Виктора сшибло с ног и поволокло по земле. Ему показалось, он слышит, как трещат ребра, а тупой наконечник палаческого копья начинает ввинчиваться прямо в сердце.
Нет!
Это крикнула Тэль, или это он сам хрипит от боли, катаясь в агонии?
Стереть их с лица земли!
Кажется, в этот миг он совсем перестал думать о себе. Почти ослепнув от боли, потянулся к врагам всеми оставшимися силами. Воздух, Земля, Вода — сплелись воедино.
Перед невидящими глазами предстал аккуратный домик, как в замедленном кино, разваливающийся на части. Вверх рванулись фонтаны земли, словно там один за другим рвались тяжелые снаряды.
На миг показавшиеся фигуры мальчика, полной женщины и трех мужчин исчезли в неистовом вихре.
И боль поспешно отступила.
Виктор, Лой и Тэль уже выбрались на самый берег, оставив по правую руку окраины городка, когда из-за угла выступила тонкая фигурка, с головы до ног закутанная в алый плащ клана Огненных.
— Проклятие! — захрипела Лой.
Девушка стояла, не пытаясь атаковать. Просто во все глаза смотрела на Виктора. А у него совсем не осталось сил. И главное — злости.
— Сейчас… — Лой тяжело шагнула навстречу Огненной. — Эта паршивка была в засаде Ритора… сейчас я ее…
Тонкая рука Огненной нацелилась Виктору прямо в грудь. А он стоял, глупо хлопая глазами, не в силах пошевелиться, хотя бы броситься на землю, залечь…
С пальцев девушки потекло пламя. Гудящее, яростное, испепеляющее; рыжая волна ударила Виктора в грудь, но — не опрокинула и даже не обожгла. Сквозь безумную пляску рыжих языков проступило лицо Огненной. Глаза смотрели на Виктора… с ненавистью? Ужасом? Или… восторгом? Преклонением перед силой? Губы ее шевелились — беззвучно, слов Виктор понять не мог. Огонь втягивался, вползал внутрь него, укладывался там, словно зверь в логове, готовый в любой момент вырваться наружу.
Сила мягко вздохнула. Теперь она была полна. Четыре стихии слились в равновесии, и Виктор чувствовал — тело становится неправдоподобно легким, уходят усталость и боль, зрение проясняется, и кажется — за спиной разворачиваются крылья, готовые поднять его в небо, набухшее, набрякшее молниями небо, что вот-вот прольется ослепительным дождем пополам с громом и вспышками…
А потом этот поток пламени внезапно прервался. Лой Ивер повалила девушку-мага на камни. Взмах руки — нет, уже не руки, когтистой лапы — из четырех страшных ран на груди девушки выплеснулась кровь. Лой с неженской силой отшвырнула обмякшее тело.
Крик Виктора «нет!» опоздал.
А Тэль уже возилась на берегу моря, и ее призыв: «Сюда! Ко мне!» властно рванул Виктора обратно от несчастной жертвы. Он обернулся — ровно катил прибой, и не было ему дела до бушующей здесь, на побережье, бури. И прямо посреди кипящих волн Тэль сейчас открывала Дверь.
* * *
Ритор никогда и помыслить не мог, что Убийце подчиняются такие силы. Было отчего впасть в отчаяние. Ни одно заклятие не могло прорваться сквозь неожиданно отвердевшую защиту. И даже достать тех, кто был сейчас с Убийцей.
В городке царил полный хаос. Убийца бил насмерть, безжалостно и беспощадно. Ритор чувствовал обжигающую ненависть там, впереди, ненависть, ставшую Силой.
Яростные вихри валили вековые платаны и кипарисы. Град ударов обрушился на защиту Ритора, и силы добрых пяти десятков волшебников Воздуха почти целиком уходили на то, чтобы остановить это неистовое вторжение.
Обезумевший ветер срывал крыши, и черепица взмывала вверх причудливыми рыжими веерами. Рушились стропила, оседали стены, трескались фундаменты, под которыми внезапно просела вышедшая из-под власти защитных чар Земля. Ритор чувствовал Анджея — недавнего врага, но сейчас маг Воздуха готов был принять помощь даже от Прирожденных.
Убийца сам не ведал пределов своей Силы.
Ритор слышал ужасные крики погребенных заживо, плач детей, мольбы о помощи — и ничего не мог сделать. На каждый его удар Убийца отвечал десятком.
Огненные и Воздушные маги с огромным трудом сдерживали натиск селевого потока в самом центре. Если он прорвется — от Ороса не останется вообще ничего. Ну, Анджей, что же ты медлишь, опять запутался в своих зубодробительных чарах?! Почему не пошлешь сейчас к черту всю премудрость, почему просто не остановишь вышедшую из повиновения Землю?
— Учитель!
Асмунд. Уже ранен, по щеке стекает кровь.
— Я держу его, Учитель!
— Где Солли, Сандра и Болетус?
— Бегут сюда!
Магам воздуха удалось сгустить барьер перед рвущимися вперед заклятиями Убийцы.
— В последний раз, друзья!..
Им не надо было ничего повторять. Силы сливались воедино.
И на этот раз они почти достали его. Ритор чувствовал ужас врага, чуял его боль и отчаяние… и, наверное, потому успел крикнуть своим: «Закройтесь!», когда боль и страх Убийцы стали Силой и острие оружия повернулось против самих нанесших улар.
Этот удар был страшен. Незримая палица Убийцы походя развалила оказавшийся рядом дом, обрушилась на пятерку магов, выдирая воздух из груди, превращая его в месиво воды и песка. Град булыжников хлестнул по Ритору и его команде; волшебник видел, как упал Солли — голова в крови; как Сандра отчаянным усилием отвела каменную глыбу от затылка Асмунда и сама упала, не в силах парировать хлесткую водяную плеть; и как упал сам Асмунд, хрипя, отплевываясь кровью и хватаясь за грудь.
Ритору хватило нескольких секунд, чтобы понять — все, бой проигран. Убийца прорвался. Он уже на берегу и принимает силу Огня.
Солли был мертв, мертв и горбоносый Эдулюс; у Сандры болевой шок, весь левый бок — громадная открытая рана, кровь смешивается с жидкой грязью; Асмунд скорчился у ног Ритора, у мальчишки переломаны почти все ребра, но жить, наверное, останется. Он только стонал, не в силах говорить, а вот Сандра что-то шептала. Ритор нагнулся к ней, легким движением перекачивая в нее немного силы. Совсем немного — не время спасать друзей, ослабляя себя…
— Me siento mal… duele el corazyn…
Похоже, в шоке старая волшебница заговорила на своем родном языке. Ритор успокаивающе положил руку ей на плечо, сказал:
— Держись! Кан поможет тебе. Держись, старая морская ведьма… пиратка…
Взгляд Сандры на миг стал ясным.
— Какая ж я пиратка… Меня от слабой волны укачивает… Шлюхой я была в портовом борделе, шлюхой в Кабо-Фистерра… пока сюда не пришла…
Она закрыла глаза.
И тогда Ритор захохотал. Жутким замогильным хохотом Неупокоенного.
Он не оставит погоню. Хотя и понимает, что почти все уже потеряно. Убийца уже на Острове… Ему, Ритору, пробиваться придется куда дольше.
