Спустя три дня после последних событий в катакомбах церкви мы собрались на поздний завтрак в цокольном офисе на Портленд-Роу, 35. Настроение у всех было приподнятое. Мы хорошенько отоспались, мы находились в центре всеобщего внимания. Рассказы о наших приключениях если и не оттеснили на второй план репортажи о праздновании полувекового юбилея великого агентства «Фиттис», то как минимум шли наравне с ними. Наконец, полученный нами чек от ДЕПИК – подписанный, между прочим, самим инспектором Барнсом, – только что был принят банком. А еще одна радость – стоявшее за окном прекрасное летнее утро.
Локвуд сидел за своим столом и просматривал свежие газеты, рядом с его локтем стояла огромная кружка с кофе, от нее медленно поднимался ароматный пар. Локвуд выглядел спокойным, расслабленным, сидел в рубашке с расстегнутым воротничком. Его пиджак был небрежно наброшен на рыцарские латы, подаренные нам месяц назад одним из наших клиентов. В углу примостился Джордж с большим раскрытым блокнотом в черном кожаном переплете – в нем он серебряным пером начинал писать свой отчет о Пропавшем зеркале. Перед Джорджем на столе лежала большая пачка газетных вырезок и стояла банка с клеем.
– Очень много хвалебных отзывов о нас, – сказал Джордж. – Не сравнить с тем, что писали после дела об Уимблдонских Рейзах.
– Отличное интервью, Локвуд, – сказала я, откладывая в сторону «Таймс». – Хотя я не уверена, что Киппс сделал так много, чтобы называть его твоим «помощником».
– Мне тоже кажется, что это несколько чересчур, – поморщился Локвуд. – Но нельзя же было вообще не упомянуть о нем.
– Как я заметила, ты вообще не упомянул об одной вещи – о зеркале, – заметила я. – Ты говоришь о Бикерстафе, но только в связи с его призраком в железном гробу. И ни слова о костяном стекле или о том, что на самом деле замышлял Джоплин.
– За это можешь сказать спасибо Барнсу, – сказал Локвуд, кладя себе на тарелку одну из огромных шоколадных лепешек, которые напек сегодня утром Джордж. Последние три дня Джордж постоянно готовил наши любимые лакомства, словно желая таким образом еще и еще раз извиниться перед нами. По большому счету, просить прощения ему было совершенно не за что, но мы с Локвудом не спешили говорить ему об этом. Пусть повозится немного у плиты. – Барнс совершенно недвусмысленно запретил мне рассказывать о зеркале, – продолжил Локвуд. – И о том, на что оно могло быть способно, разумеется, тоже. Так что в центре внимания оказался черный рынок артефактов – Винкман и все такое прочее. Сама знаешь. А Джоплина решено было изобразить не более чем свихнувшимся чудаком. – Локвуд задумчиво пожевал лепешку и добавил: – А он, как мне кажется, именно таким и был.
– «Привязанность к прошлому повредила его рассудок», – на память процитировала я газетное интервью. – То же самое много лет назад произошло и с Бикерстафом.
– Да, такое всегда случается с людьми, которые становятся слишком любопытными. – Локвуд покосился на Джорджа, который старательно вклеивал какую-то вырезку в свой блокнот. – Разумеется, в данном случае происходило нечто совершенно необычное. Зеркало обладало способностью с невероятной силой притягивать к себе любого, кто глядел в него. То же самое умел делать призрак Бикерстафа. Слабовольные, любопытные и увлекающиеся мистикой люди, такие, каким был Джоплин, легко при этом сходили с ума.
– Но все равно остается вопрос, – сказала я, – чем на самом деле было это зеркало. Было ли оно способно делать то, о чем говорил Бикерстаф? Действительно ли оно показывало, что происходит с человеком после смерти? Было окном в мир иной?
– В том-то и загвоздка, – покачал головой Локвуд. – Не взглянув в зеркало, нельзя было ответить на этот вопрос, а взглянув в него, человек умирал. Но думаю, что, так или иначе, зеркало действительно показывало человеку другую сторону бытия.
– А я думаю, что это было окно, – вставил Джордж, отрываясь от своей работы. Царапины с его лица еще не сошли, но в глазах появился былой блеск, а на носу сидели новенькие очки. – Мне кажется, теория Бикерстафа имеет определенный смысл. Мы знаем, что призраки проникают в наш мир через слабые точки, там, где граница с потусторонним миром становится размытой. Мы называем такие точки Источниками. Если соединить вместе большое количество Источников, образуется достаточно большая брешь, сквозь которую можно увидеть иной мир. Это удивительная по красоте идея, которая… – Он резко замолчал, заметив, как внимательно смотрим на него мы с Локвудом. – Хм… Но она меня больше не интересует. Кто-нибудь хочет еще лепешку?
– Этот разговор больше не имеет смысла, – сказала я. – Зеркало разбито и стало бесполезным хламом.
– Ты уверена? – спросил Джордж, окидывая нас мрачным взглядом. – Обломки зеркала увезли в ДЕПИК. Возможно, их специалисты попытаются его склеить. Мы же не знаем, что на самом деле происходит в Скотленд-Ярде. И о том, что делается в агентстве «Фиттис» тоже. Вы видели, какие книги хранятся у них в библиотеке? Там нашлись даже «признания» Мэри Дьюлак. А сколько еще тайн может быть спрятано в том зале?
– Джордж, – многозначительно сказала я.
– Знаю, знаю. Сейчас заткнусь. Не думай, я просто так болтаю. Я прекрасно понимаю, какая опасная вещь это зеркало.
– Кстати, об опасных вещах, – сказала я. – А что мы будем делать вот с этим?
Я кивком указала на призрак-банку, она стояла на краю моего стола, прикрытая шерстяной салфеткой. Банка уже три дня стояла на этом месте. После того что случилось на кладбище Кенсал Грин, призрак упрямо отказывался появляться – ни лица, ни голоса, ни свечения плазмы, ничего. В банке был виден только привинченный к ее дну череп, смотревший на нас своими пустыми глазницами. Ни малейших следов присутствия злого духа. Правда, и мы, в свою очередь, отгородились от него, плотно закрыв клапаны крышки.
– Да, – сказал Локвуд. – Нужно решить, что нам с этим делать. Ты говоришь, Люси, он действительно помог тебе там, в катакомбах?
– Да, – ответила я, глядя на прикрывавшую банку салфетку. Она была полосатой, бело-оранжевой. Эту салфетку связала мама Джорджа и подарила ее Локвуду. По размеру она идеально подходила для призрак-банки. – Половину времени череп веселился оттого, что мы с Джорджем находились на грани смерти, – сказала я. – Но несколько раз его подсказки оказались очень полезными. Ну и в самом конце, когда меня загипнотизировало зеркало и я не могла от него оторваться, череп заговорил со мной и вывел из этого состояния. – Я нахмурилась и продолжила: – Не знаю, впрочем, именно ли этого он хотел. Может быть, он сделал это только потому, что я напугала его своими угрозами. В общем-то, мы с вами знаем, что он за штучка, этот наш череп. В Хэмпстеде он едва не погубил всех нас.
