В этот день речной краб вцепился Витри в палец. Лоанец споласкивал котелок, чтобы затем набрать в него воды, и вдруг почувствовал, как что-то небольшое, твердое и агрессивное словно щипцами защемило мизинец его левой руки. Витри вскрикнул и выдернул руку из воды. Существо, похожее на серый камень, оторвалось от пальца, мелькнуло в воздухе и стукнулось о прибрежную гальку.
Лила подбежала на крик лоанца.
— Что случилось? — спросила она.
Витри указал ей на жесткое и круглое существо, встопорщившееся навстречу его руке. Пара тяжелых и толстых клешней угрожающе раскрылась, готовая повторить нападение. Лила улыбнулась.
— Какой сердитый. Это укуммак, — сказала она Витри. — Они водятся в северных реках. Говорят, нет ничего на свете вкуснее укуммака.
— Его можно есть? — не поверил Витри.
— Еще как можно, — заверила его магиня. — Это мы и сделаем. Давно мы не ели ничего вкусненького. Сажай его в котелок, в воду, и ставь на огонь. Пока вода закипает, наловим остальных.
Она показала Витри, как безопасно брать укуммака, и, вооружившись прутиком, выудила из Руны еще полтора десятка речных крабов, таких же круглых, жестких и агрессивных, как первый. Затем, пока Витри подкладывал ветки в костер, Лила уселась на камень повыше и, пощелкивая пальцами, стала убирать дым костра с помощью заклинания собственного изобретения.
— Нам нужна маскировка, — весело повторяла она. — И… раз! И… два!
Клубы дыма исчезали, не поднимаясь выше кустарника, за которым было укрыто кострище.
Витри не сразу решился взять в рот покрасневшего от варки краба, но, попробовав кусочек, забыл о своем предубеждении. Единственное, о чем он вспомнил и пожалел во время еды, было то, что здесь нет Шеммы, подлинного ценителя лакомых вещей, Шеммы, который уже никогда не попробует вареного укуммака.
После обеда Лила и Витри ссыпали крабьи панцири в щель между валунами, закидали галькой погасший костер.
— Хлеб кончился, — сказал Витри. — Остались одни дорожные лепешки.
Хлеб был съеден в первую очередь — он занимал много места и быстро почерствел. Мешки обоих путников полегчали за неделю пути. Лила и Витри подняли их на спины и пошли дальше.
Вскоре склоны оврага расступились, впереди показался просвет. Вдруг оттуда раздался шум, крики, плеск воды и треск сучьев. Лила и Витри едва успели броситься на землю за камнями, как из кустов выбежала толпа уттаков и остановилась неподалеку, осматривая скалы и речной берег. Они возбужденно переговаривались по-уттакски, затем разом повернулись туда, где склон был не так крут, как в других местах, и устремились вверх по скалам. Лила и Витри лежали между камнями, опасаясь покидать укрытие.
— Что им тут нужно? — шепотом пробормотала магиня. — Знать бы, о чем они говорили…
— Я кое-что понял, — зашептал в ответ Витри.
— Разве ты знаешь их язык?
— Наш, лоанский язык, похож на уттакский. Они говорили, что ищут укуммака.
— Ловят речных крабов, — догадалась магиня. — Никогда бы не подумала, что для этого нужно столько шума!
Зачем же они полезли вверх? Мне не приходилось слышать о небесных укуммаках.
Витри пожал плечами в ответ. Путники выждали еще немного, затем Лила сделала знак подниматься. Но не успели они сделать нескольких шагов, как часть уттаков внезапно вернулась назад. Прятаться за камни было поздно. Лила шепнула: «Бежим!» и кинулась вверх по склону, выбирая на бегу наилучший путь через нагромождения скал. Витри, давно привыкший полагаться на ее чутье, шаг в шаг следовал за ней.
Уттаки, погнавшиеся за ними, не смогли сократить расстояние, оставаясь сзади в нескольких десятках шагов. Витри задыхался на крутом подъеме, но не отставал от магини. Он был уже не тем увальнем, каким начал путь.
По мере углубления в скалы крутизна подъема уменьшалась. Лила и Витри больше не карабкались вверх, а бежали вперед, по скалам и между скал. Вдруг магиня на мгновение замерла, прислушиваясь к звукам впереди, затем резко свернула вбок, но не сделав и трех десятков шагов, была вынуждена остановиться. Расщелина сужалась так, что пробираться дальше было невозможно.
Лила спустила с плеч мешок, вынула кинжал и вернулась назад по расщелине, собираясь встретить погоню. Витри пошел за ней, каждое мгновение ожидая начала схватки, но уттаки не появлялись. Их удалось сбить со следа.
Знакомый гнусавый говор раздался неподалеку от входа в расщелину. Группа, гнавшаяся за Лилой и Витри, встретила другую, возвращавшуюся ей навстречу. Уттаки были возбуждены и, кажется, чем-то испуганы.
— О чем они говорят, Витри? — спросила магиня.
— Я плохо понимаю, — ответил лоанец. — Их сородича унесла какая-то вонючка. Все этим страшно огорчены.
— Болезнь, наверное. От грязи еще и не то привяжется, — заметила Лила. — Главное, они больше не ищут нас.
Дикари ушли вниз по склону, но Лила и Витри не сразу покинули свое убежище.
— Странно ведут себя эти уттаки, — задумалась магиня. — Мне всегда говорили, что они не ходят в скалы.
— Почему?
— Не знаю. Но не ходят.
— Может быть, они боятся привидений? — вспомнил Витри.
— Каких привидений?
— Как же? — Витри удивился, что Лила не поняла его. — У вас там, в Ционских скалах… в светящихся балахонах…
— Зачем их бояться? Они совершенно безвредны.
— Ты их знаешь? Видела?
— Никогда. Их видел Шантор, когда еще был не так стар, — взгляд Лилы погрустнел. — Он мне рассказывал, что они появляются на неприступных скалах. И никогда не подпускают к себе близко. Исчезают.
— Я думал, они уносят людей.
— Глупости. — Лила отважилась выглянуть из расщелины, прислушалась и осмотрелась.
— Уттаки ушли вниз, — сказала она Витри. — Наверное, они живут где-то рядом. Будет лучше, если мы пройдем мимо них поверху.
Лила и Витри пошли в глубь скал, откуда вернулись уттаки. День склонялся на убыль, но на вершинах нагорья было светлее, чем в овраге. Вокруг громоздились скалы, перемежающиеся пещерами, углублениями, запутанными проходами, от огромных до узких, вроде той расщелины, где путники скрывались от уттаков. Сердце Витри вздрагивало — ему не верилось, что пещеры необитаемы и из темноты не выскочит какая-нибудь злобная тварь. Но магиня шла вперед, и он следовал за ней, подавляя страхи.
Вскоре выяснилось, что страхи Витри были не напрасны. На ровной, свободной от торчащих выступов площадке обнаружились свежеобглоданные кости крупного животного, разбросанные посреди потеков не успевшей высохнуть крови. Лила нагнулась над костями, пытаясь определить, чьи они. Лоанец с тревогой огляделся по сторонам и заметил поблизости кое-что, не похожее на кости. Вблизи это оказалось кучей, в которой было не меньше полутора ведер хорошего садового удобрения. Витри содрогнулся при мысли о пасти зверя, другой конец которого был способен печь такие лепешки.
