Девушка утробно рычала и едва не лупила себя в грудь, здраво опасаясь, что получившийся в таком случае звук не будет достаточно устрашающим.
— Кто это сделал!?! В последний раз спрашиваю, кто это сделал!?!
— Чего разоралась? — недовольно откликнулся снаружи Виль и, стянув рубашку, принялся умываться над отстойником, громко отфыркиваясь и щедро разбрызгивая казённую воду.
— Ты!!! — зашипела травница.
Объект приложения силы во имя свершения священной мести был определён, и Валент, издав боевой клич, бросилась её прилагать. Приставной лестницы на месте не оказалось, лишний раз утверждая в правильности догадок. Но дух мщения оказался неудержим, и спрыгнул просто так, едва не проломив подножку, глухо выругавшись и ушибив босые пятки о злосчастную лестницу, коварно замаскированную потником. На безалаберно входящего в овин вора налетел клубок нервов, волос и брани и принялся беспорядочно бить руками и ногами, куда дотягивался.
— Ах ты!!! Упыряка!!! Скалозуб!!! Монстрила!!! — кричала девушка, наобум молотя маленькими кулачками и жмуря глаза от страха перед собственной грозностью.
— Ай! Рыжая? Ой! Ты чего? — попытался отбиваться от маленькой фурии парень, безуспешно закрываясь крышкой от бочки.
— Да как тебе совести хватило? Как у тебя рука поднялась? Да чтоб у тебя больше вообще ничего не поднималось!
— Что случилось? Чего… Ой!
— Наклонись, я те сейчас все глазёнки повыцарапываю, каланча долбонутая! — мстительница вцепилась в крышку, стараясь одновременно отнять защиту и пнуть под нею что-нибудь стратегически важное.
— Фу! Место! — рявкнул не в шутку испуганный Виль и спешно ретировался за дверь, оставив агрессору положенный трофей, и уже более смело поинтересовался из-за двери: — А с башккой-то чё?
— А-А-А!!! — в стену полетела отвоёванная крышка. — Убью, гада!!! — травница самоотверженно бросилась на дверь, но снаружи её уже чем-то подпёрли.
— Не я это, — кричал вор, видя, как сотрясается хлипкая преграда.
— Врёт он всё! — неуверенно вякнули из-под балки.
— Ага! — развернулась на пятках мстительница и с не меньшим упорством ринулась за новым врагом, не особо заморачиваясь выяснением личности.
С ловкостью, присущей скорее нечисти да боевым чародеям, вскарабкалась она обратно, напрочь забыв о поваленной лестнице. Вид взрыкивающего, подтягивающегося на пальцах нечта настолько впечатлил неловкого советчика, что нечисть, тоненько взвизгнув, попыталась зарыться в сено. Однако Алеандр была шустрее и, подхватив заправленные под крышу вилы, с демоническим хохотом отправила их следом, лихо проворачивая черенок. После трёх-четырёх слепых ударов мелкий зверёныш с писком выкатился наружу и взлетел на балку, скуля в страхе перед неадекватной девицей. Девица вскарабкалась следом, не так изящно, зато не выпустила из руки грозного оружия. Балансируя не струганном бревне, согнутая в три погибели Эл злобно ухмыльнулась, поигрывая вилами на манер боевого топора:
— Ну, вот и расплата твоя, нежить!
Нечисть, которую заочно отправили на тот свет, испуганно пискнула и в порыве отчаянья попыталась укусить незащищённую лодыжку, за что была безжалостно пнута. Худенькое тельце от преданного ускорения перелетело на другую балку, глядя на разбушевавшуюся покруглевшими до размера блюдец глазами.
— А ну вернись, паскуда! — вскричала Эл, пытаясь достать вилами, забившуюся в угол животинку.
— За что? — пискнули из соломы звенящим, как храмовые колокольчики, голоском.
— Ага! — повторила свой боевой клич травница.
Травница попыталась грациозно слететь с балки, чтобы захватить пленных уж наверняка, но позорно запуталась вилами в крыше и рухнула плашмя, благо под низом всё равно было сено. На этом бы её благородный порыв и заглох, но мерзкий голосок несостоявшегося «языка» посмел нервно хохотнуть из своего угла. В девице открылось второе дыхание. Хрипя и пробуксовывая локтями и коленками, Алеандр рванула за неясной тенью, словно за редчайшим ингредиентом, что наставник заказал ещё полгода назад, а экзамен завтра. Нечисть, всякого повидавшая на своём веку, к ползущей по-пластунски и злобно скалящейся молоденькой девице была морально не готова и не на шутку перепугалась, когда ей на встречу потянулись загребущие ручки со словами: «Иди ко мне, мой червячок!».
— Кто, кто это сделал!?! — остервенело трясла полуобморочную тушку девица.
Несчастный овинный, который и сам не понял, как смог попасться в собственных владениях, извивался, хрипел, плакал и отчаянно осенял себя знаком Триликого, клянясь в своей невиновности, но выдать ничего более вразумительного из-за передавленной шеи уже не мог. Тонкие лапки беспомощно сучили по воздуху, мохнатая ежинная мордочка кривилась в спазмах от собственных клятв.
— Н-н-н… — похрипывала нечисть, толи пытаясь сдать сообщников, толи клянясь в непричастности.
— Не ты значит? Поклянись, нечистый, на самом святом поклянись! — девушка встряхнула мелюзгу за грудки и ткнула в морду выуженный из-под рубахи узелок с петушинником.
Пленник только беззвучно охнул, закатил глаза и попытался скончаться разрывом сердца. Раздосадовано отшвырнув от себя обморочную тушку, Алеандр тряхнула головой под предательское позвякивание подковы и тяжело вздохнула:
— Этот всё. Тогда за следующего.
Прятавшийся на балке смертник тонко заголосил, окончательно распугивая притихших было коров.
— Эл, что происходит? — широко зевая, поинтересовалась вылезающая из сена духовник и, сняв с головы, озадаченно повертела в руках распластавшуюся тушку замученной нечисти.
— Эти, — девушка обижено тыкнула пальцем в свежую добычу, — мне все волосы спутали, и… и…
— Это вообще-то овинник, — сонная Танка осторожно отложила в сторонку полуживое тельце, — а там, если не ошибаюсь, баган, они могут сена в трусы напихать или молоко с вымя сцедить. По волосам у нас домовые специализируются.
— Да? — недоверчиво глянула на подругу травница и в который раз пожалела, что в школьные годы никогда не интересовалась нежитеводством.
Баган ловко соскочил с балки и с воплем «Спасительница наша!!!» кинулся на шею ошарашенной блондинке, смачно целуя влажным рыльцем в ухо и макушку. Пока девушка пыталась прийти в себя от подобных заявок (всё же духовники считались чародеями, весьма враждебными домашней нечисти), а несчастный свидетель, заливаясь слезами, жаловался на сумасшедших ведьм и просил не допускать бесчинств, Алеандр выдернула из крыши позабытые вилы, нервно сдула с лица чёлку и воинственно двинулась к краю сеновала.
