутить над Стахом, превратившись прямо в постели, под ним, в четырехлетнюю девочку. Он после этого чуть импотентом не остался. Руки мелко дрожали, пока стакан водки не опрокинул, и потом не вставало, наверное, с неделю. С Эгле он до следующего вечера не разговаривал, а она то ухмылялась, то заливисто хохотала.
На такое преображение способны все Высшие. Черт, мог бы об этом вспомнить, увидев около дома сопливого пацана с мячиком.
– Отдай то, что взял, – предложил Вернер миролюбивым тоном, щуря рыжеватые барсучьи глаза.
Надбровные дуги у него были выпуклые, а брови редкие и неказистые, вместе с бритой круглой башкой это придавало ему непрошибаемо упрямый вид.
– А я у тебя что-то взял? – удивился Стах таким же миролюбивым тоном.
Они в одной весовой категории, и не будь Вернер магом, да еще Высшим, были бы шансы. А сейчас безнадега, не расплатиться и не развязаться ему с Эгле, но безнадега – не повод сдаваться. Серые в свое время не дождались, и эти не дождутся.
Ровно секунда ушла у Стаха на то, чтобы понять, что же он только что сделал, пусть мысленно, про себя: сравнил людей с кесу, с лесными убийцами, с серым зверьем… Никогда раньше не доходило до подобного.
