На крыше и впрямь показалось несколько стражников с заряженными самострелами, взяв на прицел тех, кто ближе других подошёл к воротам.
– Сир Конрад! – Трелли поймал себя на том, что он рад слышать голос старого воина. – Сир Конрад, это я, Тео ди Тайр, к вашим услугам.
– Нужны мне твои услуги! Ты что – альвов своих сюда понавёл?!
– Нет, это люди, сир Конрад! Они замёрзли и голодны. Мы просим лишь недолгого приюта.
– Люди, люди… – недоверчиво проворчал голос за воротами. – Врёшь ты всё. Чего ради тебе о людях-то печься?! – Крохотное окошечко в калитке распахнулось, и оттуда выглянул лично сир Конрад, которого можно было узнать лишь по широкому, покрытому седой щетиной подбородку. Верхнюю часть лица закрывал шлем с прорезями для глаз. – Ну, и где тут люди? Нет, ты мне покажи, а я уж сам соображу, кто есть кто. Я вас, альвов, насквозь вижу.
– Сир, пустите нас пожалуйста, – дрожащим голосом попросила Ута, едва добравшись до ворот по следу, протоптанному Трелли, командором и жрецом. – Мы постараемся вас не стеснить.
– А это ещё что за диво? – Конрад даже сорвал с себя шлем, чтобы получше рассмотреть девицу в кольчуге, с растрёпанными волосами и загорелым лицом.
– Ута ди Литт, лордесса Литта, – представилась она, не слишком надеясь, что хозяин усадьбы ей поверит. – Со мной моя дружина. Точнее, то, что от неё осталось.
– Вы что – с боями сюда прорывались? – Сир Конрад продолжал допрос, но свой самострел он уже отдал стоявшей за его спиной служанке.
– С ними, – подтвердила его догадку Ута. – От самого Ан-Торнна.
– Конрад, открывай скорее! – Подал голос командор, стоявший несколько поодаль от ворот. – Открывай, а то у меня ноги сейчас отвалятся.
– Ого! А не Франго ли это, славный воин…
– А ты своим глазам веришь?
– Верю-верю… Я бы и так пустил. – Изнутри загремел засов. – Захотели бы вы мне соврать, уж точно придумали бы что-нибудь поскладнее.
Если осла посадить на трон, это, возможно, будет не худший вариант для народа и страны.
«Изречения императора Ионы Доргона VII Безмятежного», записанные Туем Гарком, старшим хранителем казённой печати.
– Как, ты говоришь, зовут эту девчонку, от которой у нас столько хлопот? – переспросила Ойя, обращаясь к палачу Тренту, который топтался у входа в тронный зал, недовольный тем, что его отвлекают от работы в самую горячую пору. Накануне люди Тука задержали неподалёку от замка троих лазутчиков из Реттма, и один из них сейчас как раз висел на дыбе, почти готовый к добровольному раскаянью и чистосердечному признанию.
– Ута её зовут, Ута ди Литт. Только кто знает, может, и не она это… Столько лет прошло. Я бы, например, если б увидел, не узнал бы. Да сдохла она. Ещё тогда сдохла. Некуда ей деться было.
– А сколько ей сейчас должно быть лет?
– Да я уж и не помню толком – то ли пятнадцать, то ли семнадцать.
– А я на неё похожа?
– А кто знает…
– Иди работай.
Трент не заставил себя упрашивать и скрылся за дверью.
– Так и решим. – Ойя обвела взглядом оставшихся. – Отныне называйте меня Утой или запросто – Ваша Милость. А кто будет сомневаться – тех сначала к Тренту, а потом развешивать вдоль дорог, чтоб другим неповадно было.
– Осмелюсь заметить, вряд ли кто поверит. У этой самой Уты наверняка прищур не тот, – возразил Тук Морковка, намекая на редкий в этих местах разрез глаз. – Это только в стране Цай так щуриться умеют, как Ваша Милость изволит.
– И что?
– Да мои ребята по деревням подыщут какую-нибудь девчонку из местных. Отмоем её, приоденем. Глядишь, и сойдёт за наследницу.
– Займись. – После недолгой паузы согласилась Ойя. Тело рабыни Тайли ей уже порядком надоело. К тому же, глядя в зеркало, Ойя начала замечать едва заметные морщинки в уголках глаз и проблески седины в волосах. Человеческая плоть оказалось не слишком долговечной одеждой, а это, не прошло и года, начало изнашиваться. – Пусть нескольких приведут. Я сама выберу.
– Разрешите приступать? – поинтересовался Тук.
– А ты ещё здесь? И смотри, чтоб никаких коряг деревенских! Чтоб и мордашка и фигура были, что надо!
– Я тогда парней в Эльгор пошлю – там хоть есть ещё из чего выбрать. Дней за пять-шесть обернутся.
Тук направился к выходу, как будто уже давно ждал повода куда-нибудь удалиться. Его последние слова можно было понять как намёк на то, что за последние годы Литт обезлюдел – кто-то сбежал, кто-то погиб от непосильного труда на строительстве замка, а тех, на кого надели ошейник, за людей можно и не считать… Вообще-то, любую крамолу надо выжигать в зародыше, но Тук Морковка, скорее всего, только на словах такой лихой парень, которому любая власть ни по чём… На самом деле он знает своё место и выгоду свою видит…
– А вот я вообще не понимаю, чего ты мудришь, Милость. – Геркус Бык, если и не считал себя главным во всей компании, то ставил себя уж никак не ниже бывшей рабыни бывшего лорда. – С такой линейной пехотой, как у нас, никто нам не страшен. Можно хоть сейчас идти на Дорги, и ни одна зараза нас не остановит. Мы ещё на полпути будем, а государь наш Справедливый будет к нам послов подгонять – мира просить. И пора бы уже двигать, а то здесь не развернёшься. А с огнемётчиками мы вообще кого угодно забьём.
Линейная пехота, в которую Геркус отбирал самых рослых и самых сильных пленников, была его гордостью. Он забавлялся с ней с раннего утра, как ребёнок с оловянными солдатиками. Задолго до рассвета с плаца, устроенного прямо за южными воротами, доносились отрывистые команды, топот сапог, чётко отбивающих шаг, и грохот смыкаемых щитов.
– Один уже пытался всё нахрапом взять. – Ойя как бы невзначай напомнила ему о судьбе Хенрика ди Остора. – Имей терпение. Большие дела требуют времени. Я… – Она вдруг осеклась. То, что ей пришлось сотни лет пролежать в гробу, ожидая своего часа, пока должно было остаться тайной для всех, а для Геркуса – тем более.
– А где ещё людей брать? Кого в строй ставить? – вдруг потребовал ответа командор. – Землепашцев оставшихся нельзя трогать, а то скоро жрать нечего будет. Не могу же я своих орлов на половинном пайке держать. В Горландии, считай, мы уже всё подмели. Так что, или Ретмм надо прибирать к рукам, или в Окраинные земли топать. Как репу не чеши, а без хорошей заварухи нам никак не обойтись.
– Будет тебе заваруха, – пообещала Ойя. – Всё будет. Но ведь нам не нужны руины, заваленные трупами! Нам нужны целые замки, города, живые рабы. Так?
– Так-то оно так…
– Так что, подождём до весны, и тогда уж будем действовать наверняка.
– А чего ждать? Сейчас все имперские когорты по казармам пузо греют. Можно тёпленькими брать.
