— Она и в самом деле, наверное, была новой рабыней, — продолжал я. — У нее еще не было ни клейма, ни ошейника.
— Да, Джейсон, — прошептала леди Флоренс.
— Она была настоящей рабыней, как ты полагаешь? — спросил я ее.
— Да, — со злостью проговорила леди Флоренс, — она была настоящей рабыней!
— Ты можешь отдать ее мне?
— Нет, — ответила она, — нет.
— Почему?
— Я уже говорила тебе, — сказала леди Флоренс, — я продала ее! Я продала ее!
— Но ты сказала мне неправду, — проговорил я.
Она осторожно взглянула на меня.
— Откуда ты знаешь?
— Такие новости быстро распространяются в конюшнях, — объяснил я. — Если бы ты продала рабыню, я бы слышал об этом.
— Понимаю, — заметила леди Флоренс.
— Почему ты солгала?
— Я… я ревновала к ней, — сказала она, — я хотела, чтобы ты думал, что ее больше нет в имении.
— Но она все еще была в имении, не так ли?
— Да, ты прав.
— Что же с ней стало?
— Несомненно, ее захватили бандиты, когда ворвались в имение, — ответила она.
— Я так не думаю, — сказал я. — Я видел домашних рабынь и конюшенных девиц, привязанных к седлам разбойников, но все они мне знакомы. Там не было никакой новой рабыни.
— Я не знаю, что с ней стало! — прошептала, отвернувшись и дрожа, леди Флоренс.
— Но ты абсолютно уверена, что она была настоящей рабыней?
— О да, — уверила меня леди Флоренс, — та девица была настоящей рабыней.
— Ты бы сказала, она годится для ошейника?
— Да, Джейсон, — согласилась леди Флоренс.
— Интересно, увижу ли я когда-нибудь ее снова? — задумчиво произнес я.
— Ты бы никогда не узнал ее, если бы увидел, не так ли? — проговорила леди Флоренс — Ведь по моему приказу она служила тебе в полной темноте.
— Я мог бы ее узнать, — возразил я.
— Но как? — осторожно спросила леди Флоренс.
— По росту и весу, — сказал я, — она мало отличается от тебя.
Леди Флоренс сердито передернула плечами.
— Ее бедро было таким же гладким, как твое, — начал я, — и ее горло, как и твое, было свободно от жесткого ободка рабства. Без сомнения, отсутствие этих знаков необычно для рабыни.
— Да я просто не приказала надеть на нее ошейник и заклеймить, — объяснила леди Флоренс, — она была, в конце концов, новая рабыня.
— Но разве это не первое, что делают с женщиной, когда та становится рабыней? — поинтересовался я.
— Иногда, — пожала плечами леди Флоренс.
— Ее голос был похож на твой, — заметил я.
— На что ты намекаешь! — сердито потребовала ответа бывшая госпожа.
— А ее волосы, — проговорил я, — они были такие же, как твои?
— Нет, нет! Она была блондинка, чистая блондинка! — Леди Флоренс выпрямилась и улыбнулась.
— Значит, твои волосы совсем другие, — заговорил я.
— Да, — подтвердила она.
Я медленно подошел к леди Флоренс. Она, выпрямив спину, стояла на коленях.
— Твои волосы — золотисто-каштановые, — проговорил я.
— Да.
— Они довольно необычны, — заметил я.
— Мне нравятся мои волосы, — призналась она.
— И это понятно, — сказал я, — таким волосам станут завидовать многие рабыни.
— Ты не должен так говорить.
— Ты не знала, что каштановые волосы очень ценятся на невольничьих рынках?
— Я слышала об этом.
— Ой! — вскрикнула леди Флоренс, когда я дернул ее за волосы. Потом подошел к ней спереди и протянул прядь волос.
— Зачем ты сделал это? — спросила она.
— Это твои волосы? — не отвечая, задал я свой вопрос.
— Конечно. Зачем ты вырвал их у меня?
— Чтобы позже опознать тебя по ним, — объяснил я.
— Я не понимаю.
— Зачем ты солгала мне?
— О чем?
— О цвете волос новой рабыни.
— Я не лгала.
— Эти волосы кажутся тебе светлыми? — спросил я, показывая ей прядь волос, которую она только что признала своей.
— Нет, конечно нет.
— Это твои волосы, не так ли?
— Конечно, — согласилась леди Флоренс.
— Интересно.
— Что? — не поняла она.
— Эти волосы, которые ты только что признала своими, я вырвал несколько дней назад с головы загадочной «новой рабыни».
— Ты вырвал их у меня только что, — возразила моя бывшая госпожа.
— Нет, — я открыл левую ладонь, — вот прядка волос, которую я только что вырвал. Другую, спрятанную в тунике, я носил с собой несколько дней. Я достал ее оттуда, когда стоял за твоей спиной.
Я протянул ей обе прядки.
— Посмотри, они одинаковы.
Леди Флоренс побледнела.
— Приветствую тебя, новая рабыня, — сказал я.
— Приветствую тебя, — пробормотала она, испуганно глядя на меня.
— Приветствую — что?
— Приветствую, господин, — произнесла леди Флоренс.
Я повалил ее спиной на траву. Трава была высокой и скрывала нас.
— Что ты собираешься делать со мной?
— Взять тебя силой, как рабыню, — ответил я.
— Я только притворялась рабыней, — заплакала она.
— С этим притворством будет быстро покончено в лагере Теналиона, когда раскаленное железо прижмут к твоему бедру и когда ошейник сомкнётся на твоем горле, — заверил я.
— Убери руки! Что ты делаешь?
— Я готовлю тебя к рабству.
— Освободи меня!
Я ртом прижался к ее рту и ощутил ее губы, полные, влажные, на своих губах.
— Ни за что, — ответил я.
30. МЫ ПРОДОЛЖАЕМ НАШЕ ПУТЕШЕСТВИЕ
Через несколько мгновений она, содрогаясь, встала на колени и опустила голову к моим ногам.
— Ты обошелся со мной как с рабыней.
— Ты — рабыня, — ответил я, — за исключением нескольких формальностей, которые скоро будут выполнены.
— Нет, — заплакала леди Флоренс, — нет!
— Начиная с этого времени и до того момента, как мы прибудем в лагерь Теналиона, — сказал я, — ты будешь вести себя как настоящая клейменая рабыня. Это поможет тебе привыкнуть к своему будущему положению. На самом деле это сможет спасти твою жизнь.
— Пожалей меня, Джейсон, — попросила леди Флоренс.
Я приподнял ее голову за волосы и присел рядом с ней.
— О! — воскликнула она.
Я дважды ударил ее.
— Разве рабыня смеет обращаться к своему господину по имени?
— Нет! — со слезами на глазах ответила моя бывшая хозяйка.
— Что нет?
— Нет, господин, — проговорила она.
Я отпустил ее волосы и встал.
— Боюсь, я никогда не буду в состоянии совершить переход от свободной женщины к рабыне.
Я рассмеялся над ее словами, и она сердито посмотрела на меня.
— На самом деле нет никакого перехода, который надо совершать, — заверил я ее.
