И вдруг жуткий вой, протяжный и тоскливый прорезает эту зловещую тишину, в которой не слышно ничего, даже топота копыт скачущего животного. Быстрая дрожь пробегает по его телу. Всхрапнув, конь испуганно косится в сторону темного леса, где так и кажется, что под каждой елкой затаился опасный зверь.
В серых свинцовых облаках, что повисли на сумрачном небе, лес становится угрюмым и таинственным. Что-то скрывается за темными стволами деревьев. Загадочные и уродливые тени мчатся по пятам за всадниками, и желтые огоньки, виднеющиеся из-за деревьев, совсем небезобидны, хотя они держатся на расстоянии, не приближаясь ни на метр. Волки? Не хватало такого счастья. А может, это просто игра воображения, и этот вой и тот треск ломающихся сучьев под чьими — то ногами, или лапами- это всего лишь фантазия испуганного человека, готового к неприятностям, когда-бы они не произошли…
Но усталый бег загнанного животного, хлопья пены у рта, частое прерывистое дыхание животного под тобой, всё это заставляет трезвым взглядом взглянуть на ситуацию.
Далв, лишь молча уставился на доктора, когда тот, натянув поводья, остановил коня.
Обернувшись, мальчик смотрит на доктора взглядом испуганного ребёнка. Кажется, ещё минута и из его глаз польются самые настоящие слёзы. Но дрожащими губами Далв твёрдо произносит:
— Вы правы доктор. Нельзя мучить животное… но нам осталось немного, мы уже у цели, у самых границ владений Повелителя холода. Видите ту гору, что ярко сияет от света полной луны? Это его замок, нас там ждут! Следует поспешить доктор…
Мальчишка! Что он возомнил о себе? Читать мораль взрослому мужчине, который видит, как в изнеможении всхрапывает конь, загнанный быстрым бегом, как глубок снег, что-бы преодолеть те метры, что кажутся смешным и жалким расстоянием…
Нужен отдых! Это так-же очевидно, как и то, что мальчишка совсем выбился из сил, несмотря на его геройство. Он устал и озяб! Его тонкие губы посинели и трясутся мелкой дрожью, а побелевшие пальцы рук, рискуя быть обмороженными, всё-же игнорируют те перчатки, что доктор протягивает мальчишке. Кто-то заботливо сунул их доктору в карман куртки зимнего пуховика. Кемре? Было бы странно думать о том, что легкомысленную красотку будет заботить такая мелочь.
— Е-е-нот с-сказал п-правду, з-здесь очень х-холодно… — Далв едва может говорить.
— Енот? — доктор удивленно уставился на мальчика. — Значит, это был Енот!
Химера-Енот в роли заботливой няни? Удивительно! За такое милосердие, в виде зимнего пуховика и положенных в карман перчаток, Маг мог преспокойно его демонтировать. Как памятник. Р-раз, и на помойку истории… Но почему химера не позаботилось о Далве?
Значит ли это, что из упрямства мальчишка не взял перчатки, а оставил их там, в замке Мага? Всё может быть! Глупый упрямец очень похожий на его сына, который всегда идёт наперекор всем уговорам. Когда надо одеться теплее, на него не натянешь куртку. Когда на улице жара, и воробьи, разогревшись от весеннего солнца и хозяйственных хлопот, не переставая, галдят на ветках набухшей сирени, этот ребёнок готов закутаться в шарф с головой, оставив лишь узкую щелку для глаз…
"— Стоп! Что за странную информацию выдаёт мой мозг? Откуда он это знает…"
— Вы правы доктор. Нам следует передохнуть, а затем двинуться в путь! — словно издалека доктору слышатся слова, что произносит Далв, глаза которого очень серьёзны и даже печальны. А его дрожащие губы, что-то вновь шепчут, так что поневоле приходится прислушиваться.
— Мы заночуем в пещере Теней. Это недалеко отсюда, но следует поторопиться. Темнеет, и духи пещер не любят поздних гостей. — мгновенно спешившись вслед за доктором, Далв подхватывает поводья, и конь послушно идёт за ним, покачивая согласно гривой в такт тем словам, что произносит мальчик. — Вы доктор правы, мы ответственны за это животное. Конь ценной породы, тем более он последний представитель сказочного экземпляра… Его надо беречь. Пока он с нами, мы в безопасности…
— Как мы любим, или не любим слова " последний, последняя, последнее", сами не ведая за что! — отчего-то пробормотал недовольно доктор и чертыхнувшись, ступил в глубокий снег, что нетронутой целиной лежал перед ними.
Они шли молча уже минут пятнадцать, проваливаясь по щиколотку в глубокий снег, который ровным и аккуратным покрывалом застилал опушки леса, подступающего прямо к высокой горе, возле которой вьётся узкая тропинка, протоптанная неизвестно каким зверьём, а возможно и человеком, которого однажды жизнь забросила и в эти дебри дремучего леса, гор и полей…
Конь, под тяжестью собственного тела тоже проваливается в снег по самое брюхо, и бьёт со всей силы передними ногами по твёрдому лежалому пласту, ломая, круша и перемалывая в труху взятый морозом снежный пласт, пытаясь всеми силами выбраться из снежной ловушки.
Кажется, конь чем-то обеспокоен. Он всхрапывает, косит глазом на доктора, и вновь бьёт копытом по снеговому пласту. Длинный тягучий вой, похожий на стон больного зверя вдруг прорезает ночную морозную мглу совсем близко, так что Далв, тихо ахнув, прижимает руки к щекам и огромными глазами, не мигая, смотрит на коня, которого доктор старается вытянуть из снежной ямы, что вскоре ему удаётся сделать.
Мороз всё крепчает, луна становится ярче, тени на белом снегу длиннее, и доктор Апрель с тоской думает о том, что именно в такие ночи зимнего полнолуния кровожадные монстры выходят на охоту. Отчего ему в голову лезут такие жуткие мысли? Потому-что именно в такую вот яркую зимнюю ночь полнолуния он познакомился с Мариной. Она возвращалась из института, задержавшись в аудитории с выпуском предновогодней газеты. Марина вышла на остановке из пустого и вероятно с самого последнего рейса троллейбуса, прошла по дорожке через маленький дворик и вошла в темную аллею дорожки, куда не проникал свет фонарей, а огромная черная тень от многоэтажного здания общежития создавала иллюзию подозрительной тишины и странного спокойствия. Быть может, тот человек, что напал на Марину из-за кустов в тот вечер, был вовсе не монстр и не маньяк, и даже не насильник, а тем более не убийца, а просто неудачливый кавалер, или изголодавшийся по женской ласке мужчина, который потом, в своих оправданиях, отчего и почему он напал на девушку, был смешон, жалок и отвратителен, что даже тот наивный паренёк, что спас девушку от насильника, разжалобился и почти поверил ему, правда, совсем не раскаиваясь, что успел вначале преподать ему урок защиты от нападения, которым научил его когда-то дед Евсей. Это всё было потом, когда насильник был жалок в своих оправданиях, а в первый момент было не до раздумий, когда Сергей, выйдя из женского общежития, куда он заходил к знакомой девчонке, вдруг услышал приглушенный женский крик, затем стон, и как в фильме ужасов он увидел как за угол общежития завернула чёрная человеческая фигура, полусогнутая, со странным, тяжелым грузом на спине. Было не до раздумий. Тогда Сергей просто защищал честь незнакомой женщины или девушки, которая попала в беду. Он поспешил за мужчиной, затем окликнул его. И когда тот, оглянувшись, уставился на него злобным взглядом дикого зверя, который оберегая свою добычу, оскаливал длинные клыки своих ослепительно белых зубов, Сергей Викторович вдруг понял, это перед ним был непросто человек, это был маньяк, волк, монстр, овладевший своей добычей, иначе- зверь, с которой он не намерен был расставаться добровольно.
