Закричав, как будто ранили его самого, Хелот взмахнул колдовским мечом и нанес рубящий удар с седла прямо в середину зеленой физиономии. Ответом был отчаянный вой. Хелот ожидал увидеть, как расколется череп существа, однако ничего подобного не произошло. С тем же успехом удар мог быть нанесен обыкновенной палкой. Еще вчера Хелот срезал этим лезвием прядь волос, чтобы не падали на глаза, а сегодня Секач неожиданно оказался не просто не заточенным – он повел себя дубина дубиной. «Рассекаю подлежащее рассечению». Ох, до чего же двусмысленное обещание!
Хелот ударил лошадь пятками и вырвался из гущи сражения. Мимо него просвистела тяжелая пика и воткнулась в дерево. Лошадь шарахнулась, но Хелот твердой рукой направил ее к дороге, ведущей через все Городище и дальше, прочь от поселения троллей. Они перемахнули через какой-то покосившийся плетень и понеслись. Встречные разбегались. Испуганная лошадь едва не растоптала малыша, стоявшего посреди дороги и моргавшего тремя глазами в изумлении. В последнюю секунду Хелоту удалось обойти его, но проклятия матушки беспечного младенца еще долго неслись ему в спину.
Хелот знал, что городищенцы не сунутся в драконьи земли – не столько из страха перед драконами, сколько из почтения к заветам своей богини. Поэтому он несся не разбирая дороги, лишь бы поскорее оказаться на границе между владениями народа холмов и народа драконов. Впереди пылил Тэм Гили. Неожиданно лошадь пошла тише и тяжелее. Хелот увидел, что ступил на распаханную землю. Это и была граница.
Он придержал лошадь и пошел шагом. Мыс между двух рек – Боанн и Великой Рекой Адунн – стремительно сужался и поднимался, превращаясь в невысокий утес. Хелот поднялся на его вершину и замер, устало сутулясь в седле.
Был вечер. Долгий и светлый вечер северного лета. Нездешний тихий свет струился сквозь облака, и в этом свете справа и слева от странствующего рыцаря медленно катили свои воды широкие ленивые темные реки. Они не спешили соединиться и долго шли бок о бок, пока наконец не слились у этого мыса. Вдаль, к низким облакам, мимо заросших непролазной ольхой берегов, уходил величавый поток – безмолвный, отрешенный. Лилии, приткнувшиеся к берегам, казались бледными посланцами царства мертвых. Еще немного – и Хелот поверил бы в то, что видит перед собой Стикс.
Он медленно слез с седла, не торопясь, снял с себя одежду и по мокрой глине забрался в реку. Вода была теплая и мутная. Он стоял на вязком дне, по шею в воде, вытянув по течению руки. Вода уносила пот и пыль, усталость и отчаяние. Он нашел Алькасара и снова потерял. И больше никогда не найдет, потому что тролли убили его. Река мертвых уходила к горизонту, пронося свои воды мимо низких берегов. Вот плеснула вода, и стало невыносимо тихо.
«Интересно, стану ли я после этого неуязвимым, как Ахиллес?» – подумал Хелот, и в тот же миг очарование было нарушено громким воплем Тэма Гили. Срывая на ходу обувь и штаны, мальчишка мчался к воде. Испустив воинственный клич, он обрушился в воду, подняв фонтан брызг, начал бить руками и ногами, нырять и в конце концов едва не утонул. Вытащив его на берег, Хелот оставил мальчишку лежать, глотая воздух, а сам стал одеваться.
Тэм перевернулся на живот и потянулся за своими сапогами.
– Дошли! – сказал он, сияя. – А где ваш сарацин, сэр?
– Убит, – хмуро ответил Хелот. Тэм застыл с раскрытым ртом.
– Как это?
– Мне казалось, ты уже знаешь, как это бывает, – заметил Хелот.
– Но вы уверены, сэр, что он убит, а не в плену? Тэм сел и начал обуваться. Хелот искоса посмотрел на него.
– Сначала штаны одень, – сказал он. Тэм бросил рассеянный взгляд на свои ноги.
– Ой! – сказал он. – Про штаны-то я и забыл... И начал снимать сапоги.
Хелот молча поднял меч Секач, снова вынул его из ножен, посмотрел на руны, покачал головой. Сейчас руны не светились, и меч казался совершенно обычным. Хелот застегнул пояс, провел ладонями по лицу, пошел к мысу, чтобы еще раз взглянуть на поток. Длинный меч в ножнах бил его по ногам.
– Вы уверены, что он умер, сэр? – спросил за его спиной Тэм Гили.
– Да, – не оборачиваясь, ответил Хелот. – Я видел рану.
– А сами-то вы целы, сэр?
Хелот еле заметно усмехнулся.
– Сам я цел, – сказал он.
– Спасибо, Тэм. Ты меня очень выручил.
– Чем?
Хелот не мог видеть лица своего слуги, но отлично представлял себе, как Тэм удивленно хлопает белыми ресницами.
– Тем, что не путался под ногами.
Хелот вздохнул еще раз, и оба они медленно пошли назад по мысу ко второй переправе – через реку Адунн. Эта переправа принадлежала драконам, и ее никто не охранял. Говорили, что она проходит по древней плотине.
На другом берегу реки стояла брошенная деревня. Когда-то здесь жило могущественное племя троллей, но после битвы у Белого Ручья, где был уничтожен цвет их народа, деревню бросили и вся эта территория отошла к владениям драконов.
Пустые дома, числом девять, стояли по самые окна уходя в лебеду и крапиву. Их толстые черные стены зияли выбитыми стеклами. Деревня казалась могучим бастионом одиночества среди буйной некошеной травы. Здесь царила тишина. Все строения были обращены фасадами к центру круга, подчеркнутому коническим каменным зданием. Видимо, некогда это сооружение служило местом почитания какого-то божества. Хелот подозревал, что объектом поклонения мог быть кто угодно, но только не Морган Мэган. Вершина конуса обвалилась и рухнула внутрь храма, а стены поросли травой и молодыми деревцами.
Хелот, а за ним и Тэм осторожно вошли в оставленный храм и остановились перед треснувшим жертвенным камнем, на котором было высечено изображение бога, пригвожденного к дереву копьем.
– Как вы думаете, сэр, – прошептал Тэм, – не будет грехом, если я здесь помолюсь?
– Тебе обязательно молиться в языческом капище? – спросил Хелот немного резковато. – Может быть, лучше сделать это на свежем воздухе, подальше от языческих святынь?
Тэм замялся.
– Я не знаю, сэр, – сказал он наконец. – Я привык молиться в храме. Мне кажется, в любом алтаре обитает божественных дух. В конце концов, создатель – в каждом из своих творений.
– Ты забываешь о том, КТО создатель этого мира, Тэм.
Хелот неожиданно поймал себя на том, что время от времени воспитание, полученное в детстве, дает о себе знать, и он, Хелот, периодически превращается в такого же ортодоксального и твердолобого католика, каким был воспитавший его капеллан.
Но Тэм, как выяснилось, мыслил шире своего господина.
– Я не забываю об этом, сэр. А КТО создал самого Мэгана?
На это у Хелота возражений не нашлось, и мальчишка вознес к престолу христианского Бога горячую молитву за упокой души сарацина, погибшего без покаяния. Тэма ничуть не смущало то обстоятельство, что он преклонил колени перед языческим жертвенником, на котором еще остались бурые пятна крови от прежних жертвоприношений.
