Он резко отвернулся от стены и суровым взглядом обвел собравшихся вокруг Стражей: воины одинаково нахмурились и, сосредоточенно кивнув, разошлись по местам, занимая давно и четко отмеренные посты со спокойствием сытых питонов. Они знали, что им предстоит, и были готовы ко всему.
— Думаешь, будет нападение? — тихо спросил Элиар, поднимаясь по ступеням.
Урантар сухо кивнул.
— Белик пока ни разу не ошибался.
— Тогда зачем они ушли? — непонимающе обернулся Весельчак. — Они нужны будут здесь, на стенах. Разве я не прав?
— Нет. У них другая задача: искать ведущего.
— В смысле, вожака?
— Да. В этом и состоит работа Гончих: найти главного и уничтожить как можно быстрее, пока все они не успели добраться до нас. Остальное — мелочи.
— Но ведь ты говорил, вожаками обычно становятся хмеры, медведи… гиены те же, секачи, — озадаченно переспросил Аркан. — Как они управляются?!
— Вот так и управляются, — невесело вздохнул Урантар. — Обычно ведущие держатся поодаль: умные, сволочи. Не глупее некоторых. Они осторожны, хитры, очень сильны и весьма сообразительны. Никогда не подходят близко, поэтому мы редко можем достать их стрелами. Даже Сторожа. А пока они живы, нападение не остановить: вожаки держат мелочь в жестком повиновении, как тот оборотень — волков. Помнишь Овражки? Они точно так же гонят их вперед, не считаясь с потерями, заставляют атаковать там, где не рискнет ни один безумец, даже если силы заведомо неравны. И мы ничего не можем с этим поделать. Гончие именно для того и нужны, чтобы выследить и уничтожить ведущих, желательно — до того, как они соберутся вместе, а еще лучше — до того, как потенциальные вожаки наберут силу, с рождения. Потому-то парни и прочесывают регулярно свою территорию в поисках гнезд таких вот опасных тварей и их новых кладок: чем меньше потенциальных ведущих вылупится на свет, тем легче нам станет жить до следующего сезона размножения. А то, что Гончие ушли сейчас… не волнуйся, рыжий, когда подойдет основная стая, они будут рядом, чтобы вовремя ударить.
Урантар огляделся по сторонам и вдруг приметил сосредоточенную физиономию Литура.
— Ты как, не передумал насчет Стражей?
Парень покачал головой.
— Хорошо… Стриж!!! Стри-и-ж!! Эй, длинный, ты где? — Воевода усмехнулся, когда из-за чужих спин ловко вывернулся долговязый вожак Сторожевых Псов с узким, немного хищным лицом, перечеркнутым старым неровным шрамом, и проницательными глазами. Русоволосый, поджарый, как и все Стражи, в плотно подогнанной кольчуге из какого-то странного металла, что не отбрасывал бликов, с тяжелым пластинчатым луком в одной руке, в которой даже издалека чувствовалась немалая мощь, и простыми короткими ножнами в другой. — У меня тут есть неплохой кандидат на пополнение твоей стаи. Возьмешь?
Стриж быстро пробежался глазами по незнакомым лицам, ненадолго задержался на Перворожденных, но справедливо рассудил, что "кандидат" для них — не самое подходящее определение, после чего с некоторым недоумением повернулся к людям. Так, здоровяк с секирой, два мечника, причем, один их них — двуручник, у рыжего болтуна на поясе болтается миниатюрный арбалет, но он слишком мал для нашей работы, пятый больно стар для Сторожей, а шестой…
— Ты уверен? — он скептически поднял бровь при виде неловко мнущегося Литура.
Урантар негромко рассмеялся и ободряюще хлопнул парня по плечу.
— Не смотри, что он староват для новичка и всего второй день в Пределах: парень семь лет безвылазно прожил в Малой Стороже, пока она еще стояла, и отец у него тоже Страж. Правда, это было давно, но они с Беликом выросли вместе, если это тебе о чем-то говорит. Да и на Тропе он держался отлично. До Гончих пока не дотягивает, для Волкодавов — не хватает силы, а для твоих должен подойти.
— Гм… — Стриж откровенно задумался, взглянув на Литура еще внимательнее. Неторопливо прошелся цепким взглядом по широким плечам, мускулистым рукам, явно привыкшим к оружию, очень пристально изучил переброшенный за спину лук, чему-то довольно кивнул и, наконец, склонил на бок русую голову. В темных глазах промелькнула искорка интереса. — Сторожа — это хорошо, а отец из наших — еще лучше, хоть мы всегда считали, что там никто не уцелел… значит, за него поручился Белик?
Воевода снова кивнул.
— Сам проверь.
— Проверю, — так же задумчиво повторил Стриж. — Скажи-ка, друг мой, сколько листьев ты видишь на моем шлеме?
Люди с недоумение воззрились на простой стальной шлем Стража, на правой стороне которого красовалась крохотная эмблема — собачий коготь, насквозь пронзающий листок ядовитого плюща. Они даже пошарили глазами вокруг, ища непременный подвох, но все было предельно ясно: лист там был один, как они ни напрягались.
Эльфы с непроницаемыми лицами переглянулись и загадочно хмыкнули: что за вопрос? Листков там ровно два, просто один очень маленький, совсем незаметный, особенно в темноте, но для их острых взоров вполне различимый. Смертным никогда не увидеть — слишком слабы зрением, но они-то точно знали: их два.
— Три, — неохотно ответил Литур.
Стриж удивленно поднял брови, но снова кивнул.
— Хорошо. Для начала, я имею в виду, потому что мои ребята различают и четвертый… ну-ка, глянем на твои руки… — он зачем-то отошел на пару шагов и сделал знак остальным, чтобы подались в стороны. Небольшое пространство вокруг него мгновенно опустело. — Теперь бери лук и стреляй.
— Куда? — слегка растерялся Литур, послушно натянув тетиву и непонимающе воззрившись на открытую ладонь Стража, поднятую на уровень его глаз. Что?! В него?!! С трех шагов?!! Совсем спятил?!!!
Стриж слегка нахмурился.
— Если ты собираешься стать Диким, то должен привыкать повиноваться беспрекословно. Раз сказали стрелять — стреляй. Иначе получишь в морду. Или в задницу, если через голову не доходит. Стреляй, я сказал! Как умеешь, так и стреляй!
Парень подавил тяжелый вздох и покорно спустил тетиву. Ну все, сейчас его еще и прибьют: один — за то, что послушался и натворил форменную дурость, а остальные — за раненого товарища. У него еще в детстве получалось насквозь прошибать дерево в пол-обхвата, а за прошедшие годы сила только возросла: отцовское наследие сказалось. А тут — с нескольких шагов, в упор, без ветра и всякой защиты…
Стрела тихо свистнула и серебристой молнией метнулась в центр доверчиво подставленной ладони, готовясь пропороть ее насквозь. Но Стриж и бровью не повел — в последний момент чуть качнулся в сторону, развернул кисть и неуловимо быстро сомкнул большой и указательный пальцы, с потрясающей легкостью переломив древко надвое и безжалостно смяв, будто оно было из бумаги, а не из прочного тиса.
