Девушка вскинула на Нику свои черные глаз с длинными ресницами, и смущенно улыб-нулась, вновь залившись краской. Погрустневшая Ника спустилась со сцены. Было та-кое ощущение, что она увидела себя в далёкой юности.
— Вероника Антоновна! Я вас подвезу! — голосом, не терпящим возражений, Павел Яковлевич окончательно испортил ей настроение.
Приблизившись к Нике, он подхватил её под локоть.
— Я могла бы доехать на такси! — горячо возразила Ника, но мужчина, прижав её ло-коть к своему телу, наклонился и произнёс:
— Вы что, боитесь меня?
— Конечно, нет! — возразила женщина, и, не оглядываясь, прошла вперёд.
На улице было темно. Кое-где, неподалеку от фонарей, стояла кучками молодёжь. Парни, над чем-то громко и весело хохотали, а девчата, перебивая друг друга, что-то рассказывали в своём небольшом кругу, хитро поглядывая в сторону парней. Некото- рые парочки, тесно обнявшись, уже уходили в темноту ночи.
Ника вздохнула. Да, в такое позднее время такси ей будет трудно найти. Так что придется воспользоваться услугами Павла Яковлевича.
Они ехали уже минут десять и молчали. На одном из перекрёстков светофор долго не подавал никаких признаков жизни, и мужчина, сидевший за рулём, резко повернулся и недовольно произнёс:
— Я не видел тебя больше месяца. Где ты скрывалась?
— Дома! Я всё время была дома, изредка на работе, иногда отлучалась по своим де-лам. Ведь у меня тоже есть свои неотложные дела…
— Я искал тебя по городу, но все дружно отвечали, что никто не знает где ты.
Помолчав, мужчина добавил:
— Я звонил тебе! Но никто не брал трубку.
— Я отключала телефон!
— Так ты болела, или все же отдыхала?
— Да! Я и болела тоже!
Машина, наконец, тронулась, и Ника обрадовалась, что мужчина теперь вынужден смот-реть на дорогу. Они ехали по темным улочкам, по кривой, раздолбанной за зиму доро-ге, так что водителю поневоле приходится быть внимательным, чтобы не угодить в глу-бокую выбоину. Наконец автомобиль свернул на главное шоссе.
— Чем ты болела? — раздался в темноте голос.
Женщина усмехнулась.
— Я подвернула ногу!
— И тебе её вправлял Колесов?
Ника молчала. Но вопрос прозвучал, и надо было отвечать. Хотя, надо ли было? Её лич-ная жизнь никого не должна интересовать. И кто такой Колесов? Тот незнакомец, с ко-торым она встретилась случайно два раза, но так и не удосужилась познакомиться?
— Значит, вот кто встал у меня на пути! А ведь я добиваюсь тебя уже два года! Это, кое-что значит! И я Вероника, не шучу, когда говорю об этом. И знай, я не потерплю, что-бы ты была с кем-то, кроме меня!
— Знаете, Павел Яковлевич! — Ника вскинула голову так резко, что капельки-сережки в её ушах затрепетали дивными красками, и яркие лучики, вдруг вырвавшись из кро-хотных камешков, блеснули ярким светом. — О нас с вами, уже и так много чего болтают. Даже то, чего и в помине не было! Не забывайте, пожалуйста, что у меня взрослые дети!
— Дети? — усмехнулся в темноте мужчина, и Нике вдруг стало не по себе.
Но, подавив росшее в её душе чувство странного раздражения, она ответила:
— Да, у меня уже взрослые дети! И я не хочу подавать повода для сплетен ни с кем, даже с вами, и тем более ни с каким Колесовым.
— Вероника, ты тоже забываешься! — мужчина засмеялся. — Ты считаешь себя недося-гаемой, почти звездой этого маленького городка. Хотя…хотя сегодня мы что — то значим, а завтра… завтра может всё измениться. И если сегодня ты сидела на почетном месте, то завтра о тебе просто забудут, и не вспомнят…
— Павел Яковлевич! Мне кажется, наш разговор начинает перерастать в какие-то угрозы.
Ника нервно щелкнула замком своей сумочки.
— О, что ты, что ты! — захохотал весело мужчина. — Я просто напомнил тебе, моя до-рогая Вероника, что жизнь быстротечна! И не надо бросаться её мгновениями. Всё имеет свой конец! Даже наш с тобой разговор, и наш долгий путь!
Машина остановилась. Ника, словно очнувшись, увидела в свете фонарей знакомые очертания своего дома. Мужчина повернулся к женщине, и, глядя ей прямо в глаза, про-изнёс:
— Ну? Что ты мне скажешь, наконец? Да или нет?
— Нет! — бросила Ника, и рванулась с сиденья.
Мужчина схватил её за руку:
— А я ещё сомневался в тебе? Ну, что — же очень жаль, очень!
Отдернув руку, Ника выскочила из машины, и быстро пошла к дому, не оглядываясь.
Её била мелкая дрожь, и может оттого, она кое- как вставила ключ в дверной замок.
Дети смотрели телевизор. Увидев мать, Данил подскочил, и повис у Ники на шее.
— Ма! Ты чего так долго? Мы даже не ужинали без тебя!
Гера глянула на мать с интересом, и Ника сразу поняла этот взгляд. Это был взгляд взрослой дочери, понимающей, отчего мать могла где-то задержаться допоздна. Лёгкая усмешка скользнула по пухлым губам Геры, и Нике стало обидно и горько.
Да, кажется, её дети и впрямь уже выросли, и многое могут понять по- своему, и не совсем так, как хотелось бы.
ГЛАВА 33.
— Вероника Антоновна! Вероника Антоновна! Пожалуйста, приезжайте, быстрее…
Умолял по телефону взволнованный голос одной из продавщиц, миловидной шатенки Ларисы, работающей в магазине старшим продавцом с самого первого дня открытия.
— Что случилось? Что? — кричала в ответ Ника, но на том конце провода бросили трубку, и Ника, не мешкая ни минуты, собралась и помчалась в гараж заводить машину.
Переохлажденный мотор заводиться не желал, и Ника, с досадой пнув ногой по упру-гому баллону, выскочила из гаража. На такси получится быстрее!
Она заскочила в магазин и первое, что бросилось ей в глаза, это была раскидан-ная по полу бижутерия, а также разбитые флаконы дорогой парфюмерии, осколки ко-торой валялись тут — же под ногами. В воздухе стоял едкий запах духов, дезодорантов, туалетной воды. В углу, где находился отдел с дорогим женским бельём, все стеллажи были сброшены на пол, а бельё, разорванное в клочья, было раскидано по всему залу. Было такое ощущение, что словно кто-то глумился над этими вещами.
— Вероника Антоновна, я…я утром…я… — заикаясь начала объяснять Светлана, моло-денькая продавщица, но Ника, махнув рукой, только спросила:
— Милицию вызывали?
— Да, они уже приехали! — подошла старший продавец Лариса, полная женщина лет сорока. — Вас просят пройти в кабинет.
Молоденький следователь строго посмотрел на сидевшую перед ним женщину, и что-то записал в лежащий перед ним маленький блокнот.
— Так Вероника Антоновна, значит, вы являетесь хозяйкой этого магазина?!
Вопрос прозвучал, скорее всего, убедительно, из чего можно сделать вывод, что он уже повторяется. Молоденький следователь выжидающе замер, постукивая по столу тонкой шариковой ручкой, затем нетерпеливо кашлянул, как-бы призывая к вниманию сидев-шую перед ним женщину, задумчиво уставившуюся на маленькую дешевую брошку, с вделанными в неё кое-где блестящими камешками под бриллиант. Наконец женщина оторвала взгляд от завораживающего блеска камней, отодвинула подальше от себя брошь, и утвердительно покачала головой. Следователь перевёл взгляд на брошку, потом опять посмотрел на женщину, и, откашлявшись, строго спросил:
