Рука Валентина, сложенная в «пучок», замерла на полпути. Розенблюм не производил впечатление заколдованного; более того, сейчас он выглядел куда более разумным, чем при первой встрече.
Надо с этим разобраться, решил Валентин.
— Прощай, — завершил свою речь Розенблюм и картинно взмахнул рукой.
Валентин инстинктивно втянул голову в плечи — слишком много фаерболов за сегодня! Но то, что произошло, заставило его вытянуть шею и даже приоткрыть рот.
Перед Розенблюмом раскрылся портал.
Ошибки быть не могло — розовое сияние, подиум, бледное лицо Санчеса…
Но почему Розенблюм?!
И ведь Шкатулка больше не поможет…
Валентин ощутил странную дрожь в руках, мгновенно распространившуюся по всему телу. А затем, неожиданно для самого себя, выставил обе руки перед собой, складывая их в неизвестную доселе фигуру. Точно молния ударила из ног Валентина в голову; все вокруг залил ровный белый свет, Розенблюм за порталом стал черной тенью на ослепительно вспыхнувшей стене — и когда Валентин уже приготовился потерять сознание, все кончилось.
Он снова стоял перед Розенблюмом, ожесточенно протиравшим глаза. Портал исчез. По спине побежали мурашки. Но окончательно страх охватил Валентина, когда он услышал слова Великого Черного:
— Фалер! Что это было? Что?
Наверно, когда я вернусь домой,
это будет музей.
Валентина била самая настоящая дрожь. Последний раз такое с ним было еще на Земле, смурным, похмельным утром после сдачи годового отчета. Розенблюм, похоже, чувствовал себя не лучше; он стоял, пошатываясь, и все протирал и протирал глаза.
Оглядевшись, Валентин не особо удивился, увидев Великого Черного, растекшегося по полу черной кляксой. Потом отметил еще одну странность: Замок больше не истекал магией. Она спокойно струилась в его недрах, но уже не била фонтанами, как несколько минут назад.
— Что это было, Фалер?! - повторил Великий Черный. Хотя он все еще маслянистым пятном перекатывался по полу, голос его звучал достаточно громко.
Розенблюм вздрогнул от этого голоса, как от удара.
— Это не Фалер, — пробормотал он, отнимая руку от лица и исподлобья глядя на Валентина. — Фалер должен был исчезнуть в портале, мастер Занг не мог ошибиться…
Ну как же, как же, подумал Валентин. Интересно знать, кто здесь еще не ошибался? Но раз уважаемому Розенблюму угодно считать меня демоном и призраком, то пожалуйста.
— Фалер! — голос Великого Черного звучал все громче и все настойчивей. — Это было твое заклинание?
Еще немного, оценил Валентин, и фаерболом засветит.
— Мое, мое, — пробормотал Валентин. — Трансформационный кокон… — Нет, какой же это кокон, там положение рук другое, и потоки не так сплетаются. — Ну, что-то в этом роде. Словно бы я напрямую передал свое желание вовне… — Господи, подумал он, как я выражаюсь. Словно какой-нибудь экстрасенс по сорок рублей за прием. — Раньше я ничего подобного не делал.
Но с другой стороны, это точно я сам, подумал Валентин. На этот раз Шкатулка ни при чем. Я что же, теперь Т-порталы закрывать научился? Магически?
Бред какой-то.
— Значит, оно началось, — проговорил Великий Черный, на этот раз так тихо, что Валентин с трудом его расслышал. — Пророчества не лгут…
Валентин хотел было спросить, что именно началось, но в этот момент Розенблюм снова подал голос.
— Ты не Фалер, — сказал он, делая шаг вперед и склоняясь в поклоне. — Ты тот, кого мы ждем.
— По крайней мере, — пробормотал Валентин, — навряд ли вы дождетесь кого-то другого.
Убедившись, что выскочившее как чертик из табакерки заклинание ничего, кроме портала, не порушило, он несколько успокоился. Что это у нас с Розенблюмом? Что-то не похож наш Розенблюм на заколдованного. Растерян, ошеломлен, но вполне вменяем. И фаерболами не пуляет. Проверить бы надо!
Валентин, не поднимая руки, от пояса выпустил антизанговское заклятье номер один. Розенблюм испуганно отпрянул, стрельнул глазами вправо-влево — и скорчил недоуменную гримасу.
Не подействовало, констатировал Валентин. А значит, нет никакого заклинания. Мы имеем дело с добровольцем.
Видимо, Великий Черный тоже это понял.
— Так значит, — раздался его громовой вопль, и черный шарик размером с яблоко поплыл в сторону Розенблюма, — теперь ты служишь новому Хозяину?
Розенблюм сделал шаг назад, заметно побледнев.
— Ты думаешь, — продолжал Великий Черный, превращаясь в полупрозрачную человеческую фигуру и вытягивая в сторону Розенблюма дрожащую полоску тумана, постепенно становящуюся рукой, — ты сделал правильный выбор?
Розенблюм склонил голову, не делая даже попытки защититься. Похоже, он хорошо знал, на что способен Великий Черный в гневе.
— Он силен, господин, — смиренно произнес Розенблюм. — И он ведет битву с Избранным, перед которым Габриэль Серый — всего лишь ученик.
Валентин качнул головой. Еще один тальмен? Неизвестный науке? Когда ж это кончится, а?
— Ты сам учил, — продолжал Розенблюм, воодушевляясь, — что в служении Тьме самое главное — выбор противника. То, что предложил мне Мастер Занг, случается раз в жизни.
— Ты ошибся, — неожиданно тихо ответил Великий Черный. — Ты забыл разницу между словами и делами. — Он уже полностью приобрел человеческую форму; на вытянутой в сторону Розенблюма руке обозначились пять длинных, костлявых пальцев. — Тебе нужно еще многому научиться, и, клянусь Емаем, ты научишься!
Розенблюм вскинул руки, на этот раз почему-то решив защищаться. Валентин уловил два мощных всплеска магии — Великий Черный тоже выпустил заклинание. Вокруг Розенблюма вспыхнула вращающаяся сфера из голубоватых искр, а сам он, сложив руки на груди, надменно усмехнулся.
— Ты слишком слаб, мой бывший Учитель, — сказал он, задирая подбородок.
Серия звуков, похожих на скрежет, была ему ответом. Валентин поежился — железо по стеклу звучало бы куда музыкальнее. Скосив взгляд на Великого Черного, он понял, что только что слышал его смех.
— Ты слишком глуп, мой бывший Ученик, — все так же тихо сказал Великий Черный. — Теперь у тебя будет твоя собственная битва!
Улыбка сползла с лица Розенблюма. Он прижал левую руку к груди и нахмурил брови.
— Что ты сделал? — пробормотал он.
— Если ты будешь стараться, ты поймешь это сам. А теперь уходи, — Великий Черный указал в сторону винтовой галереи. — У тебя нет больше времени на служение и предательство.
Розенблюм внезапно посерел и схватился за живот, закусив губу.
— Медленная смерть? — выдохнул он, делая шаг вперед.
