Наконец, когда руки-ноги отказали, вверху снова зажглись горлумские глаза.
— Поднялиссь, — прошептал он. — Первая лестница кончилась. Высоко вскарабкались умненькие хоббитцы, очень высоко. Еще немножечко ступенечек, и все.
Пошатываясь и тяжело пыхтя, Сэм, а за ним Фродо вылезли на последнюю ступеньку и принялись растирать ступни и колени. Они были в начале темного перехода, который тоже вел наверх, но уже не так круто и без ступенек. Горлум не дал им толком передохнуть.
— Дальше будет другая лестница, — сказал он. — Гораздо длиньше. Взберемся по ней, тогда и отдохнете. Здесь еще рано.
Сэм застонал.
— Длиньше, говоришь? — переспросил он.
— Да-да, длиньше, — сказал Горлум. — Но легче. Хоббиты карабкались по Прямой лестнице. Сейчас начнется Витая лестница.
— А там что? — спросил Сэм.
— Там поссмотрим, — тихо проговорил Горлум. — О да, там мы поссмотрим!
— Ты вроде говорил, что дальше проход? — сказал Сэм. — Темный-темный проход?
— Да-да, там длинный проход под скалой, — сказал Горлум. — Но хоббитцы сначала отдохнут. Если они сейчас взберутся по лестнице, все будет хорошо, это уже самый верх. Почти самый верх, если они сумеют взобраться, да-ссс.
Фродо вздрогнул. Карабкаясь, он вспотел, а теперь ему стало зябко и одежда липла к телу: коридор продувал сквозняк с невидимых высот. Он поднялся и встряхнулся.
— Пошли, что ли! — сказал он. — Здесь не посидишь: дует.
Долгонько тащились переходом, а холодный сквозняк пронимал до костей и постепенно превращался в свистящий ветер. Видно, горы злобствовали, отдувая чужаков от своих каменных тайн и стараясь их сдунуть назад, в черный провал. Наконец стена справа исчезла: значит, все-таки вышли наружу, хотя светлее почти не стало. Мрачные громады обволакивала густая серая тень. Под низкими тучами вспыхивали красноватые зарницы, и на миг становились видны высокие пики спереди и по сторонам, точно подпорки провисающих небес. Они поднялись на много сот футов и вышли на широкий уступ: слева скала, справа бездна.
Провожатый Горлум жался к скале. Карабкаться вверх было пока что не надо, но пробираться в темноте по растрескавшемуся уступу, заваленному обломками, приходилось чуть что не ощупью. Сколько часов прошло с тех пор, как они вступили в Моргульскую долину, ни Сэм, ни Фродо гадать не пробовали. Бесконечная ночь бесконечно тянулась.
Впереди снова выросла стена, и опять они попали на лестницу, передохнули и принялись карабкаться. Подъем был долгий и изнурительный, но хоть в гору эта лестница не врезалась: она вилась змеей по скалистому откосу. Когда ступеньки шли краем черной пропасти, Фродо увидел внизу огромное ущелье, которым кончалась логовина. В страшной глубине чуть мерцала светляком призрачная тропа от мертвой крепости к Безымянному Перевалу. Фродо поспешно отвел глаза.
А тропка-лестница петляла, всползала по уступам и наконец вывела их в боковое ущелье к вершинам Эфель-Дуата, отклонившись от мертвяцкого пути на перевал. По обе стороны смутно виднелись щербатые зубья, заломы и пики, а между ними чернели трещины и впадины: несчетные зимы жестоко изгрызли бессолнечный хребет. Красный свет в небесах разгорелся: может быть, это кровавое утро заглядывало в горную тень, а может, Саурон яростнее прежнего терзал огнем Горгорот. Подняв глаза, Фродо увидел еще далеко впереди конец пути — вершинный гребень в красноватом небе, рассеченный тесниной между двумя черными выступами: на обоих торчали рогами острые каменные наросты.
Он остановился и присмотрелся. Левый рог был потоньше и повыше и сочился красным светом: быть может, небо в скважине. Но нет, это была черная башня у прохода. Он тронул Сэма за рукав и указал на башню.
— Здрасьте пожалста, — сказал Сэм и повернулся к Горлуму. — Стало быть, твой тайный проход все-таки стерегут? — рявкнул он. — И ты, поди, не очень удивился?
— Здесь стерегут все ходы-выходы, — огрызнулся Горлум. — А как же! Но где-то же надо хоббитцам пройти. Здесь, может, меньше стерегут. Попробуйте, вдруг они все ушли на войну, попробуйте!
— И попробуем, — буркнул Сэм. — Ладно, дотуда еще далеко, а досюда тоже было не близко, да потом твой переход. Вы бы, сударь, отдохнули. Уж не знаю, день сейчас или ночь, но сколько мы часов на ногах!
— Да, отдохнуть не мешает, — согласился Фродо. — Спрячемся где-нибудь от ветра и соберемся с силами — напоследок.
Ему и правда казалось, что напоследок. Какие страхи ждут их за горами и как уж там быть — это своим чередом, до этого далеко. Пока что перед ними неодолимая преграда и неусыпная стража. Зашли в тупик, и назад ходу нет, а как-нибудь проскочим — там пойдет как по маслу: так казалось ему в тот темный час возле Кирит-Унгола, когда он, изнемогая, брел по сумрачному ущелью.
Нашли глубокую расселину между утесами: Фродо и Сэм забрались подальше, Горлум скорячился при входе. Хоббиты устроили себе роскошную трапезу, последнюю, думали они, невмордорскую, а может, и последнюю в жизни. Поели снеди из Гондора, преломили эльфийский дорожный хлебец, выпили воды — вернее сказать, смочили губы, да и то скудно.
— Где бы это нам водой разжиться? — сказал Сэм. — Ведь, наверно, и здесь, не пивши, не проживешь? Орки пьют или как?
— Пьют, — сказал Фродо. — Давай лучше про это не говорить. Их питье не для нас.
— Тогда тем более воды надо набрать, — сказал Сэм. — Только где здесь ее возьмешь: ни ручейка я не слышал. Правда, Фарамир все равно сказал, чтоб мы моргульской воды не пили.
— Ну, уж если на то пошло, он сказал «не пейте из рек и ручьев, протекающих через Имлад-Моргул», — сказал Фродо, — а мы уже выбрались из ихней долины и если набредем на родник, то пожалуйста.
— Береженого судьба бережет, — сказал Сэм, — ну разве что подыхать буду от жажды. Дурные места, хоть и выбрались. — Он сопнул носом. — А кажись, подванивает, чуете? Чудная какая-то вонь, затхлая, что ли. Ох, не нравится мне это.
— Да мне здесь все не нравится, — сказал Фродо, — ни ветры, ни камни, ни тропки, ни реки. Земля, вода и воздух — все уродское. Но что поделать, сюда и шли.
— Это верно, — сказал Сэм. — Знали бы, куда идем, нипочем бы здесь не оказались. Но это, наверно, всегда так бывает. К примеру, те же подвиги в старых песнях и сказках: я раньше-то говорил — приключения. Я думал, разные там герои ходят ищут их на свою шею: ну как же, а то жить скучно, развлечься-то охота, извините, конечно, за выражение. Но не про то, оказывается, сказки-то, ежели взять из них самые стоящие. С виду оно так, будто сказочные люди взяли да и попали в сказку, вот как вы сказали, сюда и шли. А они небось вроде нас: могли бы и не пойти или пойти на попятный двор. Которые не пошли — про тех мы не знаем, что с ними дальше было, потому что сказки-то не про них. Сказки про тех, кто пошли — и пришли вовсе не туда, куда им хотелось, а если все хорошо и кончилось, то это как посмотреть. Вот господин Бильбо — вернулся домой, стал жить да поживать, и все ему стало не так. Опять же хорошо, конечно, попасть в сказку с хорошим концом, да сказки-то эти, может, не самые хорошие! А мы, интересно, в какую сказку попали?
