Я уже знал об убийстве Фина и о ловушке в камне ощущений; да и журнал этот я обнаружил в своей комнате в Зале Народных Гуляний.
Он НИЧЕГО не может поделать. Воспоминания ИСЧЕЗЛИ, говорит он, и не вернутся НИКОГДА. Он лжет и говорит мне все это! ЛОЖЬ! Он говорит, что каждая следующая смерть ОСЛАБЛЯЕТ мой разум! ЛОЖЬ! Он говорит и говорит, и каждое слово его заставляло ТАЯТЬ мое к нему ДОВЕРИЕ!
Он говорит, еще ТРИ СМЕРТИ, ТРИ ЖИЗНИ, и я смогу сохранять свои воспоминания, но что я — Я! — я УМРУ, когда умру. УМРУ! Как может УМЕРЕТЬ бессмертный?! Он не может ответить на это, значит быть, от него МАЛО ТОЛКУ. Я УБИЛ его, дабы ни одна больше инкарнация не слушала его бредни.
Могло это объяснять, почему я сохранял воспоминания сейчас, даже когда умирал? Если так, то «параноидальная» инкарнация в какой-то мере была ответственна за мою жизнь.
И ПРИЗРАЧНЫЕ ГОЛОВЫ сказали:
ТЫ был РАЗДЕЛЕН. ТЫ — ОДИН из МНОГИХ (Один во МНОГИХ?) У тебя много ИМЕН; каждое оставило шрамы на теле твоем:
ПОТЕРЯВШИЙСЯ… БЕССМЕРТНЫЙ… ЧЕЛОВЕК ТЫСЯЧИ СМЕРТЕЙ… ОТВЕРГНУТЫЙ СМЕРТЬЮ… БЕСПОКОЙНЫЙ… ОДИН — ИЗ — НАС… УЗНИК ЖИЗНИ… ВЕДУЩИЙ ТЕНИ… РАНЕНЫЙ… ПРИЧИНЯЮЩИЙ СТРАДАНИЕ… ЙЕМЕТ…
ТЫ — серебряное СТЕКЛО, которое РАЗБИЛОСЬ, а осколки разлетелись по истории.
ЛИШЬ ОДИН ОСКОЛОК важен. Найди его, и ЖИЗНЬ твоя будет снова принадлежать тебе. Придется заплатить цену. Цена даст тебе шанс. Без этого шанса ты ОБРЕЧЕН…
ТЫ ПОТЕРЯЛ ТО, ЧЕГО ЧЕЛОВЕК НЕ МОГ ЛИШИТЬСЯ НИКОИМ ОБРАЗОМ. ТЫ ЛИШЕН СВОЕЙ СМЕРТНОСТИ. ОНА ПОТЕРЯНА, НО СУЩЕСТВУЕТ, И ТЫ ДОЛЖЕН ОТЫСКАТЬ ЕЕ ДО ТОГО, КАК ТВОЙ РАЗУМ БУДЕТ ТАКЖЕ ПОТЕРЯН.
Я лишен смертности? Что это означает?
«ЗАВЕЩАНИЕ, — говорится в записке, — НЕ ЗАБУДЬ ЗАБРАТЬ СВОЕ ЗАВЕЩАНИЕ». А рядом начертан небольшой КОД: 51— АА…
ЛОВУШКА, вне всякого сомнения, расставленная одной из моих ЛОЖНЫХ ЛИЧИН. Я прослежу, чтобы она была УНИЧТОЖЕНА, клянусь!
Завещание. Я уже знал об одном, оставленном Дейонаррой. Оставался шанс, что их еще можно отыскать. Это была последняя осмысленная запись, сделанная в дневнике.
Я спрятал дневник в заплечную суму, и в этот момент кто-то закричал, обращаясь ко мне:
— Ты свалишь отсюда мгновенно, если жизнь дорога! Пошел вон!
Ко мне приближалось некое подобие головорезов Района Клерков. Я направился к главарю. Молодой здоровяк, хорошо вооруженный и достаточно массивный, чтобы казаться опасным — был слишком опрятным для обычного уличного отребья. В руке он сжимал секиру. Когда я подступил к нему, он засопел и оскалился.
— На что пялишься, придурок? Давай, пошел отсюда, пока я тебя на куски не нарезал как скрага!
Анна непонимающе уставилась на него.
— Скрага? О чем ты говоришь, во имя девяти Планов Баатора? Да ты, и скрага и не видел никогда, идиот!
Тот перевел на Анну испепеляющий взгляд, но промолчал. Я не мог удержаться и не отпустить замечание по поводу его внешности, столь разительно отличающейся от вида бандитов, которых я встречал и убивал в Улье.
— А ты довольно ухоженный для головореза.
— Прекрати греметь шкатулкой, шрамомордый! Это моя территория, и ты быстро свалишь отсюда, если не хочешь, чтобы мои кровники разорвали тебя на части!
Анна хихикнула, покачала головой.
— Трепись, придурок! Трепись, давай! Хотела бы я поглядеть, как долго ты бы протянул в Улье с таким поведением… — Анна обратилась ко мне. — Давай, пошли отсюда. Некогда терять время с этой жалкой пародией на вышибалу.
Лицо «вышибалы» запылало, и он аж зубами заскрипел от злости.
— Ну все, вы сами напросились! Взять их, кровники!
Он воздел топор над головой и бросился в атаку.
Сражение оказалась коротким. Эти «кровники» явно никогда раньше не сталкивались с достойными противниками, и те, у кого не хватило ума бежать, остались лежать на земле, остывая.
Во время сражения Нордом оставался за нашими спинами, стреляя из арбалетов. Анна, не имея возможности нанести удар из теней, сражалась, стоя прямо перед ним. После битвы Нордом задал вопрос, который занимал его последние минуты.
— Анна, а что, хвостик помогает тебе удерживать равновесие?
— Нет, я им спину чешу, ты, придурочный ящик!
— Да, ответ логичен.
Анна лишь вздохнула с отвращением.
Прохожие рассказали мне о преуспевающем законнике, проживающем в этом районе. Возможно, он даст мне сведения об интересующих меня завещаниях. А даже если и нет, то хотя бы укажет на других законников.
Найти его дом человека оказалось несложно. Мы ступили на нижний этаж просторного особняка. Если здесь и были слуги, мы их не заметили, а встретил нас сам хозяин.
Он был облачен в одеяния мягких голубых оттенков, покрытые замысловатыми узорами; несмотря на свою красоту, выглядели они поношенными и достаточно старыми. Наверное, человеку уже за шестьдесят или около того. Из- за многочисленных морщин определить возраст было затруднительно. Когда человек обернулся ко мне, я понял, что знаю его… или знал Когда-то.
Человек прищурился, будто пытаясь припомнить, где мог меня встречать.
— Да? Чем могу помочь вам?
— Кто ты?
— Я — Яннис, — она оглядел меня и нахмурился. — Ты искал меня?
— Не знаю… что это за место?
— Я — законник, и это мое рабочее место. — В голосе Янниса слышалось раздражение. — Тебе нужен совет? Если нет, будет лучше, если ты потешишь свое любопытство где — нибудь в другом месте.
Морти громко зашептал:
— Он говорит, что он — законник. Советник. Один из тех ушлых ребят, которые обожают трепаться в судах. — Я бросил на Морти недовольный взгляд, так как сам прекрасно это знал.
Яннис, должно быть, тоже расслышал реплику Морти, ибо нахмурился еще больше и разъяснил суть своей профессии.
— Законник дает советы, помогает разобраться в изысках системы законов и правил Сигила, составляет завещания, чтобы удостовериться в том, что имущество покойного будет разделено согласно его последней воле, защищает в судах Сигила неправедно обвиняемых… — Он помедлил. — Нужна ли тебе помощь в каких — нибудь областях из перечисленных?
