– А я намеревался изменить его путь с помощью вызова катаклизма. Правда, Дормантуб тогда помешал мне довести заклинание до конца, но впоследствии он сказал мне, что оно все равно не сработало бы.
– Та самая пентаграмма на краю материка! – догадался Зербинас.
– Да, это мое произведение. Но Дормантуб объяснил мне, что это заклинание невозможно выполнить без участия светлой магии.
– Дормантуб – это демон, который участвовал в создании материка? – Хирро кивнул на спутника Могрифа.
– Вам, я вижу, многое уже известно. Это еще полбеды, что они с Карвинаком создали материк – беда, что они разломали его надвое и одна из половинок потеряла устойчивость в междумирье, та самая, которая создает нам сейчас такую головную боль. Сначала я хотел ограничиться изменением ее пути, но теперь предпочел бы менее рискованное решение. Рано или поздно она все равно куда-нибудь упадет, и трудно сказать, куда она направится после встряски. Возможно, среди заклинаний этого храма найдется подходящее.
– Но где же они? – изучающий взгляд Зербинаса обошел стены и потолок. – Здесь так пусто…
– Главный зал, третья панель слева от входа, – сказал Могриф. – Зал здесь единственный – видимо, он же и главный, но что тут можно считать панелью? Может, вам известны более точные указания?
– Нет, мы вообще не знаем, где здесь спрятаны заклинания, но у нас есть компаньон, который обещал сказать нам это, когда мы найдем храм.
– У него тоже есть скакун? – в ответ на утвердительный кивок Зербинаса некромант продолжил: – Тогда зовите его сюда.
Зербинас мысленно обратился к Ки-и-скалю, чтобы тот рассказал Вольду, где сейчас находится храм Эшнарона, и попросил бы того прилететь сюда на гаргойле. Но до их прибытия оставалось еще немало времени, и маги стали осматривать зал.
– Третья панель слева… – зычно повторил Балтазар, оглядывая левую сторону зала. – Не знаю, что имелось в виду под панелями, но, по моему, это выступающие участки стены между статуями. Но вот которую из них считать третьей – учитывать стенной пролет до статуй или не учитывать…
– Я бы не стал. – Хирро оценивающе глянул на каждую панель. – Этот пролет слишком отличается от них по размеру. Хотя кто знает…
– Третья панель – это пространство между третьей и четвертой скульптурами, если считать панели только между ними, – подхватил рассуждения Зербинас. – Это ровно посередине, и я бы высказался в пользу симметрии.
– Интересно, – пробормотал Могриф и подошел к указанному участку стены. – Я чувствую здесь магию.
– А на остальных?
Маги начали переходить от панели к панели, проверяя свои ощущения, и вскоре сошлись на том, что средняя панель слева отличается по магическим свойствам от остальных.
– Видимо, эта, – подытожил некромант.
– И что теперь делать? – дружно глянули на него маги.
– В моем источнике сведений было написано, что за этой панелью укрыты величайшие заклинания, которые никому из магов не взять в одиночку, – сказал он. – Что это означает, предстоит догадаться нам самим – если, конечно, вашему компаньону не известно больше.
Они ощупали каждую подозрительную выпуклость вокруг панели, но ничего не нашли. Хирро попросил Чанка осмотреть ее верхнюю часть, куда не могли дотянуться их руки, и птерон потыкал зубастым клювом в каждую неровность камня, но тоже ничего не обнаружил. За этим занятием их и застал Вольд, которого гаргойл высадил у входа в храм.
Он заметно удивился, увидев такое сборище магов, да еще в обществе демона.
– Сколько же здесь искателей сокровищ! – подивился он вслух. – Это впервые в моей практике, когда собирается сразу столько претендентов на один клад!
– Это не такой клад, доля которого уменьшается в зависимости от числа претендентов, – отозвался Хирро. – Сколько бы нас здесь ни было, никто в убытке не останется.
– Вы уже нашли его?
– Почти. – Хирро кивнул на стену: – Мы сошлись на том, что заклинания спрятаны за этой панелью, но не знаем, как открыть ее. Если вам известно, как она открывается, сейчас самое время это сделать. Свою часть работы мы выполнили.
– «Мир Геджия, храм Эшнарона Мыслителя, главный зал, третья панель слева от входа. По воле основателя там укрыты величайшие заклинания, которые никто из магов не возьмет в одиночку», – процитировал Вольд записную книжку из пещеры. – Это все сведения, которыми я располагаю.
– Мы осмотрели и ощупали всю панель и всю окружающую стену, но не обнаружили никаких потайных замков.
– Почему вы уверены, что это та самая панель?
– Она отличается по магическому излучению от остальных.
Вольд походил вдоль стен зала, приглядываясь к панелям.
– Да, – согласился он. – Это скорее всего она, осталось только вскрыть ее. У меня огромная практика вскрытия подобных мест, поэтому я знаю, что простого осмотра вокруг панели здесь мало. Открывающий рычаг может находиться где угодно в зале – более того, их может оказаться несколько. Не исключена и возможность, что запор окажется магическим.
– Я не чувствую здесь запирающего заклинания, – сказал Могриф. – Панель излучает магию другого свойства.
– Тогда поищем по всему залу, – предложил Вольд.
Маги разбрелись по залу в поисках отпирающего устройства. Чанк взлетел на верхний ярус храма, простукивая там клювом каждую шишечку и щелочку. Вольд позвал в храм гаргойла, который занялся тем же, что и птерон. Все они облазили и ощупали каждую пядь стен, пола и потолка.
Бесполезно.
Зербинас, прощупывавший стык пола со стеной на противоположной стороне зала, выпрямился, чтобы дать спине отдых, и в досаде уставился на панель, которая никак не желала открываться. Если смотреть издали, она находилась точно в центре левого ряда скульптур, между изящной женщиной с длинными мраморными волосами, вьющимися по мраморным плечам, и сухопарым обсидиановым мужчиной с резкими чертами лица и вызывающим взглядом. Непонятно почему, но эти двое выглядели привратниками, а эта проклятая панель – воротами, ведущими неизвестно куда. Зербинас вгляделся в скульптуры, пытаясь понять, что в них вызвает это необъяснимое, но весьма определенное ощущение.
Вдруг он понял – их позы обладают не заметной на первый взгляд симметрией. Обе статуи держали совершенно одинаковые жезлы – несколько принужденно, торчком вверх, причем в ближайшей к панели руке – женщина в левой, мужчина в правой. Жезлы выглядели как ограничители некоей зоны, находясь на одной высоте и на одинаковом расстоянии от боковин панели. Вряд ли гениальный ваятель этих скульптур допустил бы такое совпадение случайно.
– Жезлы! – воскликнул Зербинас. – Смотрите, жезлы!
