– Гунсунь Ян, – понял, наконец, я. – Это был танец в стиле Гунсунь Ян, с двумя мечами…
– Господин смеётся над его преданной младшей сестрой, – начала заводиться эта Томирис наших дней. – Мечи Гунсунь Ян всегда были тупыми, и эта жуткая женщина не имела понятия, что с ними делать в реальном бою.
– Где сейчас Гунсунь Ян? Кто знает? – меланхолично вставил Сангак. – А мы – здесь. Я только успел подняться наверх, за деньгами, пока Меванча пугала мечами этих красавцев, а те перегруппировывались и звали подмогу. Все подворье уже горело, дым помог нам скрыться…
– Но человек с отрубленной рукой! – не выдержал я. – И женщина рядом!
– Ну, я и подумал, что их примут за нас – обгоревшая одежда и неузнаваемые лица – иначе и быть не могло… Это был Вгашфарн, хозяин. Ему отрубили руку и ещё почти отсекли голову. А с ним Маха. Я не видел, как её убили. Очень, очень много людей погибло сразу же… Мне надо было только чуть подтащить их повыше, к лестнице, чтобы всем было видно. Они все равно сгорели бы – огонь был уже везде. После чего можно было быть уверенными, что нас искать больше не будут. Никогда не думал, что способен так быстро двигаться, да ещё весь увешанный сумками с деньгами…
– И потом? – продолжал я расспросы.
– А вот потом было плохо, – серьёзно ответил Сангак. – Мы вернулись на подворье, оказалось, что всадники ускакали, но делать на подворье было уже нечего. Надо было трогаться в путь. Но мы ждали вас. Ждали день, два, три. Из города ушла вся гвардия. Потом начали появляться отряды мятежников – уже не та жалкая горстка, как в тот день, а побольше. И я понял, что если бы вы хотели… и могли… то к этому времени нашли бы нас. Или караван. Так что караван тронулся в путь… А я подождал ещё немного. И, пристроившись к другому каравану, мы двинулись на юг, поскольку дорога на запад стала, как бы это сказать, уже ненадёжной. Наш путь был совсем недолог. Хорошая дорога, почтовые станции… Оставалось только верить, что вот этот день, сегодняшний, – что он придёт, – завершил мой дорогой друг.
Я уже понял, что если бы всего-то навсего показался на сгоревшем подворье чуть позже, то жизнь моя сложилась бы куда легче. Можно было бы не послушаться бессмертного, пробраться вместе с Ян в столицу и спокойно пуститься в путь в любом направлении. Но кто же спорит с бессмертными? Оставалось надеяться, что Сангак никогда не узнает, сколько я наделал глупостей за последнее время.
– Вы ведь мне все расскажете – что с вами произошло, почему путь занял у вас так много времени? – наклонился ко мне Сангак.
– Все расскажу, – торжественно пообещал я. – А пока скажу только, что в какой-то момент я оказался сначала в форме гвардейского офицера – с конём, но почти без денег. А потом, поскольку за офицером этим гнались, пришлось переодеться вот в эту одежду. И остаться уже совсем без денег, – поведал я, незаметно переводя разговор на то, что меня волновало больше всего.
– Сангак, ты понимаешь, что человек, сидящий перед нами, в одежде даоса и без денег, пробирался через всю империю до самого её юга? – сказала Меванча. – Я хочу все об этом услышать. Потому что такие вещи надо рассказать нашим детям.
– Их что, будет двое? – поднял я брови. Потом мягко положил руку на живот Меванче. – Нет, один. Мальчик.
Они смотрели на меня молча.
– Вы действительно стали даосским волшебником, господин? – почти шёпотом сказал Сангак.
– Со мной много чего произошло, – посмеялся я. – Например, как вам моё лицо? Я не похож на новорождённого младенца?
– Ой, нет, господин, – Сангак взглянул на меня и содрогнулся. – То есть совсем не похожи. А вовсе даже наоборот. Я думаю… я думаю, вас надо подкормить, господин. Какое же счастье, что вы сюда пришли… Но представьте себе, – тут физиономия моего друга начала оживляться на глазах, – наша еда здесь не то чтобы не получается – её тут едят очень редко. Даже наши. Воздух другой, солнце другое – и люди здесь едят нечто совсем другое. «Золотого зерна» больше нет, господин. Есть «Золотой вок». Не худший из ресторанов в этом городе, между прочим.
– Что за вок? – удивился я. – Сковородка, – объяснил он. – Вот представьте себе, хозяин: в отдельных мисочках лежат и ждут морские моллюски, нежные такие, вымачиваются в сладком соусе, который готовится из всякой рыбной мелюзги. Местный лук, тоже в соусе, но другом. И ещё несколько видов овощей, каждый в своём соусе, чаще всего – из вина. (Тут он щёлкнул над головой пальцами и уверенно прокричал кому-то целую фразу на языке народа мань.) Дальше, господин, – немножко масла на дно вока. Вок раскаляется, сильно раскаляется, вы представить не можете, на каком мощном огне тут готовят! Туда швыряется содержимое каждой мисочки, быстро помешивается, шипение, пар,– а тут повар ещё и наклоняет вок и как бы зачерпывает его краешком живого огня. Я уже сам умею это делать, хотя без руки неудобно. И вот, хозяин, то, что в воке, начинает гореть – но в то же мгновение повар гасит огонь. Блюдо готово, его приготовление заняло всего несколько мгновений.
В качестве подтверждения его речи перед моим носом появилась миска, наполненная дымящимися, коричневатыми от соуса кусочками. Я еле дождался палочек и с огромным трудом заставил себя начать есть это чудо медленно и с достоинством. Впервые за все годы, прожитые в Поднебесной, я понял, что кроме скучной, пресной и тяжёлой кухни её севера здесь есть и другая еда, и она может быть весьма неплохой.
– Я тут все думал: в городе много ресторанов, но какой-то ведь должен быть самым лучшим. Так вот, а почему бы не один из моих? – мечтательно сказал Сангак.
И только когда чашка опустела, я почувствовал угрызения совести: вспомнил про Ян, оставшуюся в монастыре.
– Ведь вы поселитесь у меня, господин? – озабоченно спросил меня Сангак.– Помните, как тогда, – у вас ещё не было своего дома в столице, и вы приезжали иногда, ненадолго. Комнаты тут такие же. Сколько угодно горячей воды. Над крышей огромное дерево, вы живёте как в лесу. Вот только всё время будет пахнуть едой… но Меванча… – тут голос его стал просительным, – ей будет веселее, если рядом будет даосский лекарь. А потом вы построите свой дом – тут это безумно дёшево…
Я перевёл взгляд на высокие соломенные крыши, окружавшие нас, на кроны деревьев, нависавшие над ними: а ведь это и правда выглядело совсем неплохо.
– Дом? – наконец коснулся я чувствительной для меня темы. – Сангак, ты не понимаешь. Я не просто беден. Я зарабатываю на еду руками. Я не могу купить даже связку фруктов. Это ты – хороший воин, ты успел убежать с деньгами. У меня такого шанса не было.
Повисла пауза. Сангак явно не понимал, о чём я. Меванча смотрела на меня, как на пришельца из другого мира.
